Решение распрощаться со своей родиной далось Линь Бяо-младшему тяжело. С одной стороны, буддистская вера и принадлежность к компартии Китая звали к покорности, но с другой репрессии, которым подверглись его родители, и то, что от него столько лет скрывалась правда, навечно отрезали для него путь домой. Он прекрасно понимал, что теперь, когда он стал носителем секретной информации, может в любой момент быть уничтожен или отправлен на родину в бессознательном состоянии, будучи упакованным в контейнер с диппочтой. Поэтому для него единственно возможным выходом было затеряться в огромной Москве, конечно, не такой большой, как Пекин, но все-таки тоже не маленькой. Подготовить исчезновение из посольства было бы довольно сложно, если бы не предусмотрительность Линя. Еще три месяца назад один из советских партнеров предложил ему в качестве платы за поставку большой партии нестандартной модификации компьютеров оформить советский общегражданский паспорт. Так у Линя появилась «краснокожая паспортина» с его фотографией и пропиской в общежитии на Огородном проезде. А через месяц, в июле того же 1991 года, он за 20 тысяч долларов купил себе однокомнатную квартиру на Дмитровке, в которой через некоторое время с помощью небольшой суммы в долларах и прописался. Китайская фамилия Цан и русские имя и отчество Иван Васильевич объясняли, почему он так хорошо говорит по-русски, а оформленная со знанием дела трудовая книжка свидетельствовала о том, что он работал в различных организациях на Украине, которые к тому времени в большинстве своем были упразднены.
До поры советский паспорт и другие документы лежали в домашнем сейфе. Но сейчас, похоже, настало время ими воспользоваться. Укрепило Линя в необходимости этого приглашение к начальнику службы безопасности посольства товарищу Ляо, который основательно расспрашивал Линя о том, зачем его приглашали в КГБ. Сын опального оппозиционера, естественно, ни словом не обмолвился о том, что знает правду о гибели отца, понимая, что в противном случае за территорию посольства ему уже не выйти. Рассказал историю, что КГБ будто бы интересуется техническими данными партии компьютеров, которая вместо Минфина недавно попала в руки солнцевской преступной группировки. Но настороженность товарища Ляо была очевидной, и Линь понял, что одной беседой дело не кончится.
Тем же вечером он отвез на свою конспиративную квартиру самые необходимые вещи, оставив в коттедже практически всю одежду, технику и даже документы. Затем отправился в ресторан гостиницы «Академическая», чтобы встретиться со знакомыми «солнцевскими». «Исчезновение» Линя было оценено в 10 тысяч долларов. А поскольку партнерство с группировкой у него было достаточно плотным, то и проблем с организацией процесса не возникало. Линь отдал «бригадиру» свой дипломатический паспорт, документы на машину, ключи, комплект одежды, кольцо и цепочку с драконом, которые носил постоянно, снял с руки часы «Сейко», а затем вышел из ресторана. Больше человека по имени Линь Бяо никто никогда не видел. От него остались только обезображенный труп с признаками восточного происхождения в сгоревшей служебной «Волге» да краткая заметка в газете «КоммерсантЪ»: «Вчера, примерно в два часа тридцать минут, в пойме реки Сетунь, неподалеку от Аминьевского шоссе, жители близлежащих домов увидели яркое пламя и дым. Вызванные по телефону пожарные приехали через десять минут и обнаружили догорающий автомобиль „Волга“ с дипломатическими номерами. Внутри автомобиля находился сильно обгоревший труп мужчины. Прибывшие на место пожара сотрудники регионального управления по борьбе с организованной преступностью выяснили, что машина принадлежала посольству КНР и использовалась представителем государственной корпорации „Свистящая ласточка“ г-ном Линь Бяо. Приглашенные на место происшествия представители посольства по сохранившимся личным вещам и, видимо, выброшенному из машины во время взрыва обгоревшему портфелю с документами сделали предположение, что в автомобиле находился сам Линь Бяо. Судебно-медицинская экспертиза подтвердила насильственный характер гибели китайского коммерсанта. Нетронутые ювелирные украшения и другие ценности исключили версию ограбления. В то же время контрольный выстрел в голову свидетельствовал о заказном характере убийства, которое наши источники в правоохранительных органах связывают со служебной деятельностью жертвы».
Так в Москве появился «русский китаец» Иван Васильевич Цан, уроженец города Одесса, который потом долгое время вел спокойную и размеренную жизнь, работая в мастерской по ремонту бытовой техники. Только на рубеже веков он вновь начал заниматься компьютерным бизнесом и стал одним из главных специалистов Савеловского компьютерного рынка, в задачу которого входила оценка качества партий компьютеров, их доводка и модернизация, а также решение любых нестандартных проблем, связанных с бытовой и профессиональной электроникой.
Именно человек, обладающий такими качествами, как Иван Цан, был бы позарез нужен формировавшейся под моим началом когорте борцов с нечистой силой. Хотя пистолеты, автоматы, ножи и кистени — оружие, вне всякого сомнения, хорошо зарекомендовавшее себя, в XXI веке обойтись без современных гаджетов, средств электронной разведки и прочих примочек было невозможно. Нам нужно было найти не просто хакера, а профессионального специалиста по электронике и связи. И я, проснувшись после столь волнительной поездки в Питер, решил в первую очередь отыскать человека, который мог бы решить проблемы технического обеспечения нашей группы. Конечно, Рогалик с самого начала закупила кучу армейской амуниции, радиостанции, приборы ночного видения, фонари, но этого было явно недостаточно. Поэтому я полез в Интернет. На сайте газеты «Из рук в руки» разные люди с маниакальным упорством предлагали решить проблемы моего и так отлично работающего компьютера. Другие занимались ремонтом мобильников, третьи — бытовой техникой. Но требуемой квалификацией и широтой охвата в бесплатных объявлениях и не пахло. Решив сделать перерыв в поисках (а к тому времени я безрезультатно перелопатил два десятка популярных сайтов), я поудобнее устроился на диване, отхлебнул глоток виски «Фэймос Трахтенберг» и основательно задумался. Через десять минут лихорадочной и, казалось, бессистемной мыслительной деятельности у меня в голове оформилась здравая идея. Вспомнив о своем знакомом, который в своем время наустанавливал у себя в доме камер слежения, а также о том, чем это все кончилось, я полез в компьютер, чтобы посмотреть, не сохранился ли у меня номер мобильного его жены Татьяны. Ее телефона я не нашел, зато отыскал Вовчика — тренера по фигурному катанию. Через него я отыскал Татьяну, ее подругу Ирку и брата Ирки хакера Димона.
— Алло, Дмитрий? Это вас некто Трахтенберг Роман Львович беспокоит. Может быть слышали о таком?
— Привет! Мне Ирка звонила, сказала, что я зачем-то вам понадобился.
— Да вот хочу вам работку одну предложить: обеспечить группу товарищей современными техническими средствами, наладить связь, а потом немного попутешествовать с ними по Москве и Подмосковью, контролируя работу всех приобретенных девайсов. Платить буду хорошо, поскольку задание у нас серьезное.
— Я бы с огромным удовольствием, но ближайший месяц сижу дома безвылазно: получил заказ, причем от серьезных людей. Да и в современных устройствах связи и электронной разведки я не такой уж ас, у меня больше с компьютерами все связано. Вот если чего взломать, поднастроить — проблем нет, найду часок-другой. А надолго выбраться и поработать сейчас вряд ли.
— Может, порекомендуете, к кому обратиться?
— Ну, чтобы универсальный чел был, это трудно такого найти. Впрочем… Вы как к китайцам относитесь?
— Я вообще-то больше к евреям отношусь. Шучу! Да мне по фигу, хоть палестинец он будет, лишь бы дело знал.
— Тогда попробуйте на Савеловском компьютерном рынке отыскать Цана. Зовут его Иван. Ваня Цан, в общем. Он, конечно, чел мутноватый, но кто с ним завязывался, никогда не жаловался. Он и по железу, и по софту, и по гаджетам, и по бытовухе. Знает все самые продвинутые аппараты. А уж если хорошо платить будете, то он и обеспечит вас оборудованием, и все покажет-расскажет, а надо будет, и сходит с вами, куда скажете. На рынке, в конце основного здания есть кафе вьетнамской кухни, вот там его и надо искать.
А как раз в это время, в своей квартирке на Дмитровском шоссе, искомый Иван Цан, он же бывший Линь Бяо, вспоминал о своем возвышении и крушении надежд. Никогда в жизни он не был так расстроен. И все вроде бы было нормально: налаженный бизнес, хорошая репутация, относительно прочное материальное положение. Он давно мог бы уже выбраться из своего непритязательного жилища и поселиться в более приличной квартире, а то и в собственном доме. Мог бы перемещаться по городу не на стареньком «Субару», а на «Мерседесе» с водителем. Но все это, во-первых, его не особенно волновало, а во-вторых, он не раз видел, как неразумная засветка своих возможностей в России стоит людям денег, репутации, а то и жизни. Единственное, к чему он стремился, — это приумножить свой капитал и в обозримом будущем отъехать куда-нибудь в Австрию или Швейцарию. И не хватало ему для этого каких-то полумиллиона долларов. Полтора миллиона баксов, заработанные им за восемь лет, были обезличены и лежали в банке его единственного друга, с которым он познакомился еще в детском доме, — Вана. Ван — один из немногих иностранцев, кому по специальной договоренности между правительствами Китая и России было разрешено открыть частный банк в Москве. И он обслуживал десятки тысяч китайцев, проживавших в столице, переводил заработанные ими деньги в Поднебесную, а также хранил вклады богатых китайских бизнесменов. Ван был единственным, кто знал настоящее имя и историю Ивана Цана, но на всякий случай его состояние хранилось на анонимном счете, причем проводить какие-либо операции с ним могли лишь два друга.
