– Есть местная легенда, что когда у бабы-яги избушку на курьих ножках ради обустройства олимпиоников отбирали, она сказала что где русским-де духом пахнет там олимпийскому не бывать вовеки и прокляла всю затею. Не будет у нас лета, по всем приметам – верно наш Вольдемар каркал, – пояснила Лиза ситуацию.
Засим воцарилось напряженное молчание. Мамзель Лесистратова дабы скоротать время разложила пасьянс, граф Г. решил почитать доставленную из Петербурга с оказией двухмесячной давности газету, Платов велел вычистить запылившиеся было сапоги, так что только сапожные щетки замелькали и ваксой все забрызгали, а потом приказал привести любимую охотничью собаку, облизавшую как водится всех присутствующих и помявшую Лесистратовой нарядное муслиновое платье. Мозговой штурм был в самом разгаре.
– Мамзель Лиза, вы сегодня хороши как никогда… французская мода вам так к лицу! – начал граф Г. издали светскую беседу.
– Да, песик вон тоже так полагает как видно… дерзкий кобель! – отвечала Лесистратова мило улыбнувшись и ловко стряхнув присуседившегося охотничьего псоя с подола.
– Когда все это кончится я планирую прокатиться на родину мод – в Париж, а также заехать в святой город Рим дабы окропиться святой водой и избавиться от всех грехов. Честно говоря мне весьма надоела эта казачья казарма. Не составите ли вы мне кумпанию?
– Ах, я подумаю… А скажите, граф, у вас все имения уже заложены или еще осталось кое-что? – спросила Лесистратова как будто невпопад.
Граф уже намеревался было отвечать что кое-что у него всегда осталось и даже в изрядных количествах, способных осчастливить любую красавицу, но тут в их болтовню влез Платов, приказавший денщику ставить самовар. Еще через час с небольшим подали легкий обед всего лишь из семи мясных и трех рыбных блюд а за ним последовал десерт в виде местных варений. За кухней и обеденным порядком Лиза следила лично и не допускала никаких послаблений. Потом перешли к заморскому кофию и закурили трубки. Пауза затягивалась.
Однако пораскинув мозгами с полчаса и выкурив свою трубку с гнутым чубуком до самого донышка, Платов не сплоховал и споймал-таки идею.
– Ну вот что. Я человек военный, прямой и скажу прямо – если нет возможности устроить ай-Лимпиаду летом, будем играть в нее зимой!
– Как зимой? Таких примеров и в истории нету! Во всех старинных рукописях пишут только про летние бега да скачки, а что ж зимой и придумать-то? На тройке с бубенцами разве что по снежку прокатиться? – весьма удивилась Лесистратова такому предложению.
– А вот мы и изобретем нашу, русскую ай-Лимпиаду – зимнюю! И каких-нибудь снежных ристалищ придумаем! – воскликнул граф Г. в приступе неожиданного вдохновения.
За неимением других предложение было одобрено единогласно. Тут же поймав волну изобрели массу зимних видов спорта. Платов предложил бег с ружьями на снегоступах, дабы в военную годину незаметно подбираться к противнику с тыла и уничтожать всю живую силу и технику.
– А не будет ли это противуречить мирному духу спортивных баталий? – опять вылез граф со своим пацифизмом, однако же Платов и Лиза выступили против него единым фронтом и заявили что чуть ли не все соревнования мирные из военных единоборств суть происхождение имеют и никто даже бы не стал ни бегать, ни прыгать, ни копья метать ежели этим копьем не мечтал бы поразить убегающего врага. То же самое относилось и к стрельбе из лука и ружья, и вообще выходило что богатырские игрища были тем же поединком вроде дуэли, только судьи следили чтобы смертоубийства не было. Граф Михайло, в котором после дуэлей и сопутствующего отпущения грехов разыгрывался мирный дух, вздохнул и стал слушать про пользительность вооруженного бега на лыжах далее.
Нечто подобное уже практиковалось к тому времени у стражей границы между Швецией и Норвегией, при этом надо было не только шибко бежать на лыжах под горку, но и метко стрелять на известную дистанцию. Однако другие страны тогда не поддержали этот почин. Северные народы вообще без лыж не могли, о чем свидетельствовали даже и наскальные рисунки очень древних норвежцев, первобытные азиаты тоже не отставали. Впоследствии же этому искусству начали обучать солдат, так что соревнования так называемых военных патрулей докатились и до наших дней в виде пресловутого биатлона. Но в те далекие от нас годы нашим предкам приходилось во всем быть первопроходцами или же первопроходимцами, смотря по обстоятельствам.
Тогда уже появилось мнение что скользить надо резче а целить лучше, словом спорт был конечно военно-прикладным. Ну а потом через века все стали смотреть на состязания как на огромное шоу, потому что доблестные воины не отмахивали пешедралом многие километры а передвигались на всяких самодвижущихся повозках и дыхание у них сбивалось только от восторга перед предстоящей баталией.
Лизино предложение о соревнованиях троек, запряженных в сани, тоже покатило, отдельной дисциплиной предложили бег на лыжах, известный уже и норвежцам, а граф Г. придумал играть в крикет на коньках, предвосхитив таким образом завезенный позднее из-за океана канадский хоккей, в который английские солдафоны, отвоевавшие земли у французов, резались гоняя шайбу на ледяных озерах, прикрепивши к ногам резаки.
Началось-то все собственно с хоккея на траве, но зима была уж такая длинная что новым канадцам приходилось играть и на льду. Хотя впрочем и знаменитые голландские художники тоже изображали время от времени граждан, увлекавшихся подобными игрищами на заледеневших каналах. На траве же принялись играть вовсе бог знает когда – еще до нашей эры, и японцы и индейцы знали азы, ну а уж англичане с датчанами и вовсе собаку на этом съели. Даже пастухи, и те соображали как можно поразвлечься на пастбище с помощь мяча и посоха с крюком hoquet, откуда и пошло название игры. Трудно сказать что думали об этой забаве овцы, но благодарных зрителей хватало во все времена.
Ну а потом уж на чем только не играли – и на траве и на льду, и мячом и шайбой, какие только кричалки и баннеры не изобретали фанаты – лучше не вспоминать. Однако когда-то все это, ныне хорошо известное, начиналось, и не худо бы этого не забывать раз уж мы видим чем все кончилось. Но тогда еще не было ни залов хоккейной славы ни кубка Стэнли, в общем дали тебе в руки клюшку и крутись как хочешь.
Заодно ай-лимпийцы придумали и горнолыжный спорт, взяв за образец альпийские лыжные упражнения, тут же появился и слалом, и прыжки с трамплина, вспомнивши как все те же неутомимые норвежцы ловко катались с гор, додумались спускаться на санках с раската на скорость, словом опередили эпоху где лет на сто, а где и на целых две сотни годков.
– Мы войдем в историю, господа! Однозначно! – уверял все граф Г., глядя на список новейших видов атлетических баталий, составленных ими.
– Главное чтобы из нее не вылететь когда с ревизией заявятся! – озабоченно поджимала губы Лиза, а Платов только грозно цыкал зубом.
Для реализации новых планов надо было срочно кликать Левшу, который так увлекся творческой переделкой маленькой ай-Лимпиады, что ничего не замечал вокруг. Платов только велел свистовому как можно скорее привести к себе мастеровых, которым англицкую шкатулку оставил. Свистовые прибежали к ним запыхавшись, и требуют все бросить и идти к Платову. Левша ставню отворил и отвечает:
– Мы сейчас, последний гвоздик заколачиваем и, как забьем, тогда нашу работу вынесем.
А послы говорят:
– Бросайте все, да бегите скорее, не до того сейчас!
Выдернули Левшу со товарищи силой да и привезли в казачью ставку. Свистовые подбежали к Платову и говорят:
– Вот они сами здесь!
Тут же Платов пояснил что ай-Лимпиаду игрушечную пока надобно оставить, а взяться срочно за новое дело – переделать все гипподромы и стадионы на новый манер – для зимних игрищ лыжников да саночников, и на все сроку месяц, потому что скоро государь со двором явятся для проверки. Натурально, никто ничего сообразить не успел, а уже запели пилы, застучали молотки, взгромоздились горы бревен и камней, и вот уже из прежнего гипподрома и стадиона сделали ледово-снежные поляны для забегов на коньках да заездов на санках, понастроили огромных желобов чтоб в них в особых санях кататься, наподобие снаряда, трамплин чтоб с него на манер птицы на лыжах над пропастью лететь, всякие тропы в горах чтоб лихо снег на лыжне рассекать, и еще много чего навыдумывали.
– Ну вот, как в сказке – стоило только кайлом махнуть и сразу дворцы выросли! – радовалась мамзель Лесистратова быстрой перестройке всех ай-лимпийских объектов.
– Да, сударыня, кайло в России творит чудеса, – дипломатично соглашался граф Михайло, – но что скажут обыватели? У них весьма злые языки.
Конечно пресловутые злые языки тотчас заговорили что мало им было игрищ летних, так своими зимними фантазиями да прожектерством весь священный Аю-Даг изрыли как головку сыра, до которой крысы в лавке добрались, что от лесов сосновых да дубовых теперь уж и вовсе ничего не останется, все на стройки свои извели. Словом обывательское нытье раздавалось весьма громко, однако ясно было что если тявканье всякой собаки слушать то караван вообще никуда не дойдет.
