Алексей Березин
Жена для Петрушкина
У меня есть жена. И у Сереги есть жена. А у Петрушкина жены нет. Когда мы садимся перед телевизором пить пиво и жаловаться на судьбу, Петрушкин всегда злорадно смеется над нами и говорит: «Не-е-ет, нет-нет-нет, ни в коем случае! Я еще не сошел с ума!» Он думает, что чтобы жениться, нужно сначала сойти с ума. Наивный, ему и невдомек, что дело обстоит как раз наоборот: чтобы сойти с ума, нужно жениться. Мы с Серегой не обижаемся на Петрушкина, но втайне всегда надеемся, что однажды и он попадется на крючок. И тогда-то уж мы посмеемся над ним.
На самом деле каждый из нас прекрасно знает, что ничего плохого в женитьбе нет. Конечно, придется идти на некоторые жертвы — нельзя будет, например, просто взять пару-тройку бутылочек пивка и уйти в гости к другу. На неделю. Пока у обоих деньги не кончатся. Женатый же человек должен сперва отчитаться перед женой, куда он идет, зачем, с какой целью взял пиво, а потом поклясться на могилах дедов, что вернется не позднее десяти вечера.
Тем не менее, Петрушкина нам немного жаль. Человек, не познавший прелестей женатой жизни! Что он может знать о жизни вообще, этот человек! И что он может знать о счастье! Иногда, специально, чтобы позлить Петрушкина, мы с Серегой перебрасываемся подобными фразами.
— Нет-нет, и не пытайся мне противоречить, — говорит Серега. — Я давно уже это понял, и все обдумал на много раз. Человек, ни разу не женившийся, не может, не способен понять, что такое счастье!
Я уверяю его, что и не собирался ему противоречить, так как уже давно и прочно пришел к такому же выводу. Серега кивает, отхлебывает еще пива и продолжает:
— Только закоренелый, матерый муж способен прочувствовать до конца, как хорошо жить! И я повторяю (не спорь, прошу тебя!) — жизнь женатого человека прекрасна и восхитительна!
— Чего же хорошего! — удивляется Петрушкин. — Ни выпить, ни закусить, ни подругу в гости привести!
Серега, не оборачиваясь, показывает мне на Петрушкина и разводит руками. Я поджимаю губы и сочувственно киваю. Тогда Петрушкин злится и краснеет.
— Да ну вас! Придурки. Я пошел в Думу, — и уходит в Государственную Думу. Это он так свой туалет называет.
— Не понимает, — тихо вздыхает Серега. — Лёша! Человек не по-ни-ма-ет! Лёша! Лёша! Мы обязаны с тобой помочь человеку понять, осознать, прочувствовать, наконец, все прелести семейной жизни!
Я делаю вид, что загораюсь энтузиазмом, и начинаю судорожно кивать головой и убеждать Серегу, что именно это и хотел ему только что предложить.
— А что для этого нужно? — спрашивает Серега тоном экзаменатора.
— Да, что для этого нужно? — переспрашиваю я.
Серега поднимает вверх указательный палец, чтобы придать важность своей мысли, и торжественно изрекает:
— Жена!
— Ее-то у Петрушкина и нет.
— Значит, нужно сделать что? — опять спрашивает Серега.
— Найти жену Петрушкину, — делаю я предположение.
Серега снисходительно улыбается и качает головой.
— Нет! Нужно сделать так, чтобы он сам ее нашел!
— Жестоко. Но необходимо.
— Верно, — соглашается Серега. — Мера вынужденная, но бесспорно, только так и можно поспособствовать личностному росту нашего общего друга.
— И как нам это сделать?
— Ну, мы должны подойти к вопросу очень тщательно. Во-первых, согласись, поспешность и необдуманность действий никак не могут способствовать успеху предприятия, не так ли?
Я согласился. Спешить в таком деле нельзя.
— Значит, нужно что? Нужно отобрать кандидатуры… Ты загибай пока пальцы, а я буду перечислять. Значит, отобрать кандидатуры. Всех их рассмотреть. К этому вопросу надо подойти особенно тщательно. Нельзя допустить, чтобы Петрушкин познакомился чёрте-с-кем. Петрушкина, конечно, нельзя назвать утонченной личностью, но человек он все же неплохой и подкладывать ему свинью мы не имеем морального права. Затем (ты загибаешь пальцы, Лёха?) мы сделаем так, чтобы Петрушкин с отобранной кандидатурой встретился. Случайно, заметь, встретился. Это должна быть искра, это должна быть молния, эта встреча должна поразить Петрушкина до глубины совести, это должно быть озарение, как выборы президента — бац, и все. И выбрал. И чтобы навсегда, как в Белоруссии. Петрушкин не должен уйти с этой встречи с пустотой в сердце. Там должна навсегда поселиться любовь.
— К кандидатуре, — уточняю я.
— Разумеется, — кивает Серега. — Любви к самому себе придется потесниться в сердце Петрушкина. Ну и наконец что?
— Что?
— Свадьба.
— Свадьба, да. Точно.
— Но тут мы ничего планировать не будем.
— Согласен. Даже Петрушкин способен спланировать собственную свадьбу.
— Вряд ли, — мотает головой Серега. — Но вот в способностях кандидатуры я не сомневаюсь. Надо только свести их вместе, и свадьба неизбежна.
В это время появляется облегчившийся Петрушкин.
— Чего вы тут трындите?
— Обсуждаем внешнюю политику республики Бангладеш, Петрушкин.
— А! Так вы тоже ею недовольны? — восклицает Петрушкин. — Вот уж не думал, что вы интересуетесь такими вещами. Как считаете…
— Отстань, Петрушкин, — морщится Серега. — Не о том думаешь. Тебе надо думать о женщинах, а ты тратишь свою бесценную молодость на всякую чепуху.
Он наливает Петрушкину пива в стакан, и Петрушкин покорно пьет и делает вид, что думает о женщинах.
Когда мы уходим от Петрушкина, Серега кладет мне руку на плечо.
— Друг мой!
Серега всегда берет высокопарный и выспренний тон, когда он сильно пьян. Один из его пра-пра-дедушек был английским лордом, и когда Серега напивается, то в нем просыпается голос крови, и тогда вся шелуха воспитания с него осыпается напрочь, и Серега становится вылитый лорд.
— Друг мой, — говорит Серега. — Ты со мной?
Я подтверждаю эту его догадку.
— Мы поможем нашему другу Петрушкину?
— Бесспорно, — соглашаюсь я.
— Тогда я поговорю со своей женой. У нее наверняка найдется подруга, которую необходимо срочно выдать замуж.
Я киваю. Одна из неразгаданных тайн Вселенной состоит в том, что у каждой женщины непременно есть подруга, которую необходимо срочно выдать замуж. Эта подруга, как правило, умна, добра, застенчива и довольно вкусно готовит. Совершенно непонятно, почему она до сих пор не замужем.
Разумеется, у Серегиной жены такая подруга есть. Есть она и у моей жены, но раз уж серегин план включает в себя подругу серегиной жены, я не стану спорить. Планы Сереги хороши, даже когда он пьян, как английский лорд.
Затем Серега посвятил меня в детали плана, и я нашел его превосходным.
План состоял в том, чтобы заманить Петрушкина под благовидным предлогом в гости к Сереге, и одновременно туда же заманить подругу серегиной жены. Она должна прийти с собственноручно приготовленным салатом, чтобы показать Петрушкину, что она не белоручка, и этим растопить его холодное сердце.
План был прост и изящен. Он не мог не сработать. Я крепко пожал Сереге руку и сказал, что без колебаний доверил бы ему не только будущее Петрушкина, но даже и собственное будущее, если бы в этом возникла необходимость, и на этом мы расстались до субботы.
В субботу Серега позвонил мне и сообщил, что западня для Петрушкина полностью готова.
— Вчера я имел разговор с женой, — сказал Серега. — Ты приглашен на день рожденья Катьки. Приходи вместе с женой. Моя жена пригласит свою подругу. А я позвоню Петрушкину и скажу ему, что он как друг семьи обязан побриться и присутствовать.
Дело в том, что недавно у Сереги появилась дочка Катька. Несмотря на то, что Серегу теперь снабжают сиськами по остаточному принципу, он обожает свою очаровательную дочурку. В воскресенье Катьке исполняется год. Я купил ей куклу в розовом платье и пришел в условленный час вместе с женой.
Петрушкин еще не пришел, но подруга серегиной жены уже притаилась в засаде. По нескольким фразам, которыми она обменялась с серегиной женой, я понял, что она посвящена в план. Моя жена тоже была посвящена в план, и даже Катька, как вскоре выяснилось, что-то подозревала. По сути, единственным человеком, который был не в курсе происходящего, был Петрушкин, который сейчас наивно и доверчиво шел где-то по улице прямо в расставленные ему сети, навстречу своей счастливой судьбе.
Наконец, пришел и Петрушкин. Он был красный с мороза и несколько взволнованный. Из-за пазухи он достал бутылку водки и торжественно вручил ее хозяйке дома.
— А это Настя, ты наверное с ней не знаком? — сказала серегина жена, вытаскивая подругу за локоть и толкая ее в объятия Петрушкина.
Петрушкин схватил Настю за лапку и бодро встряхнул. Настя застенчиво зарделась.
— Петрушкин! — представился Петрушкин и повернулся к нам с Серегой. — Ну, пойдемте, что ли, выпьем? Замерз я, на улице ужас что творится!
