— Так и впредь пойдет — мы с тобой не расстанемся, как луна с землей.
Он с наслаждением произнес эту аллегорическую фразу, не подозревая, что это отчасти сбудется и даже могила не разлучит их.
Идя по рынку со своим другом, Ионни вдруг вспомнил, что сказал ему богобоязненный Пунтури на прощанье. Он сказал, что по продаже леса можно будет тысяч за пятьдесят продать и землю, если ее разбить на отдельные участки. Вот, стало быть, еще одна возможность обогатиться.
Зная, что Антти промышляет на поприще всяких коммерческих дел, Ионни принялся ловить его на свою удочку, сказав:
— Понимаешь, хочу свое имение продать. Разобью его на отдельные участки и начну торговать.
Видавший виды Антти тотчас дал нужный совет. Он указал контору, которая специально занималась куплей ипродажей земли. Ионни немедленно пошел в эту контору и там рассказал о своем деле:
— Купил, понимаете, имение и отдельно от него продал лес. А теперь заодно собираюсь и землю продать. Как вы на это смотрите?
Его спросили, какова цена его земли. Вспомнив вранье Пунтури о пятидесяти тысячах, Ионни уверенно сказал, увеличив цену вдвое:
— Разбейте эту землю на отдельные участки и продайте их за сто тысяч.
Контора взялась уладить это дело. Ионни дал адрес своего поместья и доверенность, которая уполномачивала контору произвести эту сделку. По совершении сделки Ионни обязался уплатить конторе две тысячи в вознаграждение.
С легким сердцем Ионни отправился по основному твоему делу — продавать водопад.
Между тем сразу после ухода Ионни в контору пришел главный агент ее, некто Пекури, который специально занимался подыскиванием покупателей. Как раз ему контора и поручила продать землю имения Пунтури, ныне принадлежащую новому владельцу Ионни Лумпери.
Главный агент, хорошо осведомленный во всех поместных делах, не без удивления ознакомился с доверенностью. Там стояло настоящее Ионнино имя: „Ионни Лумпери“, и под ним крест за неграмотностью владельца.
Полагая, что Ионни и в самом деле уже купил это имение, главный агент охотно взялся выполнить дело. Тем более что у него был намечен покупатель на эту землю. Уже месяц назад он слышал о том, что усадьбу Пунтури не прочь был бы купить коммерции советник Лундберг. Вот главный агент и задумал теперь продать ому эту усадьбу. Причем агенту повезло — не далее как сегодня он слышал, что коммерции советник Лундберг прибыл из Хельсинки в Тампере и сейчас вместе с агрономом Паапури находится в гостинице. Чудесный случай! Ведь без особых хлопот можно будет поймать на крючок эту крупную рыбу.
Правда, у главного агента было еще одно экстренное дело. Непременно завтра он должен продать большое имение стоимостью в двести тысяч асессору Румпулиини, который уже поджидал его. Но Пекури отложил пока эту заботу ради нового славного дела.
В общем, взяв с собой доверенность от конторы, главный агент Пекури поспешил в гостиницу, чтобы там поймать коммерции советника Лундберга и продать ему усадьбу Пунтури.
В отличном настроении агент пошел продавать имение тому, кто дал конторе доверенность, иными словами — самому владельцу имения, Ионни Лумпери.
* * *
В „Акционерном обществе“, покупающем водопады, дело Ионни пошло несколько иначе, чем в других конторах.
Например в конторе „Лесного товарищества“ его приняли бог знает за кого и нагрубили ему. Но ведь тут-то, в „Акционерном обществе“, отлично знали, что должен прийти коммерции советник Лундберг. Тем не менее и тут на первых порах обошлись с Ионни более чем грубо и даже попытались вытеснить его за дверь. Противясь этому, Ионни завопил:
— Ну, хорошо, а где ж эти господа, которые покупают фонтаны и водопады?
Тут дело, конечно, прояснилось, и конторщики, согнув свои спины, не без ужаса поняли, что перед ними находится сам коммерции советник Лундберг.
Начальник конторы господин Кахилайнен кинулся навстречу и торопливо залепетал:
— Агроном Паапури уже изволил сообщить нам о вашем приезде…
И, суетливо пододвинув лучшее кресло, начальник конторы сказал:
— Присаживайтесь, будьте любезны.
Усевшись в кресло, Ионни поставил свой цилиндр на пол. И Кахилайнен, увидя это, упал духом, поняв, что это ехидный намек на их невежливость. Ведь швейцар в передней не бросился к миллионеру, чтобы принять его головной убор. Досадуя на такую оплошность, начальник конторы сам подхватил Ионнин цилиндр, бормоча:
— Простите за нашу невнимательность.
Он сунул цилиндр мальчишке-посыльному, чтоб тот отнес его в переднюю. А сам, поминутно кланяясь, стал предупредительно угощать Ионни сигарами.
Ионни находился еще под свежим впечатлением своей обиды на этих деляг из „Лесного товарищества“. ИI он именно с этого начал беседу. Неумело держа сигару и руках, он сказал с обидой в голосе:
— Сейчас хотел лес продать, да попались мне такие дельцы, черт бы их драл, что все мое дело чуть не сорвали. Хотели проглотить меня с потрохами.
Кахилайнен держался с достоинством и, приводя в порядок свои бумаги на столе, сказал, согласившись:
— Конечно, среди нас, коммерсантов, к сожалению, нередко встречаются люди с низменной моралью.
Присутствие миллионера заставило Кахилайнена сосредоточить все свои умственные силы. Ему не хотелось ударить в грязь лицом перед такой особой. Старательно подбирая слова, он продолжал:
— Кстати о морали. Так называемая высокая мораль может развиваться и держаться в деловом мире, лишь опираясь на большие капиталы. А те, кто пускает в оборот малые капиталы, вынуждены возмещать недостаток капитала дурной моралью.
Ионни выслушивал его рассуждения, но и только. Иностранное слово „мораль“ затемняло все остальные более или менее понятные слова. Впрочем, Ионни был доволен и этим. Однако и тут, оказывается, пустились в рассуждения. Нет, у Ионни не зря возникло недоверие к этим господам. Уж слишком открыто они принимают его за дурака. Забивают ему голову словами, чтоб сбить цену на товар.
Из осторожности он тотчас намекнул, что обмануть его — это напрасный труд. Он соврал:
— Этим делягам я прямо сказал, что умного человека бесполезно обманывать. Умный человек сразу увидит, кого и как надо толкнуть, чтоб самому не упасть.
— Совершенно справедливо-с, — только и мог ответить Кахилайнен.
В устах знаменитого дельца — коммерции советника Лундберга — такое изречение казалось мудростью коммерческой жизни. Над этим изречением Кахилайнен призадумался и в ответ глубокомысленно произнес:
— В деловой жизни, разумеется, нужно подходить к каждому событию и к каждому человеку объективно, не давая волю своим субъективным чувствам…
* * *
Понемногу разговор подошел к делу о водопаде. Кахилайнен сказал:
— Агроном Паапури любезно сообщил нам по телефону о вашем деле.
Ионни ответил:
— Да, хочу избавиться от этой моей громадины Паухукоски.
— Ах, вот как? — с изумлением переспросил Кахилайнен. — Значит, речь идет о водопаде Паухукоски?
„Акционерное общество“ не раз уже делало попытку купить этот водопад, но иностранная компания „Гессельшафт“ по ряду причин не соглашалась продать его. Кахилайнен сообразил, что „коммерции советник“ приобрел этот водопад у иностранцев.
— Вы, значит, недавно купили его? — спросил он. Ионни ответил:
— Да, купил там землю, леса, дом. И в общей куче попался мне этот водопад. Теперь хочу его сбыть. На что мне эта громадина?
Кахилайнен обрадовался и сделал попытку разузнать цену, но Ионни опередил его, спросив:
— А сколько вы мне выложите за него?
Тут Кахилайнен задумался. Он считал коммерции советника Лундберга весьма осведомленным в этом деле и поэтому решил не прибегать к уловкам, а действовать открыто. Он сказал:
— Как вам известно, лошадиная сила сейчас оценивается примерно в сто марок. Стало быть, Паухукоски стоит около двух миллионов. Но времена сейчас плохие, неустойчивые. Могут пройти десятки лет, прежде чем удастся реализовать этот водопад. И тогда убытки в процентах будут весьма велики. Все это следует принять во внимание для того, чтобы определить реальную цену этого водопада.
В Ионниной голове стали путаться огромные миллионные суммы. Но тут же его охватили подозрения, и он, нахмурившись, проворчал:
— Опять эти ваши „плохие времена“. Другие как раз и наживаются в плохие времена, а не в хорошие.
Такая непреклонность „коммерции советника“ восхитила Кахилайнеиа, и он вынужден был согласиться:
— Да, вы совершенно правы.
И тут Кахилайнен снова без утайки сообщил, что среди акционеров общества уже ходили разговоры о водопаде Паухукоски, и тогда предполагалось заплатить за него миллион.
Ионни с радостью ухватился за это, но сказал сдержанно:
