– Именно этого мне и не хватало! — воскликнул Пьер. — Это же целая готовая глава про русских женщин и нечистую силу.
– Я тебе могу еще кое-что на эту тему рассказать.
– Подожди. К женщинам мы вернемся. А я бы хотел сейчас прояснить для себя различия между «старыми» русскими и «новыми».
– Разница проста, – ответил я. – «Новые русские» – это те, кого вы во Франции называете нуворишами. Порождение дикого русского капитализма. Таких типов невозможно было представить себе при коммунистах. А чтобы ты лучше понял разницу между «старыми» и «новыми», я тебе вот что расскажу…
В Питере я работал на документальном фильме «Мосты». Он был посвящен людям, которые когда-то потеряли друг друга, которые ищут родственников и знакомых. Съемочная группа связалась с Управлением внутренних дел, попросила познакомить нас с гражданами, обратившимися в милицию за помощью в розыске. Направляясь туда, режиссер взял меня с собой, чтобы я фотографировал анкеты. Мы приехали в знаменитое на весь город здание на Литейном 4, которое местные жители именовали не иначе как Большим домом. В этом шедевре советского конструктивизма размещались две организации — Управление внутренних дел и Управление КГБ. Поэтому дом № 4 на Литейном проспекте пользовался у горожан дурной славой. Ходил даже такой анекдот. «Почему этот дом назвали Большим?» — «Потому что с него Колыму видать».
Короче, пришли мы в отдел МВД, занимавшийся поиском пропавших людей. Молоденькая девушка-лейтенант показала нам, как пользоваться картотекой. Там люди, которые потеряли друг друга во время войны, тут — без вести пропавшие, здесь — нынешние, неизвестно, куда канувшие. После чего предоставила нам стол для работы, а сама уселась за соседний и занялась служебными делами.
Мы принялись за изучение анкет. В этот момент раздался стук в дверь, и в комнату вошел человек лет пятидесяти. Лысоватый, невзрачный, он был одет в потертый костюмчик и выцветшую рубашку. Пришедший сильно волновался, как, наверное, волновался каждый, кого вызвали в Большой дом.
Сотрудница предложила ему сесть, повертела в руках его повестку, почему-то вздохнула и спросила:
— Вы — Благонравов Николай Петрович?
— Да, — ответил гражданин.
— Ваш паспорт, пожалуйста.
Она сверила данные, вернула документ и, покопавшись в ящиках стола, достала какое-то дело:
— Николай Петрович, скажите, отца вашего звали Петр Иванович Благонравов?
— Точно так, — подтвердил посетитель.
— А мать вашу звали Евгения Кузьминична Благонравова?
— Абсолютно точно.
— А вот сестру свою, Марию Петровну, вы не помните?
Посетитель почему-то поморщился. И через силу ответил:
— Нет.
— Но вы знаете, что у вас была старшая сестра?
— Дело в том, — замялся Благонравов, — что она пропала, когда я был совсем маленьким.
По всему было видно, что эта тема ему неприятна и он поскорее хочет ее закрыть. Но милиционерша не собиралась ничего закрывать. Она вцепилась в него мертвой хваткой:
— При каких обстоятельствах ваша сестра пропала?
Благонравов тихо заверещал, что не знает. Что давно забыл об ее существовании, и если бы ему сейчас о ней не сказали, то он бы никогда не вспомнил о родственных с ней связях.
— А вы не поддерживали с ней потом каких-нибудь отношений?
— Никогда.
Благонравов так быстро выдохнул это слово, что стало понятно — он чего-то недоговаривает.
Мы с режиссером переглянулись. Продолжая для вида разглядывать картотеку, мы напряженно ловили каждое слово из их диалога.
— Какие отношения могут быть с человеком, если я его в глаза не видел? — продолжал бухтеть Благонравов. — Что у меня может быть с ней общего? Я ее давно забыл, и вспоминать не собираюсь…
Тогда сотрудница сделала паузу и торжественным голосом сказала:
— Уважаемый Николай Петрович, у меня есть для вас важное сообщение. Дело в том, что ваша сестра Мария Петровна Благонравова объявилась.
— Передайте, что я не хочу ее видеть.
— Сделать это невозможно.
Благонравов втянул голову в плечи.
— Вы не спрашиваете почему?
— Меня это не интересует.
— И все же… Я должна вам сообщить, что сестра ваша, Мария Петровна, умерла.
Из уст Благонравова вырвался вздох облегчения. Он даже чуть было не улыбнулся. Но, почувствовав, что это будет совсем неуместно, взял себя в руки и спросил невпопад:
— Я не понял, она мертвая нашлась?
— Не совсем.
— В каком смысле?
— Послушайте, Николай Петрович, перестаньте меня путать, — почему-то возмутилась милиционерша.
— Это надолго? — спросил в ответ с тоской Благонравов и посмотрел на часы.
— Что надолго? — не врубилась она.
— Ну, эта беседа наша…
— Как пойдет разговор. — Милиционерша сделала паузу, разглядывая Благонравова в упор. Потом принялась ему растолковывать: — Ваша сестра умерла. По этому поводу мы вас и разыскиваем.
— Зачем?
— Вас что, смерть близкого человека совсем не интересует?
— Совсем.
— Ну и ну… — растерялась милиционерша.
— Да, я такой! — с вызовом произнес Благонравов.
— А где она скончалась, где жила — вас это тоже не интересует?
— Абсолютно.
— А если я вам скажу, что она жила и скончалась в Канаде?
— Слышать про это не хочу! Нет у меня никакой сестры! И не было! — взвизгнул Благонравов.
— Была!
— Не было!
Мы с режиссером еще раз переглянулись. Ну и тип этот Благонравов!
А он вошел в раж:
— Это все, что вы хотели мне сказать?
— Нет, не все.
— Что же еще?
— А то, что она оставила вам наследство.
Тут Благонравов вздрогнул и прошептал: «Только этого не хватало…», потом произнес железным голосом:
— Не надо мне никакого наследства и никакой сестры!
— И вас не интересует, сколько вам досталось?
— Не интересует.
— А я все-таки вам это скажу. Шестьсот пятьдесят тысяч долларов.
Очевидно, милиционерша рассчитывала на эффект, который произведет на него сумма. По нынешним ценам это потянуло бы на несколько миллионов зеленых.
Но Благонравов стоял как кремень:
— Я не имею к этому наследству никакого отношения.
Милиционерша пошла по второму кругу:
— Вы — Благонравов Николай Петрович?
— Да, я.
— У вас была сестра Благонравова Мария Петровна. И не нужно этого отрицать. Мы проверили все документы. Точно была.
— Предположим, была. Какое я имею отношение к сестре, которую не видел сорок лет?
Милиционерша сменила тон и стала ему объяснять, как ребенку:
— Отношение имеете самое прямое. Дело в том, что ваша сестра, урожденная Благонравова Мария Петровна, пропавшая в малолетнем возрасте в годы войны, в силу обстоятельств, которые мы сейчас не будем ворошить, оказалась в Канаде, где вышла замуж за богатого человека, который умер, оставив ей свое состояние. А теперь умерла и она. Советской Инюрколлегии стало известно, что после смерти вашей сестры наследство будет разделено между родственниками. Наследниками первой очереди являются ее дети, ваши племянники Джордж и Лаура, которые в настоящий момент проживают в Канаде. Но вы тоже имеете право на определенную часть, хотя и являетесь наследником второй очереди. Сотрудники Инюрколлегии оценили стоимость наследства и пришли к выводу, что вам положено около шестисот пятидесяти тысяч. Так что я вас об этом извещаю и поздравляю.
В кабинете повисла гробовая тишина.
— Что же вы молчите? — спросила милиционерша.
— А чему мне радоваться? — уныло спросил Благонравов.
Милиционерша вздохнула и грустно произнесла:
— Если бы на меня свалилось такое счастье, я бы радовалась.
— Странные у вас радости, товарищ младший лейтенант, — сказал Благонравов, — а вот меня это совсем не радует, потому что я к этим деньгам не имею никакого отношения.
Милиционерша опять принялась объяснять ему, как первокласснику:
— Действительно, до нашей встречи вы не имели к ним никакого отношения, потому что ничего не знали о судьбе сестры. Но сейчас я вас официально извещаю — вы являетесь наследником части ее состояния и можете ее получить.
Но Благонравов стоял на своем.
— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Никакого наследства у меня нет.
Милиционерша пошла на очередной круг:
— Как же нет? Вы — Благонравов Николай Петрович?
— Возможно.
— Отца вашего звали Благонравов Петр Иванович?
— Так точно.
— Мать вашу звали Евгения Кузьминична?
— Так точно.
— А сестру, с которой вы расстались, когда вам было три года, звали Мария Петровна?
— Так точно.
— Так вот, сообщаю: она умерла и оставила вам наследство. Вы этого не понимаете? Или я так плохо объясняю?
