Вечером после ужина в бильярдную начал набиваться народ. Но, как легко было понять, главными действующими лицами на сей раз были два бильярдных „божка“: критик Хрисанф Херсонский и прозаик Николай Асанов. Херсонский, вынув из бархатного чехла кий и неторопливо натирая его мелком, лениво спросил: „Ну и где это ваше несравненное чудо? Любопытно было бы на нее посмотреть…“ Асанов, устанавливая на столе шары в виде треугольника, спокойно ответил: „Не люблю я сенсаций. Боюсь, что этот славный Ваче ударился в панику. Полагаю, что дама эта вряд ли придет… Она скорее всего уйдет на гулянье… Так, конечно, удобней…“ Он хотел еще что-то добавить, но, взглянув на дверь, неожиданно замолчал. В дверном проеме стояла Елена Сергеевна. Хрисанф Херсонский с некоторой долей развязности хохотнул. „Ну вот, кажется, и она — наша бильярдная амазонка!.. Так это вы недавно так напугали наших мужчин?“ Елена Сергеевна подошла ближе и, улыбнувшись, сказала: „Нет, пугать я никого не пугала. Просто парочку раз здесь сыграла. Вот и все“… „Так, может быть, вы и нам окажете такую же честь?“ — с холодноватой усмешкой спросил Херсонский. „Ну, если говорить о чести, — улыбнулась Елена Сергеевна, — то играть с вами это, вероятно, будет честь для меня“… „Ладно, сочтемся славою, — примирительно сказал Херсонский, — хотите пару шаров вперед?“ Елена Сергеевна кивнула: „Спасибо. Не откажусь. Как говорится: бери пока дают!..“
Когда игра началась, Херсонский, и в статьях, и в жизни человек недобрый и хмурый, пытался колко острить, видимо, стараясь вывести Елену Сергеевну из равновесия: „Давненько не встречал я таких решительных дам… Вот что значит эмансипация! Сами же мы придумали ее на свою голову!“ Он прицелился и ударил. Удар не был удачным. И, как бы в ответ на его подшучивания и слабый удар, Елена Сергеевна отправила в лузу два точных шара, почти не целясь. Херсонский скривил тонкие губы в усмешке: „А вы — снайпер, честное слово, подлинный снайпер! Прогресс, да и только. Вместо ухвата женщины берут в руки кий!..“
„Почему вместо? — спокойно сказала Елена Сергеевна. — Я и обеды умею готовить, и белье стирать, и еще много кое-чего…“ „Простите, — заинтересовался Херсонский. — А вы где-нибудь служите?“ „Да, редактором областного издательства. Должность не велика, но тружусь честно“. И, словно подтверждая точность своих слов, снова быстрым ударом отправила шар в лузу.
Народу в бильярдной все прибывало. Сражение продолжалось. Пальма первенства склонялась явно не в пользу желчного критика. Вскоре наступила напряженная тишина… Знаменитый ас проиграл.
„Ну что же… Придется забыть про галантность! — сурово изрек он. — Теперь будем играть без форы, а, как говорится, на равных!“ „Нет, зачем же на равных?! — сказала Елена Сергеевна, видимо, задетая его тоном. — Теперь, если вы не возражаете, я дам вам сама вперед два шара…“ Все затихли. Слова эти были дерзостью необыкновенной. И в этом напряженном молчании Херсонский произнес зло, почти шепотом: „Хорошо… Вызов принят. Давайте играть…“ Теперь в бильярдной никто уже не шумел. Происходило редкостное событие. Всем было ясно — сражение будет бескомпромиссным. „И грянул бой, полтавский бой!“ — попытался пошутить кто-то. Но на него цыкнули. Как ни важничал, как ни старался великий ас, но сражение было непродолжительным.
Говоря языком классика: „Над стариком судьба смеялась“… Херсонский проиграл при счете восемь — три. И когда Херсонский попытался рассмеяться ехидно и колко, на плечо ему легла рука Николая Асанова: „Подожди, Хрисанф Николаевич, дай попробую я…“ „Отчего ж не попробовать, иди и попробуй, — проворчал Херсонский, усаживаясь в стороне, — может быть, тебе повезет…“ Но и на сей раз звезда удачи повернулась к мужчинам, как говорится, спиной… Второй бильярдный ас был также повержен. „Позвольте хотя бы узнать фамилию победительницы?“ — галантно поклонившись, спросил Асанов, ставя кий на место. Женщина, улыбнувшись, спокойно сказала: „Фамилия простая и совершенно не броская: Минакова“. И, как бы стремясь предупредить дальнейшие вопросы, добавила: „Я уже говорила и уточню еще раз: профессия — редактор одного областного издательства“. И, обращаясь к двух сконфуженным асам, добавила: „Не обижайтесь на меня, товарищи мужчины. Счастье — штука капризная. Когда-нибудь, безусловно, повезет и вам. Всего вам хорошего!“ И спокойно вышла из бильярдной.
Да, это был шок, и какой еще шок! Скандал в благородном доме! Такого удара мужское население Дома творчества писателей не ведало еще никогда! Говорят, что кто-то с запоздалой поспешностью попытался сбегать еще за подкреплением. Но на этот раз никто не пришел. Один из асов — поэт Григорий Поженян — твердо отрезал: „С женщинами я не играю никогда!..“ Было ли это настоящее кредо или всего лишь дипломатический ход, осталось тайной за семью замками. Что же произошло дальше на бильярдном горизонте? А ничего. Абсолютно же ничего. Бильярдная с того дня попросту опустела… И не на час и не на день, а на все время, пока Елена Сергеевна не уехала с мужем домой. А за несколько дней до отъезда она подсела ко мне на диванчик в холле и сказала несколько теплых слов о моей поэзии. Мы разговорились. И я спросил ее, каким же образом она научилась так зверски играть на бильярде? Она рассмеялась: „Я думаю, что скорее всего из-за обиды и самолюбия. Говорите, что у меня способности? Не спорю, вероятно, и это… Но и уязвленное самолюбие сыграло в данном случае далеко не последнюю роль. Муж мой — человек неплохой. Да и литератор способный. И все было бы, наверное, хорошо, если бы не одно обстоятельство. Он страстно любил бильярд. И мог играть на нем едва ли не сутками. В каком-то клубе купил уже списанный старенький бильярд, поставил в нашей пристройке и обтянул новым сукном. Оказалось, что и до свадьбы он гонял шары постоянно. Говорят, что аппетит приходит во время еды. Играл он довольно прилично. И постепенно сражений с приятелями и соседями становилось ему уже мало. И он начал пропадать из дома сначала на час, на два, на три… а потом… и рассказывать даже не хочется… Играл на бильярде. Порой приходил даже просто под утро, и трезвый, и нетрезвый… Впрочем, что скрывать, под градусом являлся все чаще и чаще… Выигрывал? Да, иногда и выигрывал, но как человек азартный, играя, остановиться не мог. И проигрывался порой, что называется, в пух и прах. Никакие беседы и уговоры не помогали. Был бы он мне безразличен, конечно, я бы ушла. А тут дети — два сына. Начинать все с начала нелепо да и обидно. И вот однажды пришел к нам старый знакомый. Тоже, надо сказать, завзятый бильярдист, но человек добрый и довольно сердечный. Спрашивает: „Где муж?“ И тут я от горечи и досады рассказала ему все. Он слушал довольно внимательно и сочувственно. А потом вдруг хлопнул себя по лбу и говорит: „Мне сейчас пришла в голову, может быть, глупая, а может быть, гениальная мысль: все будет зависеть от твоих способностей и, наверное, силы воли“. Вы, я думаю, уже догадались что он имел в виду? Да, совершенно правильно — бильярд! На первый взгляд, конечно, фантасмагория, но когда человек доведен до отчаянья, он бывает готов на все! Не буду пересказывать подробности, скажу лишь о результатах. У меня действительно совершенно неожиданно оказались большие способности. Сказались и его указания, и наставления… И моя работа, да, именно работа — напряженная и упрямая. И вот однажды, когда я обыграла его — моего учителя, который играл покрепче мужа, причем даже два раза подряд, он уселся на стул и хохотал ну буквально до слез! А потом серьезно сказал: „Ленка — гений! Впрочем, отставим похвалы в сторону. Судьба твоей семьи — в твоих руках. Я скажу тебе сейчас, где он постоянно играет“. Теперь уже засмеялась я“. „И вы отправились туда, как гладиатор на арену?!“ Она подтвердила: „Да, именно так… И первый же бой превзошел все ожидания. Когда я явилась на это ристалище, дым там стоял коромыслом. Супруг мой, без пиджака и с расстегнутым воротом, расхаживал вокруг стола. Очевидно, ему везло. Лицо довольное, глаза блестят… И даже на лбу пот… Увидев меня, буквально остолбенел: „Ты зачем тут?“ „Затем же, зачем и ты…“ — „Моментально иди домой и не порти мне настроение!“ В ответ я спокойно ему говорю: „А я как раз затем и пришла, чтобы настроение твое немного испортить. На какую сумму вы тут играли?“ Кто-то, хохотнув, назвал сумму. Я расстегнула сумочку, достала деньги и невозмутимо говорю: „Ну вот, сейчас мы с тобой как раз и сразимся! Деньги эти — мои собственные, так что никаких денежных споров у нас не будет“. Он даже побледнел от злости. „Иди сейчас же домой! И не срами ни себя, ни меня!“ „Нет, — говорю упрямо, — отставить всякие споры! Если ты испугался, то так и говори! Скажи: я испугался!“. Он покраснел, сжал зубы и зло говорит: „Ну хорошо… Я отучу тебя сейчас от дамских выходок! Раз сама захотела, то, как говорят дуэлянты, становись к барьеру!“ И вот сражение началось! Как он старался, Господи, как он старался! Нет, я никогда не забуду минуты этого моего торжества! Когда он проиграл, то долго не мог опомниться… Стоял, ну буквально как соляной столб… Потом в раздражении закричал: „Нет, так дело не пойдет! Даешь новую партию! Давай играть снова! И вот теперь уж мы посмотрим кто кого!“ Скажите, вы догадываетесь, что было дальше? Смеетесь?! Да, вижу, что догадались. Все правильно: он вновь проиграл! А когда нужно было платить деньги — попытался все обратить в шутку: „Ха-ха-ха-ха… Но бюджет-то у нас ведь один! Какой же смысл перекладывать деньги из одного кармана в другой?! Муж и жена — одна сатана!“ А я ему — ледяным тоном: „Нет, голубчик. Карманы у нас в данном случае разные. Игра есть игра… А проигрыш — это проигрыш. И тут, будь любезен, деньги — на бочку!“ И все дружно меня поддержали. Короче говоря, игру я ему сорвала и денег лишила. Дома, конечно, был могучий скандал, но на разрыв отношений он не пошел. Оценил, вероятно, мой подвиг. Кроме того, человек он, в общем, не злой, а ко мне, признаться, привязан. Правда, в течение нескольких месяцев он все же попробовал несколько раз исчезнуть по бильярдным делам, но я была начеку. Обзавелась кое-какими агентами и в нужный час появилась там, где необходимо, как меч правосудия. И, надо отдать ему справедливость, чувства ко мне и совесть оказались сильнее, чем мужские амбиции… Ну вот вам и вся наша история… Играть его все же я порой отпускаю. Но железно лимитирую время и деньги. Вот и здесь, насколько мне известно, он практически не играл, а занимался литературной работой“.
