Вот такой был Скляр.
Инженер по специальности, водник по призванию.
— Сплавимся, — сказал он в ответ на предложение Печенкина. — Вспомним детство. Узнаем по чем они неопознанные бананы и апельсины. Не разводиться же в самом деле. Экипировку Скляр взял на себя.
Из водоогнеупорного, цвета молодого самолета, капрона собственными руками при помощи ножной швейной машинки сшил герметичные, с ног до головы уфологически-водные, костюмы.
Вызванный на примерку Печенки пришел при полном параде. Будучи в бракоразводном конфликте с женой, Евгений Петрович ходил подчеркнуто наглаженный и при галстуке. Светлый костюм-тройка, щиблеты в дырочку, гладко выбрит, кругло подстрижен, одеколонисто пахучий. Жених да и только!
— Не снимай! — остановил его Скляр, когда Евгений Петрович начал расстегивать пиджак. — Надевай сверху.
Евгений Петрович послушно натянул умопомрачительнейший, неземного блеска, с лампасами костюм. Покрутился перед зеркалом. Фасонисто оглядел себя со всех сторон.
— Шарман такой, что не передать! — оценил туркостюм Евгений Петрович. — В нем только по Венеции в обниму с итальянками сплавляться.
— Венеция — для нас детский сад! — возразил Скляр. — Ни порогов, ни НЛО. Венецию брать не будем!
И голосом, каким отдают рапоряжения «ключ на старт» скомандовал:
— Надеть капюшон!
— Есть! — Печенкин завязал тесемки под горлом.
— Чудненько! — сказал Скляр и снова скомандовал строевым голосом:
— За мной шагом марш!
Они вышли на крыльцо. Скляр жил в своем доме, у крыльца коего стояла осень, а на крыльце — резиновые голубые сапоги и ведро с водой.
— Примеривай! — показал Скляр на сапоги.
— Зачем? — попытался обрести свое мнение Печенкин. — У меня дома получше этих есть.
— Надевай! — командирствовал Сляр. — И пройдись!
Евгений Петрович по настоянию друга опустил штаны поверх сапог и начал сходить с высокого крыльца.
Вода обрушилась на Евгения Петровича, когда он был на последней ступеньке. Поток ударил по спине, плечам, голове.
— Ты че? — отскочил Евгений Петрович, как ошпаренный, хотя вода была холодной.
— Натурные испытания! — поставил пустое ведро Скляр.
— Да ну тебя, — обиженно срывал с себя уфологическую обнову Печенин.
Он уже сожалел, что связался со Скляром, который похоже совсем свихнулся на почве туризма. Шутки на уровне пятой точки. Взять и облить из ведра. Это уже ни в какие ворота… Как теперь домой мокрым идти?
Опасения оказались напрасными. Жениховсий костюм нисколько не пострадал. Ни единого мокрого пятнышка. Хоть сейчас заводи мендельсоновский марш и айда под венец.
— Модель «как с гуся вода»! — с гордостью сказал Скляр. — В огне не горит, в воде не мокнет!
— Где у тебя костер? — спросил Печенкин.
— Какой костер? — не понял юмора Скляр.
— Куда меня совать собрался.
— Огневые испытания не предусмотрены программой, — расхохотался Скляр. — А плавсредство стоит попробовать на зуб!
Вещь, я тебе скажу, не передать!
Посреди уже убранного огорода стояла крутобокая резиновая лодка с гордым названием на борту «Амазонка».
— НЛА, — взойдя на корабль, представил его Скляр, — что в переводе с сокращенного языка означает: надувная лодка «Амазонка». Сплавимся на ней, как на крыльях.
Скляр взмахнул короткими веслами и опустил их в воображаемую волну.
— Хочешь попробовать? — спросил у Печенкина.
— Напробуюсь на Улуйке, — ответствовал водник поневоле.
Зря он отказался. Окунуть весла «Амазонки» в Улуйку ему не пришлось — не отпустили в отгулы на работе.
— Ничего, я на них еще отосплюсь! — ругался последними словами Печенкин. — Они ко мне обратятся, они меня попросят…
Скляра, зараженного водоносной идеей, останавливать было бесполезно. Пусть Улуйка «детский сад», а не река, не ревут в ней грозные пороги, не шумят коварные шиверы, не встают неприступные скалы каньонов, все равно вода есть…
— Не журись! — успокаивал друга Скляр, — я сам про НЛО все узнаю и доложу. Не разводиться же в самом деле.
На освободившееся место в «Амазонке» Скляр посадил Валеру Синяка. По размерам он один к одному подходил под уфологически-водный, «как с гуся вода» костюм.
Валера после института не знал, куда податься, тынялся без дела…
— Поедем, развеемся? — предложил Скляр.
За развеяться Валера был руками-ногами.
Глава четвертая
ПОД ГУМАНИСТАМИ
«Амазока» спущена на воду. — Встреча с аборигеном. — Вынужденная остановка.
Добираться до Улуйки было делом плевым. Ночь на поезде, пять километров подхода и вот она Улуйка, редкая муха не долетит до ее середины. Поезд на три часа опоздал, но Улуйуа была на месте. Правда, обмелела за пятнадцать лет разлуки со Скляром. Хотя глубина осадки «Амазонки» позволила начать сплав.
Помянув грозного, не следящего за состоянием своих стихий Нептуна крепким словом, уфологи взмахнули веслами и отвалили от берега. Вперед! и смотри в оба, как бы зону с аномалиями не проскочить в порыве научного энтузиазма. Хорошо, если НЛО там круглые сутки вьются, а если нет?
Язык до Киева — это верно, когда есть к кому приложить орган членораздельной речи, а когда берега пустынны, дело с навигацией значительно сложнее. Рыбаки улуйские закончили путину, смотали летние удочки и еще не размотали зимние. Мертвое межсезонье, и ни одной деревни по курсу.
Зато красота вокруг, не передать. Песчаные косы, тальник, черемуха, сосны зеленые, березы желтые. Вода прозрачная, и пескарики на перекатах.
— Хорошо, — сказал Скляр.
— Ничего, — сказал Валера, хотя он уже успел набить мозоли веслами.
— Нам бы мимо аномалии не проскочить.
— Туда, наверное, как магнитом затягивает? — предположил Валера.
До обеда их никуда не затянуло. А после… Вертлявая Улуйка, с высоты НЛО-шного полета похожая на всяко-разно изогнутую синусоиду, сделала очередной поворот, а там… живописная картина. Перенеси ее на холст — цены бы холсту не было.
На песчанной косе в позе дозорного замер наездник. Привстав в стременах, он в бинокль внимательно разглядывал заречные дали.
Бинокль в левой руке, правая поднята как для команды. Казалось, брось ее вниз — и сразу все вокруг оживет, задвигается. Лес за спиной взорвется конским топотом. С гиканьем, ржаньем, сверкая саблями, выскочит неукротимая конница. Небо наполнится устрашающим гулом и солнце затмят армады бомбардировщиков. Крутая волна пойдет по Улуйке, из темных глубин поднимутся подводные ракетоносцы. Одним словом, сарынь на кичку! свистать всех наверх!
Наши уфологи решили не испытывать судьбу — не дожидаясь начала наступления, повернули резиновое судно к берегу.
— Кто в деревне, — ступил на песок Скляр, — красные или белые?
Наездник тоже спешился, говоря тем самым, что хотя он одет отчасти по-военному — в армейский бушлат и кепку «афганку», — хотя и без хлеб-соли, но гостям рад.
— Под гуманистами с лета ходим, — за руку поздоровался со Скляром лесник.
Да, это был хозяин местного леса. С колоритным лицом, основная достопримечательность которого — брови. Широченные, в добрую половину лба. И не брови, а бровь. Одна на оба глаза, без просвета над переносицей.
— Гуманисты, говорите, — сказал, вытаскивая «Амазонку» из воды, Валера. — Это что за звери? С чем их едят?
— Они сами кого хошь замолотят. Два раза у меня картошку подкапывали. Тоже губа не дура, язык не лопата, хошь и на тарелках с шарами летают. Картошка у меня знатная, крупная да рассыпчаиая. Без гербариев этих самых выращиваю.
— Гербицидов?
— Во-во! На колхозное поле не идут, заразы.
— А что, — спросил Скляр, — гуманисты, как вы говорите, прилетают к вам?
— А то как же, — гордо поднял спаренную бровь лесник. — Мы не хуже других!
— Вы сами видели? — исследовательским огнем запылали глаза у Валеры.
— Зачем сам? В газетах об нас пишут. Кстати, ребята, у вас центральных газет про нас нету?
Газет у ребят не было.
— Жалко, — сказал лесник. — Вы хоть расскажите тогда, что там про нас пишут. А то живем в лесу, молимся колесу.
Скляр рассказал, что слышал от уфологического бедолаги Печенкина.
— Во страсти-напасти! — легко вскочил на коня лесник. — Жене рассказывать не буду. Она и так вечером с ружьем к корове ходит. Боится этих гуманистов. Ей натрекали, что баб воруют. Я пытался втолковать — молодых, поди, на развод берут. Она ругается и носит в кармане фуфайки заряды на медведя.
Лесник сориентировал экспедицию на зону, она располагалась перед четвертым перекатом, и ускакал.
Наши уфологи тоже заспешили на стрежень. «Амазонка», поддавшись общему нетерпению, ринулась безоглядно вперед и наскочила на гвоздь. На элементарный ржавый гвоздь. Таких сюрпризов, как огня, — пронеси всевышний — боятся автолюбители, когда на скорости кровожадно впивается в скат изогнутое коварное жало. И тогда, дай Бог счастья, не улететь вверх колесами в кювет. На Улуйке кюветов не было, а гвоздь попался. В ожидании упруго-гладкого бока «Амазонки» он торчал из топляка. От этой встречи под резиновым бортом зашипело, забулькало.
