Ремонт обещал затянуться, что приводило всех в уныние. Стоять у заводской стенки надоело, экипаж рвался в море. Больше всего переживали матросы, которым предстояло вскоре увольняться в запас, лишённые теперь призрачной надежды ещё раз увидеть море «снизу вверх».
Рубль забыто стоял на торце пирса, отвернув лицо в сторону моря и глотая слезы несправедливости. С утра ему привычно влупили трое суток ареста, и он, боясь спуститься в лодку, покорно ожидал развязки на свежем воздухе.
Алексей Иванович бросил «Беломорину» в море:
– Эй, ты, крендель мамин ! Сюда… иди…
«Рубль» встрепенулся, втянул голову в плечи и решительно шагнул навстречу удавьим глазам Залепухина.
– Что, сынок, нюни распускаешь? Жизнь не сахар?
Рубль тихо выдохнул и опустил голову. Слезы получили возможность свободно выпадать из глаз на рифлёное железо пирса, удержать их он уже больше не мог.
– Ну-ну… Убить тебя, что ли?
Наверное, это было сейчас лучшее для «Рубля». Сейчас размахнулся бы этот дядька, да как бы дал ему по башке… Тогда бы все и кончилось.
– Не-е-ет! Убивать я тебя не буду! Ты же индивидуум! У тебя память, как у Маркса с Энгельсом!
Кто такой индивидуум, «Рубль» не знал, но догадывался, что ругательство.
Алексей Иванович ухватил матроса за ухо:
– А что у тебя было в школе по рисованию?
«Рубль» сопел, но не признавался. Да и как можно в такие моменты переключить мысли? Ему казалось, что вся его жизнь, это сегодняшний день. Для этого он вчера родился, чтобы сегодня в позоре умереть.
– Наколки на руках сам мастрячил? Прям Рембрандт!… Ну вот, я и говорю, индивидуум! Ты ведь сейчас запросто вспомнишь, как там все было?
«Рубль» не успел опомниться, как Залепухин втащил его по трапу на подводную лодку.
– Ну, вспоминай, так было? А здесь так?
«Рубль» замотал головой, но Алексей Иванович опять схватил его за ухо и придал голове правильное направление.
– Вот видишь, ты, гениальный индивидуум! Васнецов ты мой недотюканный! Сейчас ты вспомнишь все эти меточки, все до одной!
Кулак возле носа добавил убедительности:
– Ага.
– И запомни, пацан, душить тебя будут, топить, убивать… Всем говори, когда красил – кружочки не закрашивал, оставлял! Понял?! Это вы сослепу не разглядели!
А когда разрежем, никто уже перемерять не станет. Не дрейфь, пацан!
***
Через десять минут резчики кромсали прочный корпус по рисунку Алексея Ивановича. Он великолепно знал своё дело, а фокус с «Рублем» был нужен для аргументации принимаемого технического решения. Мало ли кто и куда успел со страху настучать…
Всё нормально! Режем!
Да и жаль пацана стало. Может, эта лодка так и останется единственным светлым пятном на его смуглой судьбе.
Замполит Сага о национальной безопасности и национальных интересах
Полковник Чайкин – личность эпическая и просто замечательный человек. Соединяя доброжелательную общительность, исключительную стойкость к большим количествам алкоголя и превосходное физическое образование, удачно дополненное специальным, он долгое время был грозой зарубежных ведомств, занятых охраной импортных секретов. Как утверждают, полковник Чайкин добыл всю документацию по программе «Звёздных войн», включая черновики расчётов и действующие модели спутников в натуральную величину. Так оно или нет, точно не скажу, но вот наши соседи справа (ну, те, что на Аляске) вырастили на полковника приличный зуб.
Мало того, они некоторых сотрудников программы «Звёздных войн» обозвали «агентами полковника Чайкина» и рассадили по федеральным тюрьмам. Время шло, полковник ушёл в отставку, попутно работая на нашу Фирму, а злопамятные ФБР-овцы назначили «агентом» ещё одного человечка, но с уликами вышел недобор и судья отправил дело на доследование, намекнув, что или улики, или освобождение в зале суда. ФБР приуныло, но тут лично полковник Чайкин собрался в командировку в Нью-Йорк.
В американском консулате он честно указал своё прошлое место работы, клерк икнул, покраснел и сообщил, что такую визу посольство может выдать только с одобрения Госдепа. Госдеп одобрил – времена стали другие, сам экс-директор ЦРУ в Москву в гости ездил и т.д. Визу выдали, скажем, 20 октября, но за два дня до того о казусе прознало ФБР, и 19 октября был выписан ордер на арест, о чем Госдепу, естественно, не сообщили.
И вот прилетает полковник Чайкин в Нью-Йорк, а у самого у трапа встречают его два молодых человека при костюмах, галстуках и темных очках, сажают в машину с тонированными стёклами и везут разговоры разговаривать. Полковник действует по уставу: сперва звонок в Москву, диктует дочке телефон дежурного, которому надо сообщить о случившемся, потом получает для ознакомления ордер на арест с формулировкой, прошу запомнить, «За ущерб национальной безопасности Соединённых Штатов», потом сообщает своим визави, что отвечать он будет только на анкетные вопросы – имя, возраст, образование. Ну и ладушки. Побеседовав некоторое время, ФБР-овцы сдают полковника в федеральную тюрьму Нью-Йорка. Рассказы о жизни и быте федеральной тюрьмы – отдельная песня, опустим для краткости.
В Москве после звонка Служба Государева протянула «Не по-о-онял…» и выступила с заявлением, смысл которого сводился к тому, что яму с крокодилами мы ещё не засыпали, а наловить десятка два американцев – минутное дело.
Вторыми за Чайкина вступились хранители традиций – британцы и сказали, что а) отставников трогать вообще нельзя, б) выдавать надо что-то одно – либо ордер, либо визу, в) чего ещё от этих американцев ожидать можно.
Третьими вступились совсем уж странные защитники – люди из Лэнгли, хотя их-то понять можно – цапнув Чайкина, ФБР подставило под ответный удар в первую очередь работающих в России ЦРУшников. Затем проснулся и Госдеп с криками: «Блин, ну что ФБР из нас дураков делает???»
Скандальчик разрастался и завершился тем, что в ходе очередного телефонного общения Черномырдина с Гором была сделана прямая предъява. После чего, проведя 15 суток (!) в федеральных тюрьмах, полковник Чайкин был освобождён с формулировкой «В национальных интересах Соединённых Штатов».
А теперь припомните формулировку ареста.
История эта приключилась со мной и моими друзьями в 1998 году… В августе. Для нас это время было не временем дефолта, а временем научной конференции, которую проводил научный Шеф одного из моих близких друзей. Так как друг был доверенным учеником Шефа, то получил он в виде бесплатного приложения к конференции профессора Ульмана, американца немецкого происхождения (вроде бы, сбёг в США из Германии, в которую тогда как раз вступила доблестная Советская Армия). И обязали моего друга водить оного профессора и его сына по Северной Пальмире в роли экскурсовода. С этим другом мы в тот момент жили в одной квартире, дело было летом, потому таскались с иностранцами по Питеру вместе. Вскоре таскаться пешком нам надоело, и я привлёк к выгуливанию Ульманов другого своего друга, который обладал замечательным девайсом ВАЗ-2015 бежевого цвета, таким образом преобразовав выгуливания в покатушки, в которых роли распределялись так: мой друг-водитель вёз всех нас, я, собственно, вёл экскурсию, а тот друг, на которого, собственно, и повесили этих америкашек, автоматически переводил мои бредни. Историй за это время с нами случилось много, но больше всего запомнилась эта…
Надо сказать, что Ульманы (особенно старший) оказались чрезвычайно неравнодушны к нашим памятникам… Началось это с Площади Восстания…
«Wow! Что это за памятник?» – спросил Ульман, указывая на стелу посреди площади. Тщательно прочитав надписи, я сформулировал ответ: «Эта стела поставлена в честь победы великого советского народа над немецко-фашистской Германией!». Никто не обратил на это внимания, но Ульманы почему-то сникли… «Wow! А что это за памятник?» – спросил тот же Ульман уже на площади Победы (конец Московского проспекта). «Хм… А эта стела поставлена в честь прорыва 900-дневной блокады города-героя Ленинграда, который осаждали немецко-фашистские захватчики!» – услышал он бодрый ответ. Не знаю почему… так вышло… но все памятники, которые мы видели, были посвящены теме Великой Отечественной… Исключением стал только памятник Дзержинскому, который заинтересовал америкосов как «monument of founder of KGB»…[135] А потом мы поехали в Кронштадт, только за несколько лет до того переставший быть закрытым городом… Для усиления экзотики америкосам запретили говорить по-америкосски, чтоб никто не принял их за шпиёнов… И вот… От набережной в синие воды Финского залива уходит длинный бетонный пирс, у которого стоят боевые корабли Балтийского флота. Вход на пирс перегорожен шлагбаумом с КПП, на котором двумя матросиками руководит старший мичман. Нет, не так… Старший Мичман! Седые усы… Нашивки за выслугу лет чуть не до плеча… Орденские планки… И тут неумные америкосы таки проявили свою подлую сущность, увидев очередной памятник! В 10 метрах ЗА КПП стояли несколько якорей, окружённые цепью, которая опиралась на старые снаряды. «Мы хотим туда !» – сказали Ульманы… За дело взялся я…
