Хрюша сидел на деревянной скамье у иллюминатора и с нарастающей тревогой следил за стуком поршней. Справа на него навалилась исполинская баба. Ее могучее дыхание доносило запах конюшни. Баба спала богатырским сном. Ей снилось, что она, вся обнаженная, несется на прекрасном коне по диким холмам с победным криком, и во сне она глухо смеялась от восторга, хотя увидь эту картину кто-то другой, он завизжал бы от ужаса.
Хрюша выглянул в иллюминатор и с грустью посмотрел на унылую русскую землю. Шел мелкий дождь. Пашни были прикрыты его мутной пеленой.
И вдруг Хрюша побледнел. Он увидел, что стропа, держащая крыло, сейчас оборвется – кронштейн держался на одной заклепке и уже отгибался.
Хрюша сбросил с себя спящую бабу и метнулся в пилотскую кабину. Один из летчиков спал, откинувшись в кресле, другой читал журнал «За рулем», изредка поглядывая на приборы.
Хрюша растряс спящего и вкратце все объяснил. Пилоты недружелюбно посмотрели на него и один из них, очевидно командир, сказал: – Пойдем на вынужденную.
И они взялись за штурвалы, принялись высматривать внизу подходящую площадку.
Как назло, под брюхом самолета были то деревья, то холмы, а между тем Хрюша уже телом ощущал, как рвется стропа.
Раздался короткий неуловимый звук и самолет немного качнуло. Выглянув наружу, Хрюша с ужасом убедился, что последняя заклепка вылетела и крыло болтается свободно без опоры. Он резко развернулся к командиру и процедил сквозь зубы:
– Дай штурвал...
– Ты что, очумел, парень? Иди проспись!
– Дай штурвал, придурок! – с этими словами Хрюша вытолкнул пилота из кресла и сел на его место.
Ждать было нельзя. Хрюша сразу приглядел себе холм с пологими склонами и направил самолет вниз. Что и говорить, машина плохо слушалась руля, плюс к этому отвратительная видимость – дождь пошел сильнее.
Хрюша сбросил газ и повел машину на посадку. Командир съежился в углу и испуганно наблюдал за его действиями, стряхивая пот уголком журнала. Крыло уже трещало. Все это слышали.
Хрюша закончил последний маневр, прижался к земле, и самолет, последний раз взмахнув элеронами, побежал по широкому склону. В ту же секунду заглох двигатель, а, когда самолет тряхнуло на кочках, с душераздирающим скрежетом отвалилось, наконец, крыло. Самолет замер на месте, Хрюша откинулся на спинку кресла и закурил. Второй раз в жизни.
В салоне уже зарождалась тихая запоздалая паника. Исполинская баба проснулась и глазела наружу, все еще не понимая, почему дикие холмы рядом, а прекрасного коня нет.
– Где учился? – спросил второй пилот после недолгого молчания.
– В Калифорнии, – чистосердечно признался Хрюша.
– Шутник... – ощерился пилот.
Командир раздраженно договаривался с диспетчером, чтобы за пассажирами выслали вертолет. Но через час выяснилось, что никакого вертолета не будет. Еще через два часа дождь утих и пассажиры, взвалив на себя мешки и ящики потянулись по скользкой грязи в сторону ближайшего поселка, благо до него было всего четырнадцать километров.
Чебурашке стоило огромных усилий найти в Москве приличный гостиничный номер. Однако усилия были вознаграждены: он выбил прекрасный трехкомнатный люкс с двумя телевизорами, холодильником и даже роялем. Пока они с Геной устраивались, куда-то исчез Мурзилка.
А дело было вот в чем. Он решил без свидетелей позвонить одной из своих подруг, которую не видел уже несколько лет. Поскольку все телефоны-автоматы в округе были изуродованы, он прошел пару кварталов и вдруг увидел интересную личность.
Это был худосочный средних лет гражданин с безумными глазами, который маршировал по улице, напевая:
Карабас нам нипочем!
По мошонке кирпичом!
Мурзилка позабыл о подругах и взял гражданина за локоток, а поскольку гражданин начал сопротивляться, пришлось его успокоить.
Когда Мурзилка доставил пленного в номер, Крокодил Гена схватился за сердце:
– Кащей... – только и смог сказать он.
– Вот, – объяснил Мурзилка, – иду, смотрю – идет. Что-то кричит про Карабаса. Ну я дал ему по голове и принес. Думал, может какая польза из него будет...
Кащей услышал имя Карабаса, вдруг тоненько пискнул и затараторил:
Карабас – наш дурачок,
Провалился раз в толчок...
Чебурашка обошел вокруг него и медленно проговорил:
– Неплохое начало... Ведь это бессмертные стихи Пьеро!
Наконец, пришел в себя Гена.
– Ты почему без камбалы?! И вообще, почему ты жив?!
– Оставьте меня! – завизжал Кащей. – Я бессмертный! Я Гагарина видел! – и тут же перешел на нежный ласковый шепот. – Девочки, мальчики играют в дочки матери. Доиграются...
– Да он бредит! – догадался Мурзилка.
– Слушай-ка, приятель, – обратился к Кащею Чебурашка, – и в каком яйце у тебя смерть – в левом или в правом?
Кащей захохотал.
– Не выйдет! Меня кастрировали! Кастрировали! Мое яйцо в институте мозга! А там – там знаете у меня знаете что? – Кащей перешел на шепот. – Кубики! Ку-би-ки!
Он расстегнул ширинку и оттуда действительно выпал кубик с женской задницей.
– По-моему, от него толку не будет, – предположил Чебурашка.
– У парня была слабая психика, – согласился Гена. – Ему многое пришлось пережить.
Мурзилка вышел вперед.
– Ну что, его обратно отнести?
Кащей тем временем лег на пол и заговорил нараспев.
– Легионеры бросили меня в море. Я плыл, плыл, и русалки щекотали мне пятки. И через несколько лет я увидел златые берега Греции. Но я все плыл, плыл...
– Отнеси его лучше горничным, – посоветовал Чебурашка, – пусть его хоть помоют. Мочой пахнет...
– Штаны вроде сухие... – заметил Гена.
– Давайте спросим у него, где живет Карабас, – осенило Мурзилку.
– В дерьме, – не задумываясь ответил Кащей. – И что это вы мне тыкаете? Называйте меня на «мы».
Чебурашка вздохнул и посмотрел на часы.
– Отнесите его куда-нибудь, у нас нет времени.
Кащей вскочил и вытянулся «во фронт».
– Разрешите идти, товарищ старший капитан?
– Иди, иди...
– Рад стараться, товарищ дважды майор!
– Проваливай.
– До встречи, господа главнокомандующие!
Кащей подошел к двери и выглянул наружу.
– Тихо в небе ночном...
Затем он изобразил таинственный вид и сказал очень тихо:
– Карабас не любит терять игрушки... Спрячьте это...
Он протянул Чебурашке кубик. Тот машинально взял его и с облегчением закрыл за Кащеем дверь.
– Фу-у! Проветрите-ка номер.
Они сели на диван и обсудили свои планы. Мурзилке было поручено решить вопрос с транспортом, а Гена с Чебурашкой решили объехать город и освежить старые связи.
Только к вечеру они собрались вместе. Чебурашка с Геной были усталыми и злыми. Весь день они мотались по Москве и никто не смог дать им информации о местонахождении Карабаса. Мурзилка же, напротив, сделал свои дела за пару часов и успел обзвонить половину своих подруг.
– Может ребята в Питере чего-нибудь нащупают, – сказал Чебурашка без особой надежды.
– Зря мы отпустили Кащея, – грустил Крокодил. Затем, посмотрев на Мурзилку, спросил:
– У тебя-то как дела?
– Нормально. Я взял по дешевке две старые «Лады» с тонированным стеклом. Машинки бегают хорошо, сам проверял, и внимания не привлекают.
– Слава Богу, – сказал Чебурашка. – А то я сегодня на одном такси двухдневный заработок просадил. Затем, после короткой паузы добавил:
– Ну что, есть у кого какие мысли?
Ответом было угрюмое молчание. Мурзилка уже совсем было предложил поужинать, но его опередил неестественно резкий телефонный звонок. Чебурашка устало поднял трубку.
– Алло, – и вдруг он оживился. – Да, я слушаю! Что, есть? Подожди, подожди... А адрес? Можно узнать адрес? Понятно... Жаль... Но все равно диктуй.
Чебурашка начал быстро записывать в блокнот. Друзья следили за ним с возрастающим интересом и надеждой. Наконец, он закончил.
– Все ясно. Спасибо огромное. Звони...
Чебурашка повернулся и испустил нервический смешок.
– Карабас в Москве.
– Как!
– Это звонил Незнайка. Он работает аналитиком на валютной бирже. Я просил его разведать обстановку, он обзвонил своих знакомых и узнал, что Карабас открыл счета в нескольких банках.
– Господи! – воскликнул Гена, – ведь в каждом банке он оставил свои координаты!
– В принципе, да. Но к этой информации у Незнайки доступа нет. А координаты могут быть и фальшивыми. Он только смог сказать точно, что часть денег Карабас вкладывает в недвижимость – опять же безадресно. Ну ничего, рано или поздно все узнаем. Главное, Карабас здесь, осталось только его найти.
После минутного раздумья Гена выдал:
– Был бы здесь Филя, он бы сказал, что это так же трудно, как наложить гипсовую повязку на поросячий хвостик.
– Почему же?
– Да потому, что Карабас вертлявый и крученый как поросячий х... хвост.
Гена встал с дивана, намереваясь развить свою мысль, и вдруг на пол что-то со стуком упало. Это был кубик. Кубик с женской задницей.
