class="p1">— Понедельник, — отвечает затылок.
— Ничего себе начинается неделька, — говорю я и кланяюсь на четыре стороны.
Оглушительный свист заполняет цирк. «Старо! — несется со всех сторон. — «Непонятно!.. Бородатый анекдот!»
Мои четверо недовольно морщатся.
Не попал! Капельки пота проступают на лбу, и силы оставляют меня. Я опускаюсь на колени перед плахой. Ее поверхность напоминает мне поверхность тех здоровенных пней, на которых мясники разделывают туши.
— Нельзя ли попросить подушечку? — дрожащим голосом говорю я. — А то здесь очень жестко.
«Подушку, просит!.. Подушку просит! — разносится по цирку. — Не может потерпеть минуту!..»
Один из профилей кладет на плаху мою самую любимую в детстве подушечку с вышитым медвежонком.
Другой профиль набрасывает мне на плечи белую простыню и ловко, как в парикмахерской, засовывает ее концы за ворот рубахи.
Мой бывший друг укладывает мою голову правым ухом на подушечку и рекомендует закрыть глаза.
Оркестр ударяется в веселый галоп. Но даже в этом галопе я все же улавливаю левым ухом, как где-то высоко-высоко под куполом бесконечно-одиноко звучит труба Майлса Дэвиса.
— Одну минуточку! — Я приподнимаю голову. — Извините, но я не привык засыпать на правом боку…
Ропот недовольства расползается по цирку. Сопровождающие недоуменно пожимают плечами.
Я ложусь на подушечку левым ухом. Теперь, кажется, все… Вот сейчас затылок начнет заносить над головой невероятных размеров топор, с тем чтобы опустить его с кряканьем в том месте, где у меня сейчас стоит ком, мешающий мне дышать. Я с трудом проглатываю слюну…
— Одну минуточку, — хриплю я. — Можно мне сказать последнее слово?
— Какие предложения будут по этому вопросу? — спрашивает мой бывший друг у всего цирка. — Дать или не дать?
— Да-ать! — орет цирк.
— Кто за?.. Единогласно.
Я с трудом поднимаюсь на ноги. Меня шатает из стороны в сторону. Кровь бухает в висках в такт с большим оркестровым барабаном. И, поймав в легкие воздуха, я выкрикиваю из последних сил:
— Эх, каша манная — ночь туманная!
Я с трудом соображаю, что произошло. Восторженный рей валит с ног моих сопровождающих. Топор падает из рук затылка. Все четверо катаются по арене, зажав животы руками… Это длится долго. Это длится очень долго. Потом они встают с арены и, словно пьяные, поддерживают друг друга, стараясь удержать равновесие. От смеха глаза у них вылезли из орбит, и, не в силах произнести слова, они оторопело смотрят друг на друга. Цирк ревет и стонет в восторженных конвульсиях. Затылок поворачивается в мою сторону, мгновенье смотрит на меня, потом произносит, давясь от смеха:
— Каша…
Он икает, и все четверо в новом припадке валятся на арену. Это опять длится долго. Это опять длится очень долго.
И глядя на них, потных, растерзанных, икающих, я понимаю, что у них не осталось никаких физических сил, чтобы казнить меня сегодня…
Меня препровождают домой. Я остаюсь один в своей комнате.
В моем распоряжении только одна короткая ночь. В шесть утра эти четверо снова придут за мной. И мы снова будем идти, идти, идти… Той же дорогой. Среди тех же любопытных людей. К месту моей казни. А в моем распоряжении только одна короткая ночь. Поэтому я хватаю карандаш и бумагу и начинаю лихорадочно придумывать «репертуар» для завтрашнего шествия. Мне жизненно необходимо завтра опять всех смешить. Иначе завтра меня казнят…
Хороша Нина Куравлева!.. Да и Леня хорош! 1989
У фотографа Виктора Ахломова свой взгляд на Арканова.
Фазиль Искандер тоже начинал в «Юности», а художник Игорь Макаров — в «Литературной газете».
Лев Новоженов и Михаил Жванецкий иногда пили чай. 1993
Когда-то с Алексеем Козловым бродили по «Бродвею». 1997
С Владимиром Жириновским на первенстве России по игре в «подкидного дурака». 1997
Роман Карцев — гениальный артист. 1998
С Аленой Свиридовой не только дружим, но и записали пару песен.
Лев Дуров неотразим в своем обаянии.
Черное и белое — классическое сочетание. 1998
С женой Наташей через 10 лет после свадьбы.
В жизни никогда ничего не бывает поздно. 1999
В России много писателей вышло из врачей.
1 Московский медицинский институт. 1954
«Надежды маленький оркестрик. 1954
Влияние «трофейных» фильмов. 1957
В «Юности» с Григорием Гориным. 1964
В «Юности» с Борисом Полевым. 1965
От «Юности» — в пылающий Вьетнам. 1967
Во Вьетнаме было жарко в прямом и переносном смысле… 1967
Читать свои рассказы начал тоже в «Юности».
Только что родился сын Вася… 1967
Васе 9 лет. 1976
Соавторство с Григорием Гориным длилось до 1972 года.
Для Хазанова был написан «Калинарный техникум».
Если бы всегда было солнце… Пицунда. 1977
За полгода до смерти Владимира Высоцкого. 1980
Для Константина Райкина была написана пьеса «Что наша жизнь?». 1983
О восхождении на шахматный трон Гарри Каспарова была написана книга. 1985
Чернобыль. Через три месяца после катастрофы. 1986
