МУЖЧИНА. Вам что, трудно нажать кнопку?
ОЧКАРИК. Вы настаиваете?
МУЖЧИНА. Да.
ОЧКАРИК. Хорошо, нажал.
МУЖЧИНА. Теперь спросите.
ОЧКАРИК. Да у меня, собственно, нет вопросов.
МУЖЧИНА. Почему вы улыбаетесь?
ОЧКАРИК. А что?
МУЖЧИНА. Не надо улыбаться.
ОЧКАРИК. Почему?
Мужчина, не отвечая, подходит к точке экстренной связи и нажимает на кнопку.
МУЖЧИНА. Алло! Алло, машинист! Что случилось? Почему стоим? Алло!
ОЧКАРИК. А вдруг он умер?
МУЖЧИНА. Кто?
ОЧКАРИК. Машинист.
МУЖЧИНА. Да вы что?
ОЧКАРИК. А что? Дело нехитрое; вот у дедушки спросите…
ДЕДУЛЯ. Чаво?
ОЧКАРИК. Ничего-ничего. Отдыхаем.
МУЖЧИНА. А помощник машиниста? Он тоже умер?
ОЧКАРИК. Зачем? Помощник жив. Он сидит над телом машиниста и плачет. Тот был ему как отец. Подобрал на улице, дал в руки профессию. Передавал секреты мастерства…
ДАМА. То, что вы говорите — возмутительно!
ОЧКАРИК. Правда?
ДАМА. Да!
ОЧКАРИК. Тогда извините меня. Машинист жив. Помощник не плачет. Я пошутил.
ДАМА. Между прочим, очень глупые шутки.
ОЧКАРИК. А сидеть с важным видом под землёй — не глупо?
ДАМА. Так, это уже слишком. (Мужу). Мужчина ты или нет?
ЛЫСЫЙ. Почему это заинтересовало тебя именно сейчас?
ДАМА. Потому что ты позволяешь всяким наглецам разговаривать со мной в таком тоне!
ЛЫСЫЙ. Он и не думал с тобой разговаривать.
МУЖЧИНА (в динамик). Алло! Машинист! В чём дело? Долго мы ещё будем тут стоять? (Пауза). Немедленно ответьте! Отвечайте, когда вас спрашивают! Козлы!
ГОЛОС ИЗ ДИНАМИКА. Сам ты козёл!
ОЧКАРИК. Вы были правы: он жив.
МУЖЧИНА. Ах, ты!.. (Ожесточенно жмёт на кнопку, потом бьёт по динамику). Отвечай! Отвечай, гад!
ОЧКАРИК. Слушайте, вот я смотрю на вас, смотрю… У меня такое ощущение, что вы куда-то торопитесь.
МУЖЧИНА. Не ваше дело!
ОЧКАРИК. Конечно, не моё. Просто интересно: куда? (Пауза). Быть может, дело того не стоит? А?
МУЖЧИНА. Помолчи, умник.
ОЧКАРИК. Молчу, молчу…
Несколько секунд наблюдает за тем, как жмёт на кнопку Мужчина.
ОЧКАРИК. Кстати, один раз вы уже не прислушались к моим словам — и что же? Поезд стоит, как стоял, а вас, если я только не ослышался, публично назвали козлом.
МУЖЧИНА. Чего тебе надо, ты?
ОЧКАРИК. Ничего.
МУЖЧИНА. Ну и молчи.
ОЧКАРИК. Молчу.
МУЖЧИНА (жмёт на кнопку). Прекратите смотреть!
ОЧКАРИК. Говорить нельзя, смотреть нельзя… Да вы тиран!
МУЖЧИНА. Чего тебе надо?
ОЧКАРИК. Вы уже спрашивали.
Мужчина жмёт на кнопку.
ОЧКАРИК. Господи боже мой! Ну не будьте же вы опять… травоядным! Вы можете жать на кнопку или на голову этого дедушки — скорее не поедем.
ДЕДУЛЯ. Чаво?
ОЧКАРИК. Кочумай, дед, всё замечательно! Ну давайте поговорим, как люди, а? Всё равно же сидим. Куда вы так торопитесь?
МУЖЧИНА. Почему это вас интересует?
ОЧКАРИК. Просто так.
МУЖЧИНА. Ничего не бывает просто так.
ОЧКАРИК. Вы уверены?
МУЖЧИНА. Уверен. (Пауза).
ОЧКАРИК. Хорошо, я открою вам тайну. Я из органов.
ДАМА. Прекратите! Прекратите паясничать, слышите? А вы прекратите целоваться!
ПАРЕНЬ. А вы не смотрите.
ДАМА. Я сама знаю, куда мне смотреть!
ПАРЕНЬ. Тогда смотрите. (Целуются).
ДАМА. Какая гадость!
МУЖЧИНА. Козёл ты, а не работник органов.
ОЧКАРИК. А может, я и то, и другое?
МУЖЧИНА. В органах не держат болтунов.
ОЧКАРИК. Откуда вы всё знаете?
МУЖЧИНА. Да уж знаю.
ОЧКАРИК. Не смею спорить. Но помните: отказ от помощи следствию — усугубляет… Итак, версия первая: вы спешите к возлюбленной! Кто за эту версию? Правильно, никого. Вы не похожи на Ромео. Хотя убить можете.
ДАМА. Вы, молодой человек, не из органов. Вы, наверное, из цирка.
ОЧКАРИК. В некотором смысле.
ДАМА. Но здесь — не цирк.
ОЧКАРИК. А что здесь?
ДАМА. Здесь — метро.
ОЧКАРИК. Простите! Метро — это вид транспорта. А мы сидим, как тушканчики, под землёй, и понятия не имеем, когда увидим свет божий. Так что это — не метро.
ДАМА. А что же это?
ОЧКАРИК. Поживём — увидим. Может быть, как раз и цирк. Может, чья-то лабораторная колба. А может, могильник.
МАЛЬЧИК. Бабушка, а что такое могильник? (Пауза).
ПЬЯНЫЙ (просыпаясь). Где мы?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Знаете, этот вопрос мы как раз и обсуждаем.
ПЬЯНЫЙ. Мне плохо.
МУЖЧИНА. Слушайте, в чём дело? Нам всем надо поскорее выбраться отсюда, а мы слушаем этого балабола вместо того, чтобы что-нибудь придумать!
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Я уже придумал. Вам надо срочно отойти в сторону.
МУЖЧИНА. С какой стати?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. На всякий случай.
ПЬЯНЫЙ. М-м-м-м…
МУЖЧИНА (отпрыгивая в сторонку). Эй! Ты!..
ДАМА. Его сейчас вырвет!
ЛЫСЫЙ. Чистая правда…
ОЧКАРИК. Дядя! Стой! Потерпи! Не высказывайся на людях!
ПЬЯНЫЙ. Га-а-а…
Общее смятение.
ОЧКАРИК. Ну вот. А вы говорите — метро.
ДАМА. Безобразие! Господи, ну почему я должна находиться среди этой мерзости?
ЛЫСЫЙ. Мы все находимся здесь.
ДАМА. Мне плевать на всех! Меня бесит твоё вечное смирение!
ЛЫСЫЙ. Что поделать, дорогая. Всё сущее — разумно!
ДАМА. Кто тебе это сказал?
ЛЫСЫЙ. Гегель.
ДАМА. Твой Гегель — идиот! Мне надоело! Зачем я вообще не осталась дома?
ЛЫСЫЙ. Я задавал себе этот вопрос весь вечер.
ПЬЯНЫЙ. Га-а-а…
ДАМА. Да уберите же его отсюда?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Куда?
ОЧКАРИК. Господа! Не дадим чьей-то рвоте помешать поиску истины! Итак: куда же так торопится самый нетерпеливый из нас? Версия первая — к возлюбленной — не набрала большинства голосов…
МУЖЧИНА. Парень, ты что, больной?
ОЧКАРИК.Это откуда смотреть. Если с вашей каланчи, то конечно.
МУЖЧИНА. Сам ты каланча.
ОЧКАРИК. Отличный ответ! Однако — к делу. Версия вторая: вы шпион и торопитесь на явку.
Глубокая пауза. Мальчик высовывается из-за Бабушки и восхищённо смотрит на Мужчину.
ОЧКАРИК. Ну ладно, ладно, пошутил. Закрой рот, мальчик. Никакой вы не шпион. Вы член ордена милосердия и спешите к одинокой больной бабушке, жертве коммунистического режима. Угадал?
МУЖЧИНА. Кретин!
ОЧКАРИК. Действительно. Как я мог такое про вас подумать! Все бабушки мира перемрут с голоду, прежде чем вы вспомните об их существовании.
МУЖЧИНА. У тебя всё?
ОЧКАРИК. Да ну какое там «всё» — полный коробок версий! Вы бизнесмен и опаздываете на бизнес-ужин. Вы — язычник и торопитесь на вечернее жертвоприношение. Вы, наконец, коммунист-ленинец и вас ждут в Минске четверо товарищей для празднования годовщины Первого Сьезда РСДРП…
МУЖЧИНА. Козёл. Ну ты козё-ёл…
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Простите, что вмешиваюсь, но ваша первая версия никуда не годится.
ОЧКАРИК. Почему?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Бизнесмен — в метро?
ОЧКАРИК. А у него «Мерседес» угнали.
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. И вещи из квартиры вынесли?
ОЧКАРИК. С чего вы взяли?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. В таких… штанах — на бизнес-ужин?
ОЧКАРИК (оценив). Да. Это не бизнесмен. Беру свои слова назад. (Мужчине). Видите, я умею признавать ошибки! (Гражданину в плаще). Либо язычник, либо коммунист-ленинец.
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вот, другое дело… (Пауза).
МУЖЧИНА. Вы что, из одного дурдома сбежали?
ОЧКАРИК. Те, кто сбежали из этого дурдома, живут себе где-нибудь на Лонг-Айленде и давно забыли, как выглядит метро. Впрочем, там тоже дурдом, только условия лучше. А мы, как видите, здесь. И что самое печальное: у наших лечащих врачей — там, наверху — тот же диагноз, что у нас… Так что ваша версия не проходит. Может быть, есть другие? (Пауза). Жаль.
ДАМА. Вы наверное, считаете себя самым умным здесь.
ОЧКАРИК. Ну что вы, как можно.
ДАМА. Я же вижу.
ОЧКАРИК. Что?
ДАМА. Считаете себя самым умным.
ОЧКАРИК. Ну, если вы настаиваете…
ДАМА. Нахал! Вместо того, чтобы что-нибудь сделать, сидите тут нога на ногу и поливаете всех грязью.
ОЧКАРИК. Мадам, по первому пункту ваших претензий я уже замечал, что сделать нам ничего нельзя. Пункт второй. Я могу не сидеть нога на ногу и даже готов пройтись несколько раз туда-сюда, если только это примирит вас с действительностью. И, наконец, относительно грязи. У меня и в мыслях не было обижать вас, равно как и нашего нетерпеливого товарища по несчастью. Я только отвечал на его вопрос относительно, как он выразился, дурдома. Дело в том, что мы с коллегой придерживаемся того прискорбного мнения, что вся наша жизнь — клиника… Но, я вижу, вы не согласны?
Дама хмыкает.
ОЧКАРИК. И отказываетесь считать себя членом нашей дружной спятившей семьи?
