а штурман продолжил: «Если отец семейства преставится, то вдове здесь – позор и всеобщий укор. Не уберегла своего мужа. Не холила и не лелеяла, значит. Дети и прочая родня выгнать имеют право. А если и останется, то только на правах прислуги. Волосы им обстригают, украшения отбирают, еды нормальной нельзя. Чашка риса в день – и все. Некоторые сами уходят и живут, как те коровы, на улице. Побираются у прохожих. Или в монастырь для вдов идут. Поэтому обычай сати в Индии до сих пор держится. Уж и англичане пытались искоренить, и сейчас законодательно запрещают, а все равно женщины в костер к умершему мужу лезут. Лучше сразу, чем потом вдовьей жизнью жить. Ни замуж никто не возьмет, ни хорошего слова не скажет. Даже на улице со вдовой встретиться – у местных плохая примета. Вот так. Отправишь мужика на тот свет – и сама всю жизнь за грехи расплачивайся.
– Да в чем грех-то? – не выдержала я.
– Ну как в чем? Не следила за здоровьем мужа. Кормила, может, плохо. Или скандалы ему устраивала – жизнь укорачивала. Вы ж, бабы, такие. Позудеть любите, а не понимаете, что это вредно для организма, все эти ваши претензии слушать.
– А если муж под машину попал? Жена-то здесь при чем?
– Очень даже при чем, – кивнул Кирилл Владимирович. – В Индии считается, что смерть мужа – это наказание женщине за ее грехи. В этой жизни, или в прошлой. Она и виновата. Не надо было грешить. Может, даже и не делала ничего плохого, а думала.
Женская часть пассажиров автобуса онемела.
В наступившей тишине опять прорезался голос Кришны. Кажется, водитель уже понял, что мы его не слушаем, и начал разговор сам с собою. Перейдя для удобства полностью на бенгальский. Делал это эмоционально, со скачущими интонациями и активной жестикуляцией. Секундами выпуская руль из рук. Но мы уже действительно не обращали на него внимания. И воспринимали как побочное шумовое сопровождение, сочетающееся с гудками и шумом резины проезжающих машин.
Штурман Васильич прокашлялся и взял слово.
– Вот скажите, девчонки! Вот в чем предназначение женщины?
– Нуу… Любить и быть любимой. Самореализоваться, сделать карьеру, – произнесла Катя раздумчиво.
– Эх, девки, молодые вы еще, глупые. Главное предназначение женщины – это материнство. Ведь только последние сто лет пошли эти фигли-мигли. Эмансипация, феминизм. Семья побоку, муж побоку. Скоро вон бабы у нас штурвал отнимут. Это же неправильно! Главное – это продолжение рода, иначе вымрем, как динозавры. И в Индии это понимают. Не дошли сюда, слава богу, все новомодные штучки. Здесь девочек правильно воспитывают. В строгости, в послушании. Воспитывают для будущего супруга. Главное для девушки событие в жизни – это свадьба. Только после свадьбы она раскрывается полностью, становится настоящей женщиной и полноценным членом общества. Все, что было в жизни до замужества – это лишь прелюдия, сон. Подготовка к основной миссии. Родители дочери с самого рождения приданое собирают, деньги на свадьбу копят, жениха ищут. Браки в Индии почти всегда договорные. И чтоб гороскопы совпадали, и чтоб из одной касты. Молодые часто только на свадьбе друг друга в первый раз видят. И ничего страшного – разводов в Индии нет. Индийская женщина благодарна, что ей муж достался. Он для нее – земное воплощение Бога. И относится к нему, как к Богу. Все интересы замыкаются на супруге. И красивые одежды покупает – чтоб нравиться мужу. И танцевать учится для него. И готовит, чтоб было вкусно. Ноги моет. Массаж делает. Да и приданое в семью жениха приносит.
По автобусу пронесся коллективный завистливый вздох. Роман не удержался и пробормотал, что сильно лопухнулся в свое время. Подобные мысли, кажется, пронеслись в головах у всех присутствующих мужчин, и все дружно повернулись к окнам высматривать индийских женщин. Как раз мы стояли в очередной небольшой пробке в конце деревни, и мимо шли две толстые дамы в национальной одежде. С большими тазами белья на головах.
– Да ничего такие. Не страшные совсем. Вот какую надо было Шурику брать в жены. Такая бы точно с сантехником не загуляла. А то выбирал, как на конкурсе супермоделей. Довыбирался. Ну ничего, Шур, держись! Ирка твоя, стерва, еще поплачет. Вот как в следующей жизни коровой родится!
Шурик всхлипнул.
– Да лучше пусть женщиной. Но в Индии.
– И то правда, – резюмировали мужики.
– Ха! Еще ему и ноги мыть! – не выдержала Катя. – Да было бы кому! Мужиков-то нормальных уже не осталось. Нытики одни никчемные. Миллионеры что-то по улицам не бегают. Жила я тут с одним, почти год. Зарабатывал меньше меня, а требовал, чтоб я ему еще уют создавала и борщи варила.
– Ну, Катерина, ты не права. Что ж все-то деньги вам, женщинам, нужны? А как же чувства? Семья?
– Семья? – взбеленилась всегда тихая подруга. – Да я-то не против семьи. Давай, дома засяду, ребенка родим. Я хозяйством займусь. Только на что жить-то будем? На его гроши?
– Ну тут тоже люди небогато живут. Вон, посмотри, девяносто процентов нищих в стране. И – ничего. А женщине на то и голова дана, чтоб сэкономить, где надо. Не все на себя.
Катя пошла пятнами, видимо, ей наступили на больную мозоль. Мужчины тоже разволновались. Тема денег и семейного бюджета была общая, но с разных ракурсов.
Но внезапно от разгорающейся «битвы полов» и бурной ссоры отвлек трехколесный грузовик, появившийся на встречной полосе. Это было такое чудо автокреатива, что даже раскипятившиеся было штурман и радист замолчали и подались вперед.
Тот, кто сконструировал данный агрегат, наверняка являлся давним поклонником фильмов про постапокалипсис и иные миры. От устрашающих очертаний веяло мотивами голливудского «Водного мира». Ну или, на худой конец, российской «Кин-дза-дза». Кузов и кабина были сварены из металлических листов, видимо, когда-то служивших рекламными щитами. На кусках
