Да, тут выяснилось, что на музыке его просят не петь. Он не поет, а гудит. Это очень странно, потому что Вася занимается музыкой два раза в неделю и слух у него, если верить преподавателю по музыке, абсолютный. Дома Вася поет чистенько, а в школе гудит. Все на одной ноте. А еще он сказал учительнице, что она фальшивит, когда играет. Заявил уверенно. Боюсь, что он был прав, но учительнице было, наверное, не очень приятно. С урока его выгнали в два счета. Если так пойдет дальше, то мы в школу не будем ходить. До этого его выгнали с дополнительного урока развития логики. Что он там заявил — не знаю, а Вася не признается.
Вчера вечером, часов в семь, Вася сказал, что завтра у него праздник — прощание с букварем. Родители приглашены.
— Мне нужен колокольчик, — сказал Вася, — я же буду звонить. Учительнице я сказал, что у нас есть.
Колокольчик у нас был, но Вася так активно им пользовался, что у него отвалилась эта фиговина, которая звонит. Язычок.
— Вася, он же не звонит, — сказала я сыну.
— Надо найти колокольчик. Я же не могу без него, — строго сказал Вася таким тоном, что было понятно — вынь да положь ему колокольчик, — а еще мне нужны костюм и галстук. Учительница велела.
Я выпучила глаза.
— Она сказала, что хотя бы галстук, — добавил сын.
Позвонила мужу на работу. Звоню я ему редко, поэтому он испугался.
— Что случилось? — спросил он.
— Нам срочно нужны галстук и колокольчик, — сказала я таким тоном, что мужу стало сразу понятно — вынь да положь.
— Но я не могу прямо сейчас, я на работе, — замямлил муж.
— «Детский мир» работает до девяти. Успеешь.
— И где я там колокольчик буду искать?
— Спроси у продавщиц.
— Вообще-то Олег собирает колокольчики. Может, ему позвонить?
Олег — друг мужа. Он-то и подарил нам колокол из своей обширной коллекции.
— Нам нужно к завтрашнему дню.
— А почему ты раньше не сказала?
— Потому что только что об этом узнала.
Муж выдохнул и сказал, что сделает все возможное.
Весь вечер я обзванивала знакомых и спрашивала, нет ли у них случайно под рукой колокольчика. Знакомые дружно тупели. Первый вопрос: «Какого колокольчика?» Приходилось объяснять, что это такая штука, которая звонит. Второй вопрос: «А тебе зачем?» Я рассказывала, что Вася у нас на празднике мальчик-колокольчик, только без колокольчика. Знакомые офигевали окончательно и говорили, что чего-чего, а колокольчика нет. В результате я за вечер поговорила даже с теми людьми, с которыми не созванивалась примерно год. Уже потеряв надежду, я позвонила Кате, которая у нас убирает. Катя обладает редким даром — она из подручных средств может сделать нужную вещь. Последний раз она оторвала от шкафа ручку и привинтила ее к холодильнику, у которого ручка оторвалась, решив, что ручка на холодильнике важнее. А еще Катя не задает лишних вопросов, за что я ее особенно люблю.
— Катя, у тебя нет колокольчика? — спросила я.
— У тебя стоит на полке, — ответила Катя будничным тоном, как будто каждый вечер в одиннадцать ей звонят и спрашивают про колокольчики.
— Там оторвалась эта штуковина, — заныла я.
— Я знаю. Она лежит в корзинке в коридоре. Что ты ноешь? Возьми и привинти.
— Нет в корзинке.
— Ну, возьми гвоздь или шуруп, проволоку и сделай новый язычок.
— Катя, ты — гений.
— Я знаю. Давно страдаешь?
— Весь вечер.
— Ну и дура.
Когда я приделала к колокольчику конструкцию из шурупа на проволоке, нашелся настоящий язычок. Он лежал там, где сказала Катя, только я его не заметила. Отвинтила шуруп и прилепила язычок.
— Вася, у тебя будет колокольчик! — закричала от восторга я. — Самый лучший, самый громкий!
— Спасибо, мамочка, — чуть не расплакался от счастья сын.
С работы пришел муж.
— Галстук купил, еле успел, — сказал он.
— Ну слава Богу.
Утром Вася стоял в белой рубашке, синем новом галстуке в тонкую полоску под джемпером и белой рубашке. Муж им явно любовался.
— Может, все-таки надо было костюм купить? — спросила я. — Все буду в костюмах.
— Это кембриджский стиль. Классический, — обиделся за ребенка муж.
— Вася, не забудь, колокольчик у тебя в портфеле, — напомнила я.
Праздник начинался в одиннадцать. Пошла пораньше, чтобы занять место. Взяла фотоаппарат.
Наконец на входе в актовый зал появились дети. Их построили по парам. Вася стоял первый, с Лизой. Все девочки были в красивых бальных платьях, туфельках, с цветами в волосах. Вася себе не изменил. Белая рубашка торчала из штанов, на рукаве — пятно. Я не удержалась, вскочила с места и побежала поправлять.
— Я же тебе говорила, заправься, — сказала Лиза и помогла мне запихнуть рубашку в брюки. — Галстук поправь, — велела она и сама стала поправлять ему галстук, как родному мужу.
Зашли под музыку, стали рассаживаться. Вася сел с Димой наискосок от меня — впереди. Прямо передо мной села завуч начальной школы с учительницей. Мальчик, сидевший рядом, испугался такого соседства и стал отползать. Но его не пустили одноклассники. Мальчик стоял и в панике искал свободное место.
— Садись, начинается, — дернула его за руку завуч и усадила рядом с собой. Мальчик сел и затих.
Начинали с песни. Певцы выстроились на сцене и с серьезными лицами начали петь. Учительница музыки знаками показывала, что надо крутиться, улыбаться и качать в такт головой.
— Улыбаемся! — крикнула с места завуч.
Дети дружно заулыбались.
— Ручками машем, все дружно! — крикнула опять завуч.
Дети замахали руками, кто как мог.
— Ты тоже маши и пой, — сказала завуч своему несчастному соседу.
Мальчик лихорадочно замахал руками.
На сцене тем временем мальчик пихал локтем девочку. Поскольку они размахивали руками, кто вправо, кто влево, девочка заехала мальчику по голове. Тот, продолжая петь, как бы случайно, врезал ей в ответ. Девочка пихнула мальчика локтем, мальчик наступил ей на ногу. Так они и пихались до конца песни.
Следующими вышли чтецы.
— Вася, Вася, иди скорее, — зашептала ему Лиза.
— Вася, где твой колокольчик? — спросила громким шепотом учительница.
— Я его в портфеле забыл, — с ужасом осознал ребенок.
— Ну, иди так, без колокольчика, — велела учительница, — просто по сцене пробежишь.
Вася с ногами забрался на стул, свернулся клубочком и зарыдал. Не в голос. Сотрясался плечиками. Я пыталась прорваться к сыну через ряд родителей, но на моем пути вырос папа с фотоаппаратом. Завуч была ближе. Она кинулась успокаивать Васю. Я замерла. Надеялась, что Вася, который не любит, когда его успокаивают чужие люди, не даст ей рукой в живот. Но сын еще крепче свернулся и продолжал рыдать.
— Что вы стоите, ничего же не видно, — сказала мне мама.
Я села, потому что над Васей стояла завуч, подружки Настя, Лиза и друзья Антон с Димой. Настя гладила Васю по голове, завуч что-то говорила, а Антон отрывал Васины руки от лица. Спереди Илюша, который у них самый послушный и рассудительный, тоже не удержался и стал успокаивать:
— Что ты расстроился? Подумаешь, номер… Вышел на сцену, прошел один раз с колокольчиком, и все. Нашел из-за чего плакать. У тебя еще столько таких выходов с колокольчиками будет. Учителя опять какой-нибудь праздник придумают. Сиди и смотри, как другие мучаются. А ты зритель — тебе хорошо.
Вася продолжал тихо рыдать. На сцену никто не смотрел. Все смотрели на Василия, и всем его было жалко.
— Ну дали бы ему другой колокольчик, тоже проблема, — пожалела его чья-то бабушка.
— Точно. И вообще, почему одни дети участвуют в нескольких конкурсах, а другие — нет? — поддержала ее та мама, которой я мешала смотреть. — Моя дочка тоже еще на сцену не выходила. А она и танцует, и поет. Почему ее не отобрали? Где справедливость? Все дети должны участвовать.
— Вот-вот. Да где вы справедливость в этой жизни видели? — поддакнула бабушка.
Чтецы читали стихи без выражения — им тоже было интересно, что там случилось в зале. Наконец девочка со сцены громко сказала: «И прозвенел веселый звонок». Все замолчали и посмотрели за кулисы. Девочка сказала еще раз, громче и задорнее: «И прозвенел веселый звонок». С двух сторон на сцену выбежали мальчики, человек пять, с колокольчиками. Пронеслись, трезвоня что есть мочи, и скрылись. Номер закончился. Видимо, Вася должен был тоже так пробежать. Сын сполз под стул от страдания.
Потом опять вышли певцы и стали петь про буквы.
— Смотри, смотри скорее, — сказал Антон Васе и буквально выдернул его из-под стула.
Антон показывал пальцем на сцену. Дети вокруг тоже зашептали: «Смотри, смотри», — и стали показывать пальцами.
Вася выполз и заулыбался. У одной из девочек задралось бальное платье. Мальчишки дружно хихикали. Девочки с мест кричали: «Платье, платье поправь!» Певцы, которые пели алфавит, перепутали буквы и пели вразнобой — кто «эл», кто «эн». Все девочки на сцене судорожно поправляли платья. Только та, у которой подол застрял в колготках, ничего не поправляла.
