весьма странно для бортпроводников. Но у нас же было сообразительное начальство!
– Так, девки! Быстро бегите в автобус, там на моем сиденье пакет с полотенцами. Как раз два, на головы дурн… – посмотрев на наши ноги и лица, бригадир разом осеклась. Слова «бегите» и «быстро» с нами в тот момент вообще не ассоциировалось. – Понятно, ладно, сама схожу. А то пока доковыляете – еще час пройдет! – и, как была, в белых носках, рванула на грязную улицу, а мы замерли в позах роботов, боясь лишний раз пошевелиться и потерять равновесие. Каждая ступенька, каждый шаг в этих хрустящих и скользких пакетах на ногах дался с таким трудом, что было бы обидно оступиться, свалиться вниз и начинать пытку сначала.
Прибежала быстро. С двумя большими банными полотенцами. Кое-как накинув махровые полотнища нам на головы, кокетливо повязала себе прозрачный платочек, и мы продолжили восхождение.
Когда мы с Катей доползли до вершины-входа, наша Татьяна уже стояла у алтаря. Статую многорукой богини, центральную фигуру в сложной композиции, разрисовали с таким тщанием и с использованием такого количества цветов и оттенков, что у нас зарябило в глазах. Все подножие статуи было завалено цветами. И не только лотосами, но и еще десятком видов различной тропической флоры, и запах от цветника перемешивался с ароматом вездесущих зажженных палочек, в изобилии натыканных в песок рядом со статуей. Слева на каменной тумбе лежали принесенные в дар богине фрукты, орехи и какие-то сладости. Картина была умилительная. И очень колоритная.
Бригадирша положила букет в общую кучу. Постояла с закрытыми глазами перед статуей. А потом… А потом мы уже ничему не удивлялись. Татьяна достала из волшебной сумки три церковные восковые свечки и коробок спичек. Одну подожгла сама, воткнула в песок рядом с палочками, две другие протянула нам: «Держите, девочки! От Матронушки. Ставьте и молитесь хорошенько, чтоб Лакшми мужей дала».
Постояв еще минуту перед алтарем, развернулись и пошли на выход. Уже на пороге я обернулась на картину религиозного фьюжен. Наши три свечи, окутанные дымом индийских благовоний, горели ярко, подсвечивая лепестки нежных лотосов. В неровных отсветах пламени лицо Лакшми выглядело лукавым и довольным. Кажется, она даже подмигнула мне.
Раджив Кумар уже стоял у автобуса и готовился открыть дверь.
– Ну что, мадам? Теперь едем в Бирла мандир?
– Какой мандир? – поинтересовалась Татьяна Валерьевна, занося ногу на подножку.
– Если вам нужна богиня Лакшми – ее уже здесь нет. Семья Бирла построила новый, красивый мандир для Лакшми, и ее дух перенесли туда. Много лет назад. Если вы хотите найти мужчину – ехать надо в новый храм.
– Как же? – поперхнулась наша бригадир. – Но здесь же… цветы здесь… подарки ей.
– О да, мадам, – мистер Кумар уже усаживался за руль. – Сюда приходят благодарить женщины, которым она когда-то помогла, в этом месте. Еще приходят незамужние дамы, просить, чтоб мужчины на них не смотрели.
– Как так? Зачем об этом просить?
– Понимаете, в Индии мужчин очень много. И многие страдают по женской красоте. А у нас в обычаях, что родители сами находят жениха, еще когда девочке мало лет. И вот она ждет, пока вырастет, чтоб выйти за суженого замуж. И взгляды чужих мужчин ей неприятны.
С задних рядов донесся сдавленный хрюк. «Ну, Тань, ты даешь! Ладно, сама. Но девчонок то зачем так жестко подставила?»
– Так куда едем? – спросил Раджив Кумар.
– «В отель!!!» – практически хором проскандировали уставшие коллеги. Бригадирша ничего не успела вставить или возразить. И лишь обреченно уставилась в окно.
Пока наш автобусик вклинивался в поток, старенький штурман опять сел на своего конька.
– Вот, Татьяна! Неправильно ты мужа ищешь! Чтоб у индийской богини что-то просить, сначала самой надо стать как индуска. Ты понаблюдай за ними, поучись. Жена всегда на шаг от мужа будет отставать. Никогда не присядет, если муж стоит. Даже в транспорте едут вместе, место освободилось – мужчина сядет, а она стоять останется. Сначала его покормит, потом уже сама поест. То, что останется. Бережет его и заботится. Ведь без него она ноль без палочки.
Наши летчики опять согласно закивали.
– И откуда-то вы все знаете, Кирилл Владимирович? – не выдержав, ядовитым тоном прокомментировала бригадирша.
Штурман переглянулся с командиром.
– Да вот знаем. Был у нас не так давно в Дели инцидент по этому вопросу. Парнишка, между прочим, ваш бортпроводник, запал на девушку-индуску. В отеле у нас на ресепшене работала. Слов нет, красивая такая девочка! И вот летал специально к ней, в рейсы записывался. А поговорить все не решался. И надо ж было случиться, что созрел именно на нашем с Олег Санычем рейсе! Угораздило ж нас так попасть!
– И чем закончилось? – заинтересовалась половина автобуса непосвященных.
– Да чем? Да в тюрьму нашего Ромео отвезли, а мы вытаскивали потом. Скандал был колоссальный. Девочка позвонила отцу и братьям. Те приехали с полицией, мол, дочь и сестру их опозорил, замуж теперь никто не возьмет. Еще, выяснилось, он зачем-то левой рукой ее хватал. А это в Индии – оскорбление страшное. Здесь же народ туалетной бумагой не пользуется, после каждого посещения подмываются. И как раз левой. Рука у них нечистой считается. Ой, скандал был! Еле уломали представителя, чтоб в Москву не сообщал. Ну и потом сидели с ним под вискарик. Как раз и рассказывал про местные амурные нравы.
– Да… Главное – не любовь. А замуж выйти. И жить за спиной мужа счастливо, как у Христа за пазухой. И сыновей побольше нарожать. Они вырастут, женятся сами и приведут в дом невесток, как бесплатную рабочую силу и приданое от каждой. Вот так богатством род и прирастает. А дочек здесь рожать – сплошной убыток. Как только УЗИ-аппараты появились, так сразу
