К еще большему моему удивлению, сэр Хамфри не стал, как обычно, ходить вокруг да около.
– Господин министр, у меня иногда тоже создается впечатление, что в Уайтхолле все поставлено на слишком широкую ногу: служебные автомобили, личный штат, приемы, копировальная техника…
Великолепно! Лучшего и не придумаешь. Именно так!
– Однако здесь есть определенные сложности, – добавил он. (Сердце у меня снова защемило, но я промолчал, ожидая, что за этим последует.) – Когда власть имущие продолжают пользоваться благами и льготами, которых они лишили своих подчиненных, это вызывает у последних чувство глубокой неприязни и недоверия, не говоря уж о неминуемых отрицательных последствиях газетной шумихи…
Он замолчал, очевидно, предвкушая мою реакцию. Должен заметить, такое уточнение меня отнюдь не вдохновило. Хамфри, ясное дело, клонит к тому, что нам надо показать личный пример: дескать, экономия начинается дома, нельзя требовать от других того, чего не делаешь сам, и тому подобное, и тому подобное.
– Неужели это даст сколь-нибудь ощутимую экономию? – с сомнением спросил я.
– Непосредственную – вряд ли, но как пример всему Уайтхоллу – просто неоценимую!
Решающий аргумент в пользу идеи Хамфри высказал Фрэнк. Тут, мол, кроются отличные возможности для саморекламы. Он даже придумал несколько впечатляющих газетных заголовков вроде: «МИНИСТР УКАЗЫВАЕТ ПУТЬ!», «БЕРЕЖЛИВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО: ХЭКЕР ПОДАЕТ ЛИЧНЫЙ ПРИМЕР!» или «„В ЭКОНОМИИ НАШЕ СПАСЕНИЕ!” – ПРИЗЫВАЕТ ДЖИМ».
В результате я дал «добро» на немедленное претворение этой идеи в жизнь. Любопытно поглядеть, чем это все обернется. Пока что я полон радужных надежд.
20 декабря
Воскресное утро. Запись делаю дома, в своем избирательном округе.
Вот уже несколько дней не имел возможности вести дневник – кампания за экономию отнимает практически все свободное время. Неважно, я по-прежнему уверен: игра стоит свеч.
В пятницу вечером с превеликим трудом выбрался из Лондона. Домой попал за полночь, и Энни уже спала.
Хотел добраться до Юстона на такси, но из-за сильной грозы они все как сквозь землю провалились. Пришлось с тремя тяжеленными красными кейсами тащиться на метро. В результате я опоздал на поезд, насквозь промок и смертельно устал.
Разбудив Энни, извинился перед ней и рассказал о своих злоключениях.
– А твоя машина? Что-нибудь случилось? – встревожилась она.
– Я отказался от машины, – гордо заявил я. – А также от шофера, от шикарной мебели, от бара и даже наполовину сократил штат своей личной канцелярии.
– Тебя уволили! – Энни обожает делать поспешные выводы и бить тревогу по любому, самому ничтожному поводу.
Спокойно объяснил, что мы ведем борьбу за экономию и что я первый подал пример, отказавшись от всех излишеств, атрибутов роскоши и прочих привилегий.
Но Энни не желала ничего понимать.
– Ты спятил, черт побери! – взорвалась она. – Двадцать лет ты прозябал в оппозиции и все время ныл, что у тебя нет возможностей, что тебе никто не помогает! А теперь, добившись своего, готов выбросить все это коту под хвост?
Я попытался объяснить ей суть проблемы, но переубеждать Энни, когда она входит в раж, – дело практически безнадежное.
– Двадцать лет ты стремился занять достойное положение! – кричала она. – К чему же все твои труды, если от них одни только лишения?!
– Надеюсь, мой поступок оценят и в будущем у меня появятся еще большие возможности…
Такой аргумент не произвел на Энни ни малейшего впечатления.
– Интересно, – язвительно заметила она, – если ты станешь премьер-министром, то будешь передвигаться автостопом?
И почему она не хочет понять?…
21 декабря
Борьба за экономию идет полным ходом.
Правда, сократив на двенадцать человек аппарат моей личной канцелярии, мы не справляемся с текущими делами и нам с Бернардом приходится задерживаться в министерстве по вечерам. Однако правильность принятого решения не вызывает сомнений: нам не нужны все эти «штатные единицы», занятые чтением и написанием моих писем, ответами на адресованные мне телефонные звонки и подготовкой проектов моих резолюций. Фактически такая система отгораживала меня от внешнего мира. Мне этот заслон ни к чему. Я – представитель народа и должен быть доступен всем и каждому. Только так и не иначе!
Хотя желательно было бы по возможности избегать досадных накладок вроде сегодняшней, когда я на полтора часа опоздал на конференцию, которую сам же и должен был открывать. Тем более, что это была конференция по вопросам управленческой эффективности.
Не говоря уж о том, что из-за отмены ночных смен в МАДе (на мой взгляд, весьма существенная экономия!) уборщица теперь пылесосит мой кабинет по утрам и нам с Бернардом минут по двадцать-тридцать приходится орать во всю глотку, обсуждая план предстоящего дня. Со временем, уверен, все эти неприятные морщины можно будет как-то разгладить.
Завтра мне предстоит исключительно важная встреча с директором Управления планирования трудовых ресурсов северо-восточного региона господином Броу по вопросу о сокращении штатов. Я с ним еще не знаком, но, по словам Бернарда, он горит желанием приступить к сокращению в любую минуту.
Пресса просто захлебывается от восторга, освещая мою роль в кампании за экономию. Взять, например, передовицу в «Экспресс». Лучше и не придумаешь.
«НЕТ – РОСКОШНЫМ ЛЕНЧАМ В НОВОМ АСКЕТИЧЕСКОМ РЕЖИМЕ ХЭКЕРА!
«Экономия начинается дома!» – заявил Джим Хэкер, держа в руках бумажную тарелочку с сандвичем и тем самым показывая личный пример огромный армии погрязших в роскоши бюрократов…»
Вспоминает сэр Бернард Вули:
«Да-да, я прекрасно помню всю эту историю с кампанией Хэкера за экономию. Я уже тогда, несмотря на свою неискушенность в такого рода делах, подозревал, что сэр Хамфри Эплби намеренно создал ситуацию, чреватую самыми серьезными последствиями.
Ну скажите, мог ли я, имея в своем распоряжении всего лишь двух машинисток, как следует организовать работу личной канцелярии министра? Конечно, нет: накладки и ляпы были просто неминуемы, а за ними рано или поздно должно было последовать настоящее ЧП.
Оно и последовало, и даже раньше, чем я ожидал. 21 декабря, на следующий день после появления в прессе очередного панегирика Хэкеру, в министерство без предварительного согласования прибыл генеральный секретарь профсоюза транспортных и муниципальных работников Рон Ватсон.
Он потребовал немедленной аудиенции у министра в связи, как он выразился, «с тревожными слухами относительно предстоящих увольнений, затрагивающих насущные интересы членов его союза». Основным разносчиком этих слухов, естественно, были бесчисленные газетные статьи, которыми Хэкер столь откровенно восторгался.
Я сказал Ватсону, что без предварительной договоренности встреча с министром невозможна. И вышел за какой-то надобностью в соседний кабинет: из-за острой нехватки персонала мне самому приходилось бегать за каждой ерундой. Было бы у нас достаточно людей, Ватсон никогда бы не проник дальше секретариата. Доложить министру о приходе Ватсона я поручил дежурной машинистке.
После того, как я вышел из комнаты, позвонил Броу из Управления планирования трудовых ресурсов с просьбой передать министру, что он опоздал на поезд и не сможет прибыть в назначенное время. Ватсон, очевидно, слышал этот разговор, понял, что в данный момент Хэкер свободен, и, не раздумывая, прошел к нему в кабинет.
Поскольку же в пылу борьбы за экономию всех моих помощников тоже сократили, его никто не остановил и никто не предупредил министра о том, что вместо Броу к нему вошел Ватсон…»
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.) 22 декабря
Все летит в тартарары! Катастрофа! Полная и сокрушительная катастрофа!
В 15.00 я ожидал господина Броу из Управления планирования трудовых ресурсов. Когда в назначенное время в кабинет вошел человек, я, естественно, принял его за Броу.
– Господин Броу? – спросил я.
– Нет, – ответил он, – меня зовут Рон Ватсон. Господин Броу по не зависящим от него обстоятельствам прибыть не смог.
Решив, что вместо себя Броу прислал Ватсона, я поблагодарил его за то, что он нашел время встретиться со мной, пригласил сесть и сказал:
– Послушайте, господин Ватсон, прежде чем мы приступим к делу, я хотел бы обратить ваше внимание на одно исключительно важное обстоятельство. Наш разговор ни в коем случае не должен стать достоянием гласности. Узнай о нем профсоюзы – я ни за что не ручаюсь… Начнется такое…
– Ясное дело, – понимающе кивнул он.
– Конечно же, сокращать мы будем, – продолжал я. – И много. С гигантской бюрократической империей немыслимо бороться, не избавляясь от лишних людей. Множества лишних людей.
