– Да не... – ответил Андрей Павлович. – Зинка – баба нормальная, ей только с мужем не повезло...
– Сколько ты за это денег отдал? – поинтересовался Филя.
– Каких еще денег! – возмущению Степашки не было предела. – Пусть спасибо скажет, что жива осталась.
В мастерские Андрей Павлович зашел один. Друзья хорошо слышали пронзительный голос старшего мастера, который из последних сил доказывал:
– Ну нет у меня запчастей, Палыч! Ну как тебе объяснить? Ну нету, понимаешь?! Ну что я могу сделать...
Однако, услышав про ящик водки, он призадумался и вскоре сказал, что постарается.
– Никаких «постараюсь»! – строго предупредил его Андрей Павлович. – Чтоб к утру машина была на ходу. – И повел друзей знакомиться со свояком.
Свояка звали Митрич. Он оказался приветливым и общительным человеком, и оставшийся ящик водки пришелся как нельзя кстати.
Под вечер Митрич сводил всех на скульптурную фабрику, где сам работал формовщиком. Прогуливаясь между колченогих гипсовых пионеров и пионерок, доярок с волевыми железобетонными лицами, рабочих, угрожающе наклонивших свои молоты и ковши, Хрюша наткнулся на группу статуэток, совершенно поразивших его эстетическое воображение.
Это были миниатюрные фарфоровые изделия, изображающие обнаженные женские фигуры. Женщины были, как на подбор, задастые и кряжистые, но каждая хранила свою неповторимую индивидуальность. Блестящие таблички у подножия каждой гласили: «Женщина, ремонтирующая телефон-автомат», «Женщина, препарирующая скунса», «Женщина, обменивающая валюту» и так далее.
Пока зачарованный Хрюша смотрел на эти произведения, сзади подошел Митрич:
– По спецзаказу делали, – пояснил он. – Один богатый человек из Москвы заказывал. Большие деньги заплатил.
– Из Москвы? – удивился Хрюша.
– Да, у него здесь вроде как дача...
– А с кого делали эти статуэтки?
– С Зинки и делали. Той, что в магазине...
Ночь прошла беспокойно. В мастерских не смолкали удары кувалдой и треск электросварки. Около двух Филя был разбужен странным гулом. Он вышел на крыльцо и увидел, что по деревне идет большая автоколонна. Могучие тягачи тащили какие-то огромные круглые корпусы, затянутые в брезент. Звезды выглядывали из поредевших туч и отражались в стеклах машин.
А утром пришло время идти в мастерские. Андрей Павлович вошел первым и... остолбенел. Среди железок, инструментов и станков лежали вповалку уставшие за ночь мужики. А посреди стоял плод их полночного труда.
Сказать, что это был бульдозер – означало бы солгать. Да, когда-то он был им. Но видимо, старший мастер так и не нашел запасных гусениц, зато нашел четыре больших колеса от трактора «Беларусь». И с двигателем тоже было что-то не так: уж очень он напоминал приводной механизм парового пресса. Не говоря уже о мелочах: самолетный штурвал вместо рулевых рычагов, ржавый ствол от пулемета вместо выхлопной трубы.
В углу зашевелился старший мастер.
– Вот, – гордо сказал он и похлопал свое произведение по радиатору парового отопления, установленного вместо масляного радиатора. – Всю ночь старались.
Однако, видя, что лицо Андрея Павловича сохраняет напряженное выражение, он забеспокоился.
– Договаривались, что б машина на ходу была, так? Ничего не знаю, ребята, ящик водки, как договаривались, – он поправил деревянный бочонок с опилками, заменявший, очевидно, воздушный фильтр. – Я предупреждал, что запчастей нет...
– Ладно... – сказал Андрей Павлович после долгой паузы. – Ладно, иди, забирай свою водку.
Как ни странно, сработанный за ночь монстр действительно двигался. И когда грязная дорога поползла навстречу, настроение у друзей заметно поднялось. К тому же выглянуло долгожданное солнышко, влага начала подсыхать, и даже Хрюша избавился от своего ностальгического уныния и принялся назойливо доказывать Степашке, что израильский автомат «узи» куда лучше советского АПС. Филя же забился в угол кабины и тщетно силился дать оценку происходящему.
Уже к полудню они добрались до райцентра, расплатившись с Андреем Павловичем и, связавшись с Чебурашкой узнали, что должны немедленно прибыть в Москву. Трудное, но благородное дело ждало их.
...Ветер гнал по воде легкую рябь. Дуремар стоял на набережной, подняв воротник старомодного плаща, и перебирал пальцами висящую на груди пробирку, внутри которой ползала большая муха с обрезанными крыльями.
– Хороший денек! – приветствовал его подошедший сзади Карабас.
– Ветер... – безучастно ответил Дуремар. – Он сдувает все, что попадается на пути, рано или поздно он и нас сметет в преисподнюю.
– Что-то ты сегодня грустный.
– Знаешь, всю ночь мне не давал покоя один вопрос. Почему дети так часто думают о смерти? Почему так любят устраивать похороны для бездомной кошки или замершего голубя? Наконец, почему рыдают по ночам под одеялом, чувствуя ее неумолимое приближение? Я не нашел ответа. А теперь говори, зачем ты меня позвал?
– Запахло хорошими деньгами, Дуремар.
– Деньги? Я люблю деньги.
– На, угощайся, – Карабас протянул Дуремару банку сгущенки. – Ты помнишь, как мы расстались четыре года назад?
– Да, – сухо ответил Дуремар, принимая угощение.
– Пойми меня правильно. После того, как ты посадил Мальвину на иглу и продал ее в публичный дом, я вынужден был уйти в тень.
– Ты предал меня.
– Я не предал, я затаился. А иначе мы оба могли пострадать. Но теперь мы должны позабыть старые обиды. Перед нами появились новые возможности.
– Интересно, какие?
– Помнишь деревянного мальчишку по имени Буратино? Во-первых, мы можем получить с него хорошие денежки. Я запер его папашу у себя и получу выкуп.
– Как все сложно, – удивился Дуремар, наблюдая, как пытается выбраться на скользкий бетонный парапет котенок, выброшенный с моста злыми мальчишками.
– Ничего сложного. Я проворачивал дела и покруче. Буратино где-то в Шотландии. Мои люди ищут способ довести до него информацию о похищении Карло.
– А не проще ли отвернуть голову старому пердуну Карло, напилить реек из его сыночка и спокойно взять наши денежки?
– Ты рассуждаешь, как школьник. Думаешь, Буратино хранит несколько сот тысяч фунтов стерлингов в кармане своей бумажной курточки? Наверняка уже вложил в какое-нибудь дело. И потом, ты напрасно думаешь, что я затеял всю эту бодягу из-за его вшивых денег.
– А что же еще?
– У меня появились сильные покровители. Ты не представляешь масштабов того дела, которое мы сейчас проворачиваем. Этот городишко Москва будет у меня вот здесь, – Карабас потряс своим волосатым кулачищем. – А потом и вся страна.
– Я сейчас тресну от восторга, – вяло пробормотал Дуремар.
– Извини, пока не могу всего рассказывать, – продолжал Карабас, не обращая внимания на иронию. – Но у нас будет настоящая власть и настоящие деньги. Сейчас я просто скупаю недвижимость. А скоро я стану повелителем подземелий. Я буду везде, но никто не узнает где именно.
– А я-то здесь причем?
– Мне могут помешать эти ублюдки – друзья Буратино. Двое уже у меня на хвосте – Чебурашка и крокодил Гена, которого мы не успели убить на Мальте. Как я и задумывал, узнав о моих планах относительно Карло, они слетаются в Москву, как мухи. Вот и прекрасно – их можно прихлопнуть одним ударом. И сделаешь это ты!
Дуремар смотрел на Карабаса с легким испугом и шевелил губами.
– Но почему ты не спрашиваешь, сколько ты получишь за это? – удивился Карабас.
– А какая разница, если все мы одинаково подохнем. А сколько я получу?
Карабас нервно засмеялся и протянул пухлый пакет.
– Вот здесь три тысячи долларов. Еще семь получишь, когда сделаешь дело. Ну а дальше – как знать. Будь с нами и ты не пожалеешь.
Дуремар смотрел на деньги и глаза его едва не лопались от жадности.
– И не дрейфь! Если что – похороны за мой счет.
Карабас хлопнул его по плечу, забрал сгущенку, которую тот так и не смог открыть и сел в машину.
Дуремар отвернулся к реке. Он представил себе, как всадит пулю в живот Чебурашке. Он уже давно мечтал это сделать.
Шура Сироткин, про которого все уже забыли, проснулся только к вечеру. Течение несло его среди неведомых берегов. Он отхлебнул из бутылки немного браги, но не согрелся.
В голубых сумерках блеснули и исчезли какие-то огни. Не было сомнений, что лодка приближается к большому городу. Вскоре справа потянулись скучные серые пристани. Сироткин выловил из воды кусок доски и начал осторожно подгребать к берегу. Через несколько минут лодка ткнулась в бетонный выступ набережной, что окаймляла пустынный городской парк. Шурик выбрался на берег и осмотрелся. Первое и последнее, что он увидел, были двое патрульных сержантов с резиновыми дубинками и рациями.
– Очень хорошо, что я вас встретил! – обрадовался Шурик. – Я обладаю информацией, имеющей решающее значение для всей страны. Прошу немедленно связать меня с ближайшим подразделением госбезопасности...
