Принимал парад заместитель Главкома ВМФ. Проигнорировав сторожевик, адмирал оценил взором натянутый над здоровенным полубаком 8000-тонного «Сарыча» солнечный тент, которому полагалось быть белым и слепить глаза с воображением в одном флаконе, но в реальности тент был, мягко говоря, мышиного цвета, и адмирал, надменно выслушав нестройное «гав-гав-гав…» команды дестроера, медленно, но верно опускаясь по раскоряченные дубы на козырьке фуражки в дерьмовое настроение, перевел ничего доброго не обещающий взгляд на следующего мателота — скромненький на фоне размеров эсминца МПК,[20] четыре десятка человек команды которого жрали адмиральский катер поедом…
— Здравствуйте, товарищи, — вялым, будничным тоном проговорил адмирал в микрофон и… еле устоял на ногах, ударенный вместе с катером изумительно мощной отдачей сорока глоток с «Альбатроса». Грузинское восьмиголосье отдыхало — ответный спич экипажа, размазавший четыре простеньких слова «Здрам желам, тащ адмрл!» на пять октав, звонко щелкнул своей децибельностью по белым чехлам матросов оцепления на другом берегу пролива, и они с перепугу принялись теснить толпу…
А поправивший съехавшую фуражку адмирал, приходя в меридиан праздника, громко заорал в микрофон: «Отлично, командир!!!» и в толпе на берегу волнами пошел гвалт: «У-у-у-у!!! Прогиб защита-а-а-а-н!!!».
А потом понеслось… заглушая женский визг, стрелял из РБУ-6000 бегущий по фарватеру «Альбатрос», и бомбы уносились в обозначенный квадрат бассейна внутренней гавани, прорастая там белыми всплесками, потом с идущего неспешно БДК неожиданно ударил залп РСЗО — красиво, эффектно и глупо… А потом по фарватеру пробежала несуразная конструкция на воздушной подушке, несущая в когтях плавающий БТР-80 и, остановившись, булькнула этот одинокий БТР на воду…. Потом оказалось, что по плану парада это должен был быть плавающий танк, который на воде несколько резвее БТРа… во всяком случае, он успел бы сбежать… а так… народ гудит, конферансье объявляет, флаги полощутся, а на фарватер выскакивает на редане пограничная «Молния»… В такие минуты всегда забавно наблюдать за зрителями — головы крутятся, как антенны ПВО-шных локаторов в секторном поиске: в угол — на нос — на предмет…
И в тот самый момент, когда БТР, расслабившись, почти скрывается за ПРСом, «Молния» начинает отстрел РБУ, которые у нее наводятся корпусом. И первая же бомба ложится прямо перед волноотражающим щитком незадачливой амфибии, вторая, третья и четвертая берут ее в классическую артиллерийскую вилку… и видно, как пятнистый неуклюжий жук на воде мечтает о статусе водомерки, ибо место падения следующих шести бомб залпа определяется исключительно Провидением, так как они уже в воздухе…
Одна цветастая гагара в толпе, из тех, которым еще недоступно наслаждение, но гром ударов уже не пугает, а интригует, поворачивается к другой и говорит:
— Круто, да? А сейчас, наверно, будет салют… или фейерверк…
Она, конечно, ошибается. Салют и фейерверк сейчас взору не доступен — он целиком внутри БТРа, ГКП «Молнии» и рубке ПРСа. Мат, сопли, слюни и острая необходимость в освежителе воздуха.
А для толпы — совершенно неожиданно, возникнув из-за башни ПРСа, оттуда, куда, вереща, сбежал БТР, куда падали бомбы, куда уходили отстрелявшиеся участники парада, вжимая народ в асфальт, оргазм и спазм дыхательных путей, является миру четверка Су-24 и с ревом расходится в небе бубновым значком, набирая высоту. Морской парад кончился, начинается воздушный — и вовремя, потому как никто уже не обращает внимания ни на БТР, ни на «Молнию», и только адмиралы под трибуной, бряцая орденами как рыцари доспехами, рвут на части ответственного руководителя стрельбы…
И все это — за 200 тысяч старых рублей в счет мартовской зарплаты. При неполученной февральской. Велика вера сынов твоих, Флот. Несокрушима их наивность. Гвозди бы делать, а лучше — дюбеля.
Шучу. Как обычно, чтоб не успело взгрустнуться…. Се ля ви.
28 мая 199… года, гражданский пирс. Парадная тройка, кортики и плеск знамени части на ветру. Белые, сиреневые, розовые, зеленые — такие летние и милые сердцу облака женских нарядов, детские вихры, и глаза, глаза, глаза, блеск и ожидание театрального действа, верхнее предвосторженное дыхание, сладкий озноб в солнечном сплетении и приглушенный шум людского моря, сводимый ровным уверенным ветром и плеском волн в совершенно неповторимую прелюдию Праздника…
Начальник штаба крутит в руке непривычно маленькую радиостанцию японской фирмы «Алинко», одолженную у рыбаков для уверенного руководства силами и средствами парада.
— Вот это нажимать?
— Да, вот здесь корабли, здесь катера, вот здесь — подрывники, это — общий циркуляр…
— Точно сработает?
— Убежден…
— Ты когда-нибудь военным будешь, «люкс»[21] хренов? Ну, смотри, лейтенант… Ты меня знаешь…
— Есть смотреть, Сергей Андреевич!
— В строй, в строй…
Эх, была — не была… Поехали!
Четырнадцать плавсредств бригады выгнали в залив, четырнадцать стройно напряженных, подкрашенных и принаряженных ходовых кораблей и катеров. Остальные, трепеща флагами расцвечивания, зыркают радужными переливами стекол ходовых на узкий межостровной пролив, откуда должны появиться главные действующие лица грандиозного спектакля — празднования Дня Пограничника. Единственного дня в году, когда все бригады Морских частей Погранвойск КГБ СССР, гнездящиеся по периметру таких разных берегов огромной страны, проводят свои собственные, отдельно взятые Морские Парады, по уровню зрелищности и изобретательности решительно отпускающие покурить «дни вэмээф» в больших приморских городах.
Говорят, этот порядок ввел Матросов. Вы не знаете, кто такой Матросов? Нет, не тот, который лег на амбразуру… О-о, началось… ух ты, я потом расскажу, кто такой Матросов. А пока по узкому фарватеру летят три «Грифа». Представляете себе стандартный, набивший оскомину натужным романтизмом канал в Венеции? Так вот, судоходный фарватер между островами в этом месте шире только в полтора раза.
По нему летят три катера — не один за другим, а строем пеленга: каждый чуть сзади и левее. Кажется, что второй и третий катера сидят по мачты в белых зефирах бурунов. Сейчас «Грифаки» пройдут (Пройдут? Пролетят, пронесутся, просвистят и прогрохочут тепловозными дизелями на 30 узлах.) мимо пирса, и зеленая волна, взметнув дебаркадер и накрыв его белой шапкой пены, рухнет в толпу — восторженный визг и топот, цоканье каблучков. Эти трое командиров, что ведут катера, при этом слегка поседеют и промокнут насквозь прохладным потом летчика-испытателя, этих троих очень долго выбирали. А сами катера перед парадом прошли докование и по винтику отрегулировали рулевой привод и управление машинами: сорокатонный полуглиссер должен слушаться руля, как болид «Формулы-1», иначе костей не соберешь, ни своих, ни гражданских…
Мы — всегда показываем задержание. Это сравнительно просто в открытом море, где есть место для право-лево на борт и плюс-минус три корпуса от точки прицеливания. Сейчас, здесь, на фарватере для этого есть несколько десятков метров воды. Вот и все отличие. Скорость та же, и корабль, производящий предупредительную стрельбу, тот же — 50-метровый «Светляк» в 400 тонн весом. Он… будет стрелять. Баковое орудие, 76-мм, снаряд спокойно пробивает навылет стандартную хрущевскую пятиэтажку. От точки выстрела до толпы на берегу — 100 метров. От точки прицеливания до той же толпы — около 40. Ну, нормальные мы люди?
Конечно, нормальные — выстрел холостой.
А для того, чтобы сымитировать взрыв снаряда, на острове напротив, метрах в 70, за реденьким частоколом старых деревянных свай, где когда-то был пирс, прячась под маскировочной сетью, сидит подрывник с машинкой и такой же «Алинкой», примотанной к голове. Нет, не арабский террорист — этих он ест на завтрак. Старший офицер отделения охраны границы, капитан 3 ранга Коновалов В. К. Витька у нас универсальный солдат — он может командовать любым кораблем бригады, стрелять из любого оружия, у него черный, красный, желтый и зеленый пояса, у него диплом военного переводчика с финского и японского, он высаживался на браконьеров с вертолета, просто прыгая с десяти метров на скрученные потоком воздуха рыбачьи спины, он, в конце концов, за «вистовую» ночь после получки однажды оставил без денег кают-компании трех кораблей. Он пьет и курит, не пьянеет и уходит хорошим стайерским шагом от половины собак местного отделения погранконтроля. Морской Карацупа, Гениальный Сыщик и оперативник от Бога. Рядом жмется в ряску страхующий боец из роты обеспечения.
— Внимание, — шипит голос НШ на всех ходовых участвующих в параде кораблей и катеров, в ушах оцепления и в голове Витьки-подрывника, — напоминаю, залп по команде: «Плюс»!
