— Откуда у вас эта фотография? — удивился он.
— Там, — Иванов показал пальцем куда‑то наверх, — есть не только фотографии.
Они зашли в подсобку. На стуле висел полный комплект экипировки бойца спецназа, знакомый Антону по криминальным теленовостям — черный комбинезон, куртка, шлем, ботинки, перчатки, бронежилет и даже что‑то небольшое, но явно огнестрельное — то ли пистолет с прикладом, то ли автомат без ствола.
— Это тоже брать? — с неприязнью спросил Антон, указывая на оружие.
— Это! — передразнил Иванов. — Это пистолет‑пулемет «Витязь», между прочим. Теперь твой.
— А можно «Витязь» будет как бы мой, но пока полежит здесь?
— Не можно! — отрезал Иванов. — Отставить! Все будут при оружии, а ты не должен отличаться. Начать переодеваться!
— Слушаюсь, гражданин начальник! — попытался съязвить Антон, но гражданин начальник не уловил сарказма и, похлопав новобранца по плечу, удалился.
Форма бойца спецназа категорически не шла дизайнеру интерьеров. Чтобы носить ее с шиком, очевидно, требовалась наследственная военная выправка, которой не было у Антона в помине, или хотя бы приблизительное совпадение размеров, которого тоже не наблюдалось — форма была велика размера на три.
— Ну как? — без особой надежды спросил он Дуню, закончив неравный бой с застежками бронежилета.
— Герой, — равнодушно ответила она.
— Мне кажется, мне велико. Тут под бронежилет еще можно тебя засунуть.
— Наверное, это двуспальный бронежилет. Для спецназовцев‑молодоженов.
Дуня пошутила, смотрите‑ка. Кажется, она уже не сердится, подумал Антон.
— Дунь, ты не можешь пока корзинку поносить? Не могу же я с ней медаль принимать.
— Нет уж, сам со своей корзинкой ходи. А я сейчас паспорт заберу и поеду. Но прялку можешь пока поносить, она тяжелая. Раз ты такой джентльмен.
— Дуня!
— А ты их по карманам рассуй, вон их у тебя сколько.
Карманы бронежилета были заполнены какими‑то железными пластинами. Дуня, обреченно вздохнув, начала вынимать пластины и вставлять вместо них пачки купюр. Половина корзинки поместилась в бронежилет, вторую половину Дуня распихала под него, по карманам куртки, выкидывая из них спецназовскую чепуху — фонарик, запасные обоймы, ножи, тросы, тюбик камуфляжной краски и компас. Торс Антона раздулся до размеров, предусмотренных закройщиком бронежилета, и весь он стал похож на колобка, собравшегося на войну. В подсобку без стука вошел майор Иванов.
— Во, другое дело! Настоящий космонавт! Сразу видно, бывалый боец.
— Вы полагаете? Мне кажется, плохо сидит.
— Плохо, — легко согласился майор. — Но бывало и хуже. Пошли.
— Прялку забыл, — напомнила Дуня.
Чертыхаясь и цепляясь прялкой за пистолет‑пулемет «Витязь», Антон поспешил за Ивановым.
— Ты поосторожней с оружием, — бросил тот, не оборачиваясь. — Заряжено все ж.
В актовом зале было торжественно и суетно. Администрация Красных Огурцов, состоявшая преимущественно из мужчин в серых и черных костюмах, уже сидела в президиуме, толпа гостей растекалась по местам, создавая пробки в проходах и возле дверей. Театральную атмосферу нарушали только первые два ряда, занятые зловещими фигурами в черном — спецназовцами отряда «Тюлень». Новообретенные коллеги Антона сидели по стойке смирно, поблескивая шлемами. Дуню пришлось посадить сзади, Иванов с Антоном заняли места спереди, рядом с бойцами. Антону было неуютно. Автомат давил на него морально, бронежилет, бронешлем и прялка — физически. Кое‑как устроившись в тесном кресле, он поднял пластиковое забрало и стал оглядываться. Бойцы были непроницаемы, лица людей из президиума суровы. Особенно суровым выглядело лицо третье справа — в нем Антон к своему ужасу узнал Аслана.
— Это же он! — прошипел Антон, склоняясь, насколько позволял шлем, к уху Иванова. — Смотрите!
— Кто? — Иванов сиял, предвкушая торжество.
— Тот бандит, Аслан! Который за нами… В которого вы…
— Этот? — Иванов ткнул в Аслана пальцем.
— Не показывайте на него! — Антон опустил забрало и съехал в кресле так, чтобы его было не видно из президиума.
— Да, конечно он, кто ж еще.
— Что он там делает?!
— Чего ты там бухтишь, не слышно.
— Я говорю, что он делает в президиуме? — повторил Антон, приподняв забрало.
— Так он же замглавы администрации по физкультуре у нас. Вот и сидит. Работа такая.
— Аслан?
— Ну да, Аслан Абреков.
— Он же бандит!
— Ну да, — согласился Иванов, — бандит. Что ж теперь делать…
— То есть он и бандит, и замглавы по физкультуре?!
— Ну как‑то справляется чучмер, успевает, вроде нареканий не было, — по‑своему истолковав удивление Антона, ответил Иванов. — У нас многие на двух работах.
— Так это что получается? Вы его людей поубивали, записали это как спецоперацию, и он же сидит на награждении?
— А что ему еще делать? Конечно, неприятно, вон рожа какая недовольная. Его мясо положили, но он сам виноват, больно резкий стал. Но там по‑быстроляну все вопросы решили. Попустись, Евгеньич, попустись…
Но Антон не смог попуститься. Глядя, как Аслан нервно барабанит пальцами по столу, он понял, что в отличие от главы администрации района у него нет аргументов, чтобы решить свои вопросы с замом по физкультуре и спорту ни по‑быстроляну, ни каким‑либо другим способом.
— Я сейчас! — сказал Антон, надвинув забрало.
— Что? — опять не понял Иванов, но Антон уже встал и, пригибаясь, стал выбираться из зала.
Кое‑как разыскав подсобку, в которой он переодевался, Антон нашел на полу камуфляжную краску, которую Дуня выкинула из его кармана. Он взял тюбик и провел по лицу пару широких коричневых полос.
После речей, в которых даже такая живая и захватывающая тема, как убийство преступников, звучала скучно, как сбор урожая кукурузы, после аплодисментов глава района Константин Борщ объявил о начале церемонии награждения. Он и несколько его замов, в том числе и Аслан, вышли на край сцены и стали называть фамилии бойцов. Бойцы выходили по очереди, Борщ жал каждому руку, Кувалдин вручал диплом, а Аслан, к собственному унижению, прикалывал к бронежилетам медали. Бойцы говорили «Служу России» и отдавали честь. Услышав свою фамилию, Антон опустил забрало и проследовал на сцену, стараясь копировать походку других спецназовцев. Уже несколько усыпленные монотонностью процедуры чиновники небрежно совершили свои манипуляции и буркнули что‑то торжественное. Конвейер дошел до Аслана. Он, к счастью, уже тоже свыкся со своей ролью и, не глядя в лицо героя, начал щупать его бронежилет, прицеливаясь, куда приколоть медаль. Однако отсутствие защитных пластин и неуловимо знакомое ощущение от соприкосновения с пачкой денег, спрятанной в кармане, заставило его очнуться и взглянуть в глаза бойца. Вместо глаз он увидел пластиковое стекло и какие‑то разводы за ним. Конструкция бронежилета была знакома Аслану не понаслышке. Он с удивлением потрогал другие карманы, вместо твердых и толстых керамических пластин в них тоже лежало что‑то гибкое и хрустящее.
Антон не выдержал. Он выхватил медаль из рук заместителя главы по физкультуре и спорту, глухо воскликнул «Бу‑бу Бу‑би‑би!» и, на ходу отдавая честь, рысью сбежал со сцены на свое место. Никто не заметил этой маленькой заминки, список героев контртеррористической операции близился к концу, зал уже начал оживляться в предвкушении банкета. Последние герои награждались с нарастающей сноровкой, а Аслан все смотрел и смотрел на загадочного спецназовца в странном бронежилете. Что‑то в этой совсем не армейской осанке показалось ему знакомым.
Наконец награждение закончилось и господин Борщ, потирая ладошки, пригласил всех в банкетный зал. Антон постарался смешаться с группой людей в камуфляже, но видел, как Аслан поглядывает в его сторону. На майора надежды было мало, он тоже получил награду и с таким восторгом рвался к столу, как будто ее грозили отнять, если он срочно не обмоет событие как полагается.
В банкетном зале уже сверкал посудой П‑образный стол, администрация рассаживалась во главе стола, бойцы занимали левое крыло, гости — правое. Аслан сел рядом с главой района, в его руках появилась бейсбольная бита, которой он многозначительно постукивал ладонь. К Антону подошла Дуня, в ее руках были паспорта.
— Держи.
— Он меня убьет! — страшным голосом сообщил Антон. — Надо отсюда бежать!
— Да я не против.
Но молодой человек с красивой прической уже закрыл двери.
— Черт, поздно…
— Ну тогда я хотя бы поем, — сказала Дуня, сняла наконец свою дурацкую шапку и принялась за закуски.
Мода на свободное блуждание вокруг шведского стола не добралась до Красных Огурцов — банкет грозил обернуться долгими посиделками в духе грузинской свадьбы — с тостами и речами. Возле входа возвышался небольшой подиум, на нем топтались музыканты в кондовых серебристых костюмах. По залу сновали официантки в белых блузках, богатство стола намекало на статус скрытой финансовой жемчужины Подмосковья. Вскоре действительно начались тосты и речи. Антон приподнимал забрало, просовывал в бронешлем закуски и тут же захлопывал его. Жуя внутри шлема, он поглядывал на двери, выжидая удобного момента, чтобы сбежать. Момент все не наступал, положение становилось отчаянным — Аслан начал прохаживаться пока что только возле своего стула, а коллеги‑спецназовцы, очевидно, убедившись в относительной безопасности помещения, один за другим принялись снимать шлемы.
