В Москву! В столицу!
– Тамара, царица моя, я к тебе приехал, вот он я, муж твой законный, вернулся. Почему ты не рада? (Прислушивается к шагам на кухне). Тамара, кто это чеканит шаг на кухне в моих тапочках?
– Это мой муж.
– Как тебе не стыдно при живом муже выходить замуж?
– Какой ты мне муж, если мы с тобой развелись?
– Мы же фиктивно развелись, Тамара. Чтобы я фиктивно женился и прописался у нее. Чтобы в Москве. И чтобы потом разменялся жилплощадью, развелся с ней, снова женился на тебе и прописал вас с дочерью. Чтобы в Москве, Тамара. А не в Томской области Красноярского края.
– Но ты же со мной развелся?
– Фиктивно – да.
– И на ней женился?
– Фиктивно – да.
– И у нее прописался в Москве?
– Фиктивно – да.
– И сын у вас родился?
– Фиктивно – да. То есть нет, он просто родился. Случайно. Но это ничего не значит. Ведь я уже с ней развелся. Теперь нам надо пожениться с тобой.
– А куда я дену мужа?
– Какого мужа?
– Который на кухне в твоих тапочках.
– Разведись с ним, Тамара. Он нам не муж. Он, подлец, воспользовался ситуацией, пока я пробивался в Москву.
– А куда я дену сына?
– У нас нет сына, Тамара, у нас дочь. А сын у меня в Москве. Появился. Случайно.
– Да, у нас с тобой дочь, а у нас с ним – сын.
– С кем с ним?
– Который на кухне.
– И у тебя сын появился?
– И у меня сын появился.
– И у меня сын. Появился. Случайно. Значит, у нас с тобой появилось по сыну. Во время фиктивного развода. Но теперь, Тамара, объясни ты этому на кухне, что развод у нас с тобой фиктивный. Мы состоим в браке. Фактически. А ваш брак с ним недействительный. Он фиктивный. У вас не имел права появляться сын. Это противозаконно.
– Ты сам этого хотел.
– Я хотел в Москву, а этого не хотел. Я жертва.
– Тебе придется платить алименты на дочь. Я уже подала заявление.
– Ты уже вторая, Тамара. Первой подала та, фиктивная. Значит, у меня всего будет два алимента. И еще мне негде жить.
– Но ты же хотел разменять ту квартиру.
– Та квартира тоже фиктивная, ее нельзя менять. Пропали денежки. Нас обманули, Тамара, это жулики, проходимцы. Мы больше не москвичи, Тамара.
– Это ты не москвич, а я москвичка. Мы уезжаем завтра с мужем домой, в столицу.
– С каким? Что на кухне?
– Да, у нас там квартира забронирована. Он приезжал к нам в леспромхоз героически трудиться. О нем писали газеты. Оставил столицу и приехал в глушь. Вот так. И вообще, я советую лично вам идти в общежитие леспромхоза, пока комендант еще там. До свидания, товарищ. (Уходит).
– Так вот кто, оказывается, герой. Ее муж. Уехал из Москвы в тайгу. Ловко. Там выписался, тут прописался, квартиру не забыл забронировать. В газете о нем писали. Я согласен, пусть он герой. А о нас, безымянных героях кто напишет? В тайгу-то легче попасть, чем в столицу. Сколько нас в Москву рвалось не прорвалось. И сколько рвется не прорвется. О нас надо писать, об истинных героях. Об отчаянных и смелых, безумных и храбрых, о тех, кто рвется в Москву.
– Здравствуй, жена. Меня теряли?
– Не очень.
– А ты меня ожидала?
– Не очень.
– Все-таки хорошо дома, но непонятно. Непонятно, над чем работать, с чем бороться.
– Тебе бы только с чем-то бороться. Превращаешь семью в производственное подразделение.
– Катя, не ругайся. Я – с собрания. Нам там все объяснили.
– Я не ругаюсь. Это сосед поет.
– Пусть поет. Сейчас не это главное. Главное, поднять семейную дисциплину. Не должна она отставать от производственной. Кстати, ты мое возвращение домой отметила?
– Где?
– В книге приходов-уходов из дома – домой.
– Нет еще.
– Обязательно отметь. Кстати, ты сама во сколько пришла?
– В шесть.
– А отметила в книге?
– Отметила.
– Дай проверю. Почему ты поставила в семь?
– Ну какая разница?
Катя, ты недопонимаешь. Это очень важно. Как же иначе я буду тебя контролировать? Как мы будем улучшать семейные отношения? Значит, ставим – в шесть. А сейчас восемь. Какую работу ты провела за 2 часа?
– Приготовила ужин.
– Катя, ты молодец. Дай чистую бумагу и карандаш, я выпишу тебе благодарность. Кстати, где твоя вчерашняя благодарность?
– Я ее потеряла.
– Это нехорошо… Ну, ладно, выпишу тебе дубликат. Вот тебе благодарность, и получи поощрение в виде поцелуя. Дай чмокну. Это первый поцелуй, запланированный на вечер.
– Пантелей, ты не ласков со мной.
– Ты обижаешь меня, Катя. Вчера я израсходовал на тебя четыре ласки. У меня вот тут зафиксировано. Вот тут, в папке. Видишь? Четыре ласки. Это на две ласки больше, чем за тот же период прошлого года.
– Я не хочу запланированные ласки. Я хочу порывы.
– Ты что, Катя?! Какие порывы? Из-за этих порывов гибнут целые семьи. Где у нас план работы на сегодняшний вечер?.. Который мы вчера утвердили. Так, вот он. Пункт первый: приход с работы – есть, поцелуй – есть. Да, я должен объявить тебе выговор.
– За что?
– Анонимка на тебя получена. Мной.
– А что в анонимке?
– Могу зачитать. Сейчас, из папки достану… Слушай. «На протяжении трех лет я имею честь работать с вашей женой в одном учреждении. Все это время я наблюдаю за ее поведением и замечаю в нем отрицательные моменты. Мной отмечены факты злоупотребления вашей женой своей фигурой, лицом, голосом и, что самое опасное – своими ножками. Она ходит, улыбается, говорит, и это беспокоит и тревожит мужскую половину. Примите меры. Старший доброжелатель управления».
– Значит, будет скандал?
– Или два, но завтра.
– Из-за того, что у меня есть лицо, руки, ноги?
– Нет, это мелочи, хотя действительно, они у тебя есть. Просто назавтра у нас запланирован скандал. Рядовой, текущий скандал без рукоприкладства. Мы не будем ругаться из-за мелочей, а поскандалим о чем-нибудь большом и хорошем.
– Например, о том, что ты не помогаешь мне физически.
– Давай, внесем в план, буду помогать.
– Иди постирай.
– Это умственно. Физически – наколоть дров, принести воды.
– У нас квартира со всеми удобствами.
– Значит, физически тебе помогает государство.
– Нет, мама была права. Она говорила, что заводить и держать мужа – это не каждой по силам.
– А как же? Даже корове и то надо настроение создать, чтобы она молока больше давала.
– А от тебя какое молоко? Для чего я тебя держу?
– Бескорыстно, да?
– Безвозмездно, да! Даже если тебя сдать, за тебя талон на книгу не дадут.
– Катя, мне плохо. Назревает незапланированный скандал. Срывается завтрашнее мероприятие. Дай мне воды из-под крана.
– А из-под чайника не хочешь?
– Давай из-под чайника.
– Сам сходи на кухню.
– Катя, я схожу, но ты нарушаешь дисциплину. Ты хотела затеять сегодня завтрашний скандал… А сегодня? Ты же не выполнила важное мероприятие, не провела беседу с котом Васькой на воспитательную тему. Где он? Он опять ушел на двор и шляется по подъездам. Его воспитывает улица. Что из него будет? Ведь ему еще нет двух лет, а он уже не ночует дома. Ты думала об этом? Вот чем чревато невыполнение намеченного плана.
– Мне надоела такая семейная жизнь. Планируй на работе, а дома – не смей. Я уйду от тебя.
– Нет, Катя, не уходи. Мы больше не будем планировать. Я обещаю тебе. Только как же укреплять семью? Ну, ладно, дай я тебя поцелую. Подожди, галочку поставлю. Так, есть второй поцелуй. Успокойся, Катя, я не буду планировать, мы будем жить хорошо. Сегодня такой чудесный вечер… И впереди у нас еще целый поцелуй. По плану.
Завидую я мужчинам. Ну что ему? Все просто.
Я с прической полчаса вожусь у зеркала, а он пыль тряпочкой стер с лысины и – на работу. Как домой приходит, так кричит с порога:
– Жрать!
Я говорю:
– А интеллигентней нельзя?
Он говорит:
– Можно. Дорогая, во мне каждая клеточка поет – жра-а-ть!
После еды говорит:
– Дай мне пепельницу.
А в это время дочь кричит – где сапог, а сын – где валенок. Хоть разорвись. И вот несу я им: в одной руке сапог, в другой – валенок, а на голове – пепельница.
Он говорит:
– Плохо, что ты раздвоиться не умеешь. Так неудобно – ждать приходится.
И вот однажды утром чувствую я: что-то со мной не то. С одной стороны вроде бы я еще лежу, досыпаю, а с другой – вроде бы уже пошла на кухню. На следующий день те же ощущения: первая Я делаю уборку в квартире, а вторая Я лежу читаю журнал.
Приходит муж с работы, с запашком, не без этого, а мы обе ему открываем. Он смотрит на нас и говорит:
– Маша, тебя – двое.
Головой помотал, рукой помахал у глаз и сказал:
– А ну вас.
И – на диван.
Ну а я себе другой отдельную комнату выделила. В самом деле, не выбрасывать же себя на улицу. Постелила себе там на диване, читаю, музыку слушаю. А Я первая на свое место легла. И заснула, как убитая.
Утром он проснулся и осторожно так спрашивает:
– А где ты другая?
Я отвечаю ему:
– Она в парикмахерскую пошла.
Он вскочил, умылся, оделся, позавтракал, и тут приходит Я другая. С прической, все, как положено. Проходит на кухню и начинает, не спеша, пить кофе и газету читать. А Я первая – на работу.
