— А чего тянуть-то?! — удивился толстяк.
Женщина встала. В воздухе тотчас мелькнула кочерга, но готовый ко всему кандидат в любовники быстро метнулся на балкон. Снова зашуршали ветки виноградника.
— Убью! — закричала Изольда, перегнувшись через перила. — Поймаю, обязательно убью!
— Подумаешь, Пенелопа, какая!.. — прорычал снизу толстяк. — Я завтра же войну объявлю и тебе и твоему дурачку-мужу. В плен возьму, вот тогда ты у меня не пококетничаешь!
— Только попробуй, болван!
Изольда не глядя, нашарила горшок с цветами и запустила его вниз. Там сразу же ойкнули…
Перед тем как лечь спать, Изольда крепко закрыла окно.
«А завтра, какое платье мне надеть, любимый? — думала она, ласково рассматривая лицо барона. — Голубенькое, наверное… Кстати, нужно кухарке сказать, чтобы тухлых яиц купила… И еще помидоров. Для этих… Для певцов. Будет чем их порадовать. Короче говоря, мы еще повеселимся с тобой, мой самый хороший!»
Изольда счастливо улыбнулась и уткнулась носом в подушку…
И на деревьях растут листочки…
Прежде чем постучаться в дубовые ворота замка викинг Хрюринг поправил шлем. На шлеме не хватало одного рога, и тяжелая железная шапочка то и дело съезжала на ухо викинга.
— Кому там по физиономии захотелось?! — грубо спросили изнутри.
— Открывайте, свои! — рявкнул Хрюринг.
— Мы, вообще-то, и своим дать можем… — огрызнулся голос.
Ворота заскрипели. Два рослых воина недоверчиво осмотрели гостя.
— Хозяин дома? — буркнул Хрюринг.
— После вчерашнего дрыхнуть изволят.
Упоминание о вчерашнем отозвалось в голове викинга-гостя сильной болью. Он чертыхнулся и зашагал в покои своего друга эрла Хельга.
Хельг сидел на смятой постели и пил рассол.
— Помогает? — недоверчиво спросил Хрюринг.
— Да как сказать… — хозяин замка поставил на стол кубок и посмотрел на гостя. — Кстати, рог тебе, где обломали, брат?
— Вчера, а где не помню, — Хрюринг вздохнул. — Мухоморы проклятые!
— Опохмелиться хочешь?
Эрл Хельг подвинул к гостю золотое блюдо с жареными мухоморами.
— Видеть их не могу! — взорвался Хрюринг. — Если бы не работа, в рот их не взял.
— Берсеркеры мы, понимаешь? — сочувственно возразил Хельг. — А без мухоморов какая может быть драка для нас, «бешенных»?
— Драка — ладно, драку понять можно. Но вот тут, — Хрюринг постучал себя по шлему, — каждый раз, ну, ни черта не остается. Пусто! Где был, с кем дрался, в конце концов, за что — полная… Как ее?..
— Амнезия, — подсказал Хельг.
— Во-во, а все из-за этих чертовых мухоморов!
Хозяин замка встал и подошел к окну. Скрипнули створки и в комнату хлынул свежий, пахнущий морем, воздух.
Хельг сладко потянулся:
— Хорошо-то как, а?!..
— Тьфу, на все! — быстро отозвался мрачный гость.
Хельг засмеялся.
— Ладно, брат, не горюй, — хозяин замка подошел к товарищу и дружески хлопнул его по плечу. — Так и быть, помогу я тебе.
— Чем?! Вот эту… Как ее?.. — Хрюринг ткнул себя пальцем в лоб. — Вот эту мне новую приделаешь?
— Человечка я тебе одного одолжу.
— Врача, что ли?.. Но я этих колдунов даже в плен не беру.
— Зачем врача? Получше кого-нибудь найдем, — Хельг хлопнул в ладоши. — Эй, вы, там!.. Живо ко мне Хлюпика!
Хрюринг удивленно заморгал глазами. Скрипнула дверь, в комнату робко вошел болезненно худой молодой человек. Хрюринг осмотрел незнакомца: больше всего могучему викингу не понравился сосредоточенный взгляд юноши и его большой, бледный нос.
— Дарю тебе на пару неделек, — сказал Хельг. — И главное запомни, мухоморов Хлюпику не давать.
— Э-э-э, а зачем… — начал было Хрюринг.
— Потом-потом! — перебил хозяин замка. — На работу нам пора.
Хельг подсел к столу, взял вилку и потянулся к мухоморам.
— Не хочу я!.. — сморщился гость.
— Тоже мне, берсеркер! — засмеялся Хельг, поднося ко рту гостя вилку с мухомором. — Ну, давай… За маму… Молодец! Теперь за папу…
Хрюринг закрыл глаза и лениво задвигал массивной челюстью.
«К черту все! — горько размышлял он про себя. — Видно у нас, викингов, доля такая… Хотя жалко, конечно».
…Хрюринг пришел в себя только через два дня. Он с трудом приоткрыл один глаз. Взгляд викинга упал на боевой шлем на ночном столике.
«И второй рог, значит, обломали…» — лениво пронеслось в его голове.
Рядом кто-то робко кашлянул.
— Ты кто?.. — с трудом ворочая языком, спросил викинг сидящего рядом с его кроватью бледнолицего юнца.
Юнец ничего не ответил и взял в руки лютню.
— Я расскажу вам о рыцаре страшном во гневе, силой меча сокрушившего многих… — немножко гнусавым, тягучим голосом запел юнец.
«Псих, что ли?!» — подумал викинг.
— О, благородный эрл Хрюринг!.. О солнцеликий воитель! — взвыл юнец на самой высокой ноте.
«Это никак про меня?!..» — удивился викинг. В его глазах появилось заинтересованное выражение.
— …Лез он на стену, мечом повергая на землю хрупких саксонцев и англов пугливых, — продолжал юнец. — И содрогнулись враги, видя бесстрашие эрла. Дама прекрасная молча смотрела на это взглядом своим, выражая любовь и томленье страсти…
«Здорово! — улыбнулся Хрюринг и тут же спохватился. — А что за дама-то?!»
Эпический рассказ длинноносого юнца о недавнем сражении занял около часа. Викинг прослезился от умиления и с удивлением отметил про себя, что привычная головная боль рассеивается как легкий туман.
— Слышь, друг, — слегка краснея, спросил он умолкшего, наконец, юнца. — А что все-таки за дама на меня из башни глаза пяли… То есть смотрела?
Юнец вытащил из кармана куртки записную книжку.
— Замок Ла Рош, пятая башня справа, — прочитал он. — Матильда, дочь эрла Матинброка.
Хрюринг быстро встал и подошел к зеркалу.
«Ну, и видок у меня, однако!..» — неприятно удивился он, рассматривая в туманном стекле покрытую синяками физиономию.
— Эй, вы там!.. — рявкнул Хрюринг. — Мыться, стричься, одеваться!
Через пару часов аккуратно причесанный и выбритый Хрюринг был готов нанести визит соседу Матинброку.
«Может быть, пару мухоморчиков скушать для храбрости? А то ведь этикеты там разные, поклоны… Запутаться можно! — нерешительно подумал он, снова рассматривая в зеркале свое посвежевшее лицо. — Впрочем, ну их!..»
— Ты кто по профессии? — не оглядываясь, спросил викинг юнца.
— Поэт…
«И на рынок надо зайти, — решил Хрюринг. — Прикупить себе еще парочку поэтов… Забавная эта штука — стихоплеты, понимаешь!»
Только чума за окошком может сделать рыцарский пир по настоящему грустным. Барон фон Борг вздохнул и задернул штору окна.
Вернувшись к столу, он кисло спросил:
— Может, за дам сердца выпьем, ребята?..
— Да, ну их!.. — нехотя отозвался кто-то из рыцарей за круглым столом. — И вообще, этот печальный образ рыцаря-меланхолика уже в печенках сидит.
Герцог фон Шнапс лениво откусил ухо молочного поросеночка, лениво пожевал и только потом взглянул на хозяина стола.
— А про чуму тебе кто сказал? — спросил он.
— Жена, — фон Борг вздохнул. — Сегодня утром сказала.
Рыцари невольно поежились. Их пир продолжался уже три дня, и новость о чуме была похожа на похмелье.
— Я вот помню, мне мой дед про чуму рассказывал, — тихо начал фон Шнапс, отодвинув в сторону блюдо с поросятиной. — Вышел как-то раз утром один рыцарь на крылечко своего замка. Смотрит рыцарь, вокруг птички поют, цветочки растут и солнышко светит. Потянулся рыцарь и говорит: «Хорошо-то как, Господи!..» А потом вдруг на землю — плюх на землю… И Богу душу отдал. Вот тебе и чума!
— Да уж, ребята, — согласился толстый фон Драпс. — Чума пострашнее любой драки с неверными будет.
— Кстати, о неверных, — оживился фон Борг. — Помню, штурмовали мы как-то раз замок в Палестине…
Живописный рассказ воинственного барона занял больше пяти минут. Особенно тщательно и виртуозно он описывал те удары, которые получил по забралу, взбираясь на стены замка.
Разговор стал более веселым.
— А я вот помню… — начал фон Шнапс.
— Это что!.. — перебил его толстяк фон Драпс. — Мне под Иерусалимом оба рога на шлеме отшибли. Ей-богу!..
— Да что там Палестина, ребята! — закричал молодой рыжий рыцарь. — А какая драка на Чудском озере драка была!.. Даже лед не выдержал.
— А давайте выпьем за неверных, братва? — неожиданно предложил фон Борг.
Галдеж мгновенно стих. Все удивлено посмотрели на хозяина замка.
— А что?.. — вдруг тихо спросил герцог Шнапс. — Если разобраться, то неверные не такие уж плохие ребята.
— Правильно! — согласился рыжий рыцарь.
