– Пижон, – скривила губы Алиса, нарочно стараясь быть грубой.
В ответ он только улыбнулся.
Первые три минуты Костя молчал, краем глаза наблюдая за недовольной пассажиркой. Нервничает – это правильно… Интересно, как она додумалась до столь нестандартной комбинации с фотографиями? Не каждый несет компромат в журнал или газету. Хотя вряд ли снимки можно назвать компроматом, скорее – частная жизнь. Может, Северов действительно ее отец, она на него зла и собирается отомстить таким образом? Девчонка же еще совсем… вредная, необычная девчонка.
– Я, пожалуй, напрошусь к тебе в гости, – сказал Костя, догадываясь, какая реакция последует.
– Ага, щ-щас!
Ну, могло быть и хуже.
– Мама твоя где?
– На репетиции. А что?
– Ничего.
– Я курить хочу.
– Нервничаешь?
– С какой это стати.
– А, ну да, я и забыл, что совесть у тебя чиста.
Алиса отвернулась к окну. Теперь дело принципа отправить фотографии Северова на страницы желтой прессы. Назло! Нечего за ней следить.
– Я все же напрошусь к тебе в гости, – настойчиво сказал Костя, когда они притормозили около подъезда ее дома.
– У меня сегодня неприемный день, – огрызнулась Алиса, вспоминая, где оставила фотоаппарат, точно ли выключила компьютер и убрала ли со стола грязную посуду… Черт, посуда-то тут при чем, какое ей дело до того, что он о ней подумает…
Костя проигнорировал отказ и вышел из машины вместе с Алисой. Скользнул взглядом по ее тонкой, стройной фигуре, поймал недовольную вспышку зеленых глаз, сунул ключи в карман и неспешно направился к двери.
– Открывай, – улыбнулся он, лениво поворачивая голову в сторону ухоженного дворика.
Драться она с ним, конечно, не будет. Чай-кофе предлагать тоже не станет – пусть водичку из крана попьет… нефильтрованную, и откуда он только взялся на ее голову… прилип, как жвачка к ботинку!
Квартира произвела на Костю приятное впечатление. Две комнаты и кухня обставлены и оформлены в одном стиле: мягкие ткани, спокойные тона – все в меру. Третья комната принадлежала Алисе, и здесь присутствовал некий беспорядок, да и атмосфера выбивалась из общего фона, но именно на этих квадратных метрах он предпочел задержаться. Здесь ему было особенно комфортно.
– У тебя хорошо, – просто и искренне сказал он, усаживаясь в кресло за компьютерный стол.
Крутанувшись один раз, он остановил пристальный взгляд на Алисе. Она стояла напротив, прислонившись спиной к дверному косяку. Жаль, что она стянула сзади волосы… и жаль, что она на него смотрит так настороженно. Не надо на него так смотреть. Не имеет смысла…
Он встал и пошел к ней.
* * *
Разделив тесто на две части, Маргарита Александровна взяла скалку, обсыпала ее мукой и посмотрела на Тому. Та мудрила над начинкой, кропотливо вынимая из миски особо жесткие, на ее взгляд, кусочки капусты.
Кухарка на радостях, что в доме появилось столько женщин, отпросилась в отпуск, и теперь домашняя рутина легла на плечи Маргариты Александровны. За готовку и уборку она взялась охотно и с радостью. Во-первых, потребность заботиться о Максиме всегда была очень сильна – он вырос, стал взрослым мужчиной, но материнской любви такая ерунда не отменяет. Во-вторых, невозможно сидеть без дела, особенно когда мысли того и гляди закипят, как куриный бульон или борщ. В-третьих, это был неплохой шанс отвязаться от Томы, которая начинала зудеть уже в восемь утра. О последнем пункте, к сожалению, пришлось забыть – будущая невестка в своем старании способна переплюнуть любую опытную экономку.
– А как вы считаете, яйца лучше помять вилкой, порубить или измельчить в кухонном комбайне? – будто читая по написанному, спросила Тома.
«Лучше съесть целиком», – съязвила про себя Маргарита Александровна.
– Как тебе будет удобно.
– А все же?
«Боже мой, какой принципиальный вопрос! Может, еще Максима позовем, чтобы разрешить эту дилемму…» Маргарита Александровна одернула себя и ответила:
– Поруби ножом.
Она пыталась, пыталась относиться к Томе более мягко, но не получалось. Невеста сына имела неприятную привычку подлаживаться, пыталась услужить и при разговоре становилась еще более напыщенной и правильной. По отношению к другим она так себя не вела, наоборот, была требовательна и строга. А тут… сплошное лицемерие и угодливость. С одной стороны, это можно понять – здоровое желание понравиться матери будущего мужа, но не надо же растягивать подобное поведение на долгие месяцы и не надо добиваться расположения такими маслеными способами. Будь же ты собой! Хотя… к Томе такой девиз не подходит, еще неизвестно, что хуже…
Маргарита Александровна раскатала тесто в идеальный круг и ловко переложила его в форму.
– Алиса больше не приедет? – небрежно спросила Тома, аккуратно снимая скорлупу со сваренного вкрутую яйца. Девушка ей совершенно не понравилась, и она не очень понимала, откуда у Максима появилась такая неинтеллигентная родня. Курила, язвила, уехала, даже не попрощавшись!
Скорое и неожиданное исчезновение Алисы повергло Маргариту Александровну в шок. Она еще не успела толком познакомиться с девочкой, не успела с ней поговорить, узнать, понять… а ее уж и нет. И попробуй разбери, что произошло! Весь вечер подслушивала, подглядывала, но легче не стало. Информации – ноль. Якобы за Алисой приехали, она скучала по дому (будто этот дом находится на другом материке!) и на радостях скоренько собралась. «Меня не обманешь», – подумала вчера Маргарита Александровна, принюхиваясь в гостиной. Цветочный аромат духов. Мать за ней приезжала. Дана. А Максим ее выставил побыстрее, чтобы с Томой случайно не встретилась, и ходил потом злой и потерянный. Глупец. Надо было Тому из дома, а Дану в дом! Прости господи.
Советы давать легко, осуждать легко – это Маргарита Александровна хорошо понимала, а вот свои поступки исправить куда сложнее. Пусть Максим со своими женщинами разбирается самостоятельно – сам решает, кто нужнее, кто дороже, а она об Алисе думать будет. Вдруг девочка действительно ее внучка? Как же хочется в это верить, как же хочется… Увезли ее – и пусто теперь в комнатах…
– Приедет, обязательно приедет, – слишком горячо ответила Маргарита Александровна, чем удивила Тому.
«Дурак», – скажет Алиса.
«И когда только успела?» – изумится Дана.
Рыжие волосы оказались на ощупь мягкими и шелковистыми. Глаза – густо-зелеными. Губы… он бы хотел узнать, какие они на вкус, но не посмел… Побоялся напугать, обидеть. Хотя Алиса и так уже была напугана, она стояла не шевелясь, позволяя себя гладить по волосам, щеке, шее… Никто на нее так не смотрел и никто так ее не гладил. В самом потаенном уголке души, там, где никогда не было сигаретного дыма, теплилось ожидание именно такой нежности. И эта нежность теперь прочно была связана с Костей. Она могла сотни раз говорить: «не-а», «чего?», сотни раз могла отрицать чувства или изображать непонимание, но сердце подрагивало, когда он появлялся в поле зрения, и подрагивало, когда его не было рядом. И, наверное, увидев сегодня Костю в окне машины, она скорее обрадовалась, чем испугалась или рассердилась.
– Ты красивая, – сказал он. Уверенно сказал.
Она сильнее прижалась к дверному косяку и подняла глаза. Нет, он не смеется.
– Ты красивая, – повторил он и улыбнулся. На правой щеке появилась ямочка.
«И вовсе он не холодный…» – пронеслось в голове Алисы.
– Не знаю, – честно ответила она, пожимая плечами. – По мнению некоторых, мне не хватает гламура.
– Под «некоторыми» ты подразумеваешь свою мать?
– Да, она частенько навязывает мне свои короткие юбки, но я не поддаюсь.
Алиса пыталась поддерживать разговор в привычной для нее манере, но это не очень получалось. Голос звучал неестественно, слова точно спотыкались.
Костя не торопясь, осторожно одной рукой расплел ее волосы. Мелкие и крупные кудряшки рассыпались по плечам, пальцы утонули в оранжевом облаке. Он дотронулся до ее острого подбородка и тихо спросил:
– Будешь меня слушаться?
– Не-а, – не раздумывая ответила Алиса. – То есть…
Она вжала голову в плечи и почувствовала себя совершенно глупо. Неужели так мало нужно, чтобы потерять над собой контроль? Неужели Костя так много стал для нее значить? О! У нее уже был в жизни один мужчина, и рядом с ним она тоже теряла и разум, и волю. И где он теперь?…
– Ты зачем пришел? – строго спросила она. – Максим Юрьевич… папочка мой прислал?
«Он работает на Северова, а значит, все его поступки продуманы и ничего он не делает просто так…»
Костя промолчал.
– Экскурсия по дому семейства Бестужевых подошла к концу. Посетители могут освободить помещение, – едко произнесла Алиса и сделала шаг в сторону.
