И вот пришло мне время ехать – забирать жену с ребенком. Со всей поклажей, грибами и репой с экологически чистого огорода. Триста верст не такое большое расстояние, тем более что, бывало, в день я накатывал и больше.
В субботу что-то не получилось, кажется, работы подвалило, но я рассудил так: выеду пораньше утром в воскресенье, пока дорога свободна, приеду, передохну там пару часиков, поем и обратно.
Эх, правильно говорят, что человек предполагает, а Господь располагает.
Я не очень хотел ехать, ну и машинка моя в понимании. Я так думаю. Помните фразу героя Мкртчана из фильма «Мимино»? Я так думаю!
Рано утречком, часов эдак в пять, выезжаю. Бак полный, дорога свободна, гаишники сонные – благодать. Еду по шоссе, можно сказать кайфую, и вдруг замечаю, что у меня горит лампочка, свидетельствующая о разрядке аккумулятора. Для непосвященных объясняю, что это сигнал о том, что генератор не вырабатывает ток и вся система автомобиля работает от аккумулятора, который в это время не подзаряжается, а совсем наоборот. То есть работает как батарейка в фонарике, который, когда включен, просто жрет эту самую батарейку.
Но при этом я замечаю, что при скорости в семьдесят километров лампочка гаснет. То есть если скоростишки малость прибавить, то как бы все в порядке.
Самообольщение? Может быть. Но ведь обещал же, обещал! А обещание жене, это, знаете ли! Лучше держать.
Приезжаю в город Тверь. Надо бы показать машину электрику, потому что лампочка горит уже почти постоянно. Воскресенье, самое начало дня. Город незнакомый, что тут и где – неведомо. Да и времена были еще те. Один сервис не работает, второй. Это ж пока найдешь! А время идет. На третьем электрик отыскался. Часа полтора меня мурыжили. И так, и сяк. И в итоге – не знаем. Может это, может то, но не похоже. А я уже на полдороге. Что, обратно или как?
И тут выясняется, что пока я кружил по всем этим закоулкам, пробил колесо. Где-то схватил гвоздь. Поставил запаску и отправился искать шиномонтаж. Нашел. На обочине. А там очередь. Из одного человека. Который попал передком своего «Москвича» в такую ухабину на скорости, что у него не просто пробило, а прорезало два передних ската.
Время идет. Я нервничаю. В конце концов шину мне сделали. К счастью. Но выезжая с монтажа я с трудом запустил двигатель – аккумулятор явно умирает.
Еду. Вскоре понимаю, что когда я заворачивал на тот самый шиномонтаж, о бордюрный камень пробил глушитель. Еду и реву как какой-нибудь рокер. Противно. Лампочка горит уже непрерывно, не зависимо от скорости. Предчувствия самые нехорошие. Одна надежда на то, что тесть матерый автолюбитель с черт его знает каким стажем и в гараже у него стоит «Волга», от которой можно «прикурить».
Свидание с родней было здорово омрачено мыслями о том, что обратно мне не доехать. А время уже к вечеру.
Вместо сытного обеда и предполагаемого отдыха я, быстренько, можно даже сказать, суетливо перекусив, начинаю заниматься машиной.
Аккумулятор у тестя оказался посаженным. Мой – тоже. Но совместными усилиями, с кривого стартера кое-как завелся. Машина под окнами ревет раненым зверем. Противно. Но выключать не решаюсь – не заведу!
И время, время! Мне назавтра на работу.
И тут – внезапно! – с нами напрашивается ехать родственница с ребенком, которая тоже там гостила. С вещами, естественно.
Ну… Машина ревет на повышенных оборотах, мне уже не в терпеж, нервы натянуты. Все, едем!
Доехали с горем пополам до районного центра. Заворачиваю на заправку. К колонке подъезжать не могу – из глушителя мало ли что вырвется. Ведь взорвемся же все к чертовой матери! А машину глушить нельзя. Не заведусь!
Оставляю машину в сторонке и заливаю бензин в канистру, чтобы тут же перелить бензин в бак. Дурак дураком.
И чувствую, что все, не доеду. Аккумулятору хана.
Спрашиваю, где здесь продают автозапчасти. Оказывается, всего ничего, пару километров. Там такой вагончик. Ну, в общем, вон там.
Я рулю туда. Вон он, вагончик серебристого цвета, метров двести осталось. И вдруг моя машина глохнет. Все! Приехали. По инерции вырулил на обочину. Пятый час. Полная перспектива куковать тут до черт его знает чего. Впятером. Из них двое детей.
До вагончика я дошел и обнаружил его закрытым. По случаю воскресенья они работали до трех, кажется.
Вот представьте себе такую ситуацию в большом городе. Там «нет» означает только «нет» и ничего больше. Тупик. Безысходность. Но в маленьком городке не то! Нет, уважаемые, есть своя прелесть в провинции.
На наше счастье павильончик был не один. Штуки четыре, кажется. И в одном из них торговали спиртными напитками. Эдакий перестроечный набор – пиво, ликеры, водка, чипсы. И продавщица – добрая душа! – сказала, что продавец запчастей, некий Петр, живет в одном из тех вон домов. Дома – три четырехэтажки белого силикатного кирпича. Квартира, кажется (я уже и не вспомню точно, но и не в этом дело) пятнадцать. Или шестнадцать. В общем, на третьем этаже, дверь слева.
Рассказывать о том, как я летал по этим домам, выискивая неведомого Петра, которого вполне могло не быть дома, не стану. Не каждая легавая с таким азартом и настойчивостью ищет дичь, как я того парня. Кажется, я перезнакомился с половиной жителей тех домов, в том числе с молодыми людьми, прогуливающимися неподалеку.
И нашел!
Добрый Петр пошел со мной, отворил свой железный магазинчик и продал мне – на последние мои деньги – хороший сухозаряженный аккумулятор. И даже помог мне его поставить и убедился, что он работает.
Спасибо тебе, Петр! В другой жизни ты будешь помощником своего апостольного тезки.
Если вы подумали, что мои приключения на этом закончились, ошибаетесь.
Подъезжали мы к дому уже в потемках. Надо бы фары включить, но – страшно. Моя даже новая батарейка этого не выдержит.
Но доехали, доехали.
Потом мой товарищ, великолепный автоэлектрик, много лет работающий по профилю, раза два пытался найти неисправность. Ни-че-го!
На все предполагаемые диагнозы я покупал и покупал запчасти. Щетки генератора, высоковольтные провода, обмотка генератора, сам генератор. Впустую.
И только спустя неделю, когда в собственный выходной он сумел уделить мне и моей машине побольше времени, он нашел неисправность.
В трамблере проводок закреплен винтиком. М3. И этот винтик, зараза, выкрутился. Шляпка же его закрывала то, что провод попал на массу.
Пятикопечныое изделие (по тем ценам) разорило меня рублей на семьсот и не знаю уж сколько забрало лет моей жизни.
Ну не хотела моя машина туда ездить!
Надо ж было такому случиться, что перед самой защитой диплома я заболел желтухой. По научному гепатит называется. Страшная, я вам доложу, болезнь. Да не я один, а маленький ребенок и жена тоже. Врач, который выявил у нас эту заразу, настаивал на немедленной госпитализации. Ну, семья отправилась в Первую инфекционную, а я до поры отказался – диплом же! Да и неделя или около того ничего, по сути, не решали.
Как позже выяснилось, все лечение там состояло в том, что нельзя выходить на улицу, а какие-то специальные таблетки или уколы – увы! Даже передачи почему-то не принимали, хотя врачи нам прописывали есть побольше сладкого и пить «Ессентуки № 17». А где их взять? Магазина там в то время не было. Так вот мы, дураки дурацкие, спускали веревки, к которым наша родня привязывала сумки с передачами, которые мы и тянули на четвертый этаж. Причем все это видели! Ну да такая тогда была ситуация в стране, что очевидное находилось под запретом. Хоть бы выводили гулять, так и этого не было. Тюрьма-тюрьмой, только что врачи хорошие.
Так вот, сразу после защиты диплома я с тубусом из-под чертежей и с «дипломатом», в костюме и при галстуке пришел ложиться, а мои однокурсники днем позже отправились отмечать это замечательное событие, в смысле защиту, в ресторан гостиницы «Россия». Эх!
В первый день, нас, человека три или четыре новопоступивших, поместили в отдельную палату, что-то вроде карантина, откуда через некоторое время перевели в другие.
Тот, кому доводилось лежать в больницах, знает, что первый день уходит на знакомство с, так сказать, коллегами, врачами и общей обстановкой. Не курорт, но куда деваться. Тем более что компания подобралась неплохая. Ну, общий треп и все такое, как говорится, смех сквозь слезы – нормально.
На второй день, уже кое-как вжившись и освоившись, мы вдруг получаем нокаутирующий удар по нашим больным организмам. К нам в палату приводят троих ребят из какого-то интерната, где держат больных болезнью Дауна.
Личности у всех троих, прямо скажу, сомнительные. Лица перекошены, в глазах пустота, одеты кое-как. Двое такие полненькие, с лицами-блюдцами, а третий…
Его положили на койку рядом со мной. Тем двоим было лет эдак по пятнадцать, а этому где-то двадцать или побольше. Худой, высокий, с лошадиным лицом и лошадиными же зубами. И еще, помню, ботинки у него были такие, строительные, грубые, завязанные не на шнурки, а на проволоку. И еще он имел привычку скалиться. Страшно – не могу передать как.
