И вдруг в этот момент мне почему-то пришла в голову странная мысль. Я ведь, вопреки инструкциям Алексеича, практически ничего не рассказал восстановленному в звании подполковнику о нашей миссии, о чертях и их земных воплощениях, не расспросил его, каким образом он от этих чертей пострадал, не убедил в правоте нашего дела. Но результат-то был достигнут! Оказывается, гражданам в милицейской форме совсем не обязательно объяснять необходимость и смысл проведения операции. Главное — показать, что ты тут начальник, обозначить цель, подкрепить все это решением служебных и бытовых проблем. И не нужно никакими мыслями по древу разливаться. Приказы должны быть четкими, ясными и не обсуждаться подчиненными, а беспрекословно выполняться.
Довольный собой, я обратился к приунывшим было Рогалику и Клюшке:
— Вот что, бабоньки! Вернется ваш красавец, никуда он от вас не денется! А вам необходимо будет завтра с утра произвести полную инвентаризацию того, что вы закупили из формы и амуниции. Будем готовить наш отряд к боевым действиям, а обеспечение, как вы понимаете, дело крайне важное. Важнее, между прочим, чем шампанское хлестать! — Сказав это, я налил себе рюмку водки и быстро выпил.
Вера Григорьевна укоризненно посмотрела на меня:
— Что же вы, Ромочка, извиняюсь, в одну харю-то водку дуете? Вот Дугушечка, даром что мент, а ведь ни разу без тоста не выпил. И такие слова нам красивые говорил… А вы вроде человек интеллигентный, воспитанный, образованный, кандидат наук даже, а пьете, как босяк какой-то!
Устыдившись, я налил дамам шампанского, себе еще рюмку водки, встал во весь свой богатырский (по сравнению с ними) рост и произнес следующее:
— Однажды в одном горном ущелье жил одинокий чабан. Он пас своих овец, сдавал шерсть и мясо государству, днем и ночью был готов как лев броситься на злейшего врага — волка и из своей верной винтовки метким выстрелом застрелить горного орла. Год шел за годом, он сдавал все больше шерсти и мяса, построил себе дом, купил вместо лошади джип «Лэнд Круизер», на котором разъезжал по своему горному ущелью. Его все любили и ставили маленьким мальчикам в пример. А он, хотя и постарел, поседел, но все пас и пас своих овец. Ну вот, собственно, и все.
Рогалик и Клюшка переглянулись и в один голос сказали:
— Что-то мы не догоняем, в чем, собственно, смысл тоста? И при чем тут чабан, овцы и джип?
— А… Так я забыл вам сказать, что этому старому идиоту родители в свое время не объяснили, что на свете есть такое чудо природы, как женщины. И что одними овцами довольствоваться не стоит. Поэтому мне и хотелось бы выпить за то, чтобы мы не забывали о чудесных женщинах и, таким образом, сами не превращались в старых баранов!
Дамы наградили меня бурными аплодисментами, и мы дружно выпили. Тут Вера Григорьевна, сделав многозначительное лицо (у нее это всегда здорово получалось), сообщила мне, что и у нее, оказывается, имеется такая же, как и у всех членов коллектива, монета. В подтверждение своих слов она достала из кармана фартука рубль со знакомой до боли лысой головой. Я прикинул, что монета эта, судя по цвету, не может быть ни серебряной, ни алюминиевой, а является самым обычным медно-никелевым рублем 1970 года выпуска. Расстраивать Клюшку мне не хотелось, и я спросил, не наблюдались ли за этой монетой какие-либо волшебные превращения или иные необъяснимые явления. Получив отрицательный ответ, я сообщил ей, что наши монеты весьма отличаются от традиционных материалом, из которого они изготовлены, а также необыкновенными свойствами. На всякий случай поручил ей следить за тем, не будет ли в существовании ее рубля чего-то незаурядного, и сообщил ей, что своим приказом зачисляю ее в действующий резерв нашего отряда, возлагая на нее организационно-штабную работу.
Матушка моего водителя тяжело вздохнула. Несомненно, она жаждала принимать более активное участие в боевых действиях против нечистой силы, но все же согласилась исполнять порученные ей задачи. Ну а я с чувством выполненного долга решил откланяться и отправиться на другую сторону Ленинградского проспекта к себе домой, чтобы наконец хоть раз по-настоящему выспаться.
Зайдя в подъезд, я проверил свой почтовый ящик и среди счетов и приглашений на различные презентации и прочие светские мероприятия обнаружил конверт с логотипом казино «Мефисто», адресованный мне лично. Уже дома я осторожно, надев резиновые перчатки (мало ли что от них, чертей, можно ожидать), открыл конверт и обнаружил там письмо следующего содержания:
Глубокоуважаемый Роман Львович!
Совет учредителей ООО «Казино „Мефисто“» свидетельствует Вам свое почтение и выражает свое глубочайшее сожаление по поводу неприятного инцидента, происшедшего три дня тому назад. Сообщаем Вам, что в связи с упомянутой ситуацией Советом учредителей было санкционировано проведение служебного расследования, в результате которого выяснилось, что бывший администратор казино «Мефисто» Сукин Ангел Митрофанович превысил свои полномочия и, используя свое служебное положение, некорректными методами попытался решить конфликтную ситуацию, связанную с Вами. Сотрудники частного охранного предприятия «Многогранный плюс» Факус Вадим Александрович и Факус Усман Александрович, привлеченные им для решения вопроса, также действовали вне рамок договора между ООО «Казино „Мефисто“» и ООО «ЧОП „Многогранный плюс“».
Решением Совета учредителей администратор Сукин А. М. уволен с занимаемой им должности. По имеющейся у нас информации, он полностью осознал происшедшее и принял единственное возможное в его положении решение, о котором Вы можете узнать из прилагаемого к данному письму материала.
По представлению Совета учредителей «ООО „Казино Мефисто“» генеральным директором ЧОП «Многогранный плюс» Гармашем И. А. было принято решение об увольнении с занимаемых должностей сотрудников ЧОП Факуса В. А. и Факуса У. А. О последствиях этого увольнения Вы можете также узнать из прилагаемой публикации в СМИ. Глубокоуважаемый Роман Львович! Совет учредителей ООО «Казино „Мефисто“» приносит Вам свои глубочайшие извинения за неподобающее поведение бывших сотрудников казино и работавших по договору с ним сотрудников ЧОП. Убедительно просим Вас оказать нам посильное содействие в поисках скрывшегося участника инцидента, сотрудника ООО «Казино „Мефисто“» Садько Александра Тарасовича, известного в определенных кругах под прозвищем Шурик. Приказом директора он также заочно уволен с занимаемой должности.
Сообщаем Вам, что Совет учредителей и дирекция ООО «Казино „Мефисто“» будут рады снова видеть Вас в числе наших самых уважаемых и привилегированных клиентов. Вам будет предложена бонусная программа по аналогии с той, которую казино «Шангри Ла» практикует в отношении Пугачевой А. Б. В случае проигрыша 50 % Ваших средств, затраченных на приобретение фишек, будут Вам немедленно возвращены, а при выигрыше Вы получите его полностью. Ждем Вас в нашем казино!
Под письмом стояли подписи учредителей казино, среди которых, к своему удивлению, я обнаружил и автограф уже знакомого мне и даже посланного мной в жопу банкира Черткова. А к документу была приложена не менее знакомая мне еще по питерской встрече с Алексеичем вырезка из «Московского комсомольца», свидетельствующая о том, что отрезание пальцев — не самое серьезное наказание, имеющееся в арсенале вышеупомянутых ООО и ЧОП.
«Так, — подумал я, — похоже, эти уроды поняли, с кем имеют дело, и засуетились. Шурика, конечно, надо беречь, хрен я его им отдам. Он хоть и садист в душе, но, во-первых, спас меня, а во-вторых, как ни крути, стал соратником. Опять же машину он водит неплохо, да и с холодным оружием обращаться умеет. А вот насчет посещения казино нужно серьезно подумать и посоветоваться с Алексеичем. Ну а сейчас — спать, спать и еще раз спать, как говорил великий… Блин, кто же из великих это говорил? Не я ли сам, случаем?»
Цан сидел в кожаном кресле в своей небольшой квартире на первом этаже не самой современной панельной шестнадцатиэтажки на Дмитровском шоссе. Все остальные помещения этого этажа были заняты под офисы, склады или использовались в качестве производственных мастерских его соотечественниками, поставлявшими компьютерную технику, мобильники и самый свежий софт на крупнейший в Москве Савеловский компьютерный рынок. Вообще-то он от рождения не был никаким Цаном, а носил некогда гордое и известное имя Линь Бяо. Правда, быть полным тезкой китайского министра обороны, официального наследника Председателя Мао, а потом — оппозиционера, при странных обстоятельствах погибшего в авиационной катастрофе в 1971 году, в Поднебесной было довольно хлопотно. Несмотря на достижения в демократизации общества и явно ослабевающее влияние коммунистов ортодоксального, маоистского толка, Линь Бяо-младшего время от времени, начиная с поступления в институт, вызывали в компетентные органы, допрашивали, интересуясь, не выходили ли на него люди, пытавшееся связать его имя с опальным однофамильцем. Иногда опека агентов госбезопасности становилась столь плотной, что несколько беспокоила молодого студента. Любой человек, контактировавший с ним, также попадал в сферу интересов PSB (Public security bureau), «Бюро общественной безопасности», то есть китайского КГБ. Тем не менее учиться ему не мешали, а иногда даже помогали в решении некоторых проблем. К примеру, уже на первом курсе его поселили в двухместную комнату в общежитии, такую, в которых жили только отличники-старшекурсники, дети высших чиновников или очень богатых родителей. Как-то председатель студенческого совета поставил на заседании, посвященном улучшению обеспечения студентов жильем, вопрос, почему товарищ Линь Бяо один живет в десятиметровой двухместной комнате. После бурной дискуссии, когда все уже склонялись к тому, чтобы подселить к Линю двух-трех сокурсников, слово взял комендант общежития, отставной полковник разведки товарищ Сун. Коротко остановившись на экономической и политической ситуации в стране, он сказал о том, что великий Мао еще в 1955 году говорил о том, что «у каждой лисы должна быть своя собственная нора». И этот лозунг никто с повестки дня еще не снимал. Поэтому студенческому совету нужно думать не о том, как стеснить талантливого студента, подселяя к нему соседей, а о том, как всем остальным учащимся, по мере построения коммунизма, выделить отдельные комнаты. На этом вопрос был исчерпан. Правда, через десять минут, когда встал вопрос о том, чтобы в четырехместную комнату подселить еще двух студентов, и раздались голоса, оспаривавшие проект такого решения, полковник Сун рассуждал уже несколько по-иному, приводя другую цитату из трудов Председателя Мао: «Во время строительства нового общества неважно, как чувствуют себя селедки в банке, главное, чтобы они туда помещались».
