— Я спросил вашу фамилию, — мягко уточняет Борис.
— Да-да, действительно, — смущенно кивает сибиряк и поправляется, выдыхая чуть ли не в одно слово: — Гальянов сто восемьдесят.
Гальянов — на сей раз фамилия заказчика. Сто восемьдесят — ширина прилавка «Киото».
Но все эти истории — частности. В основном работа с дилерами оказалась на порядок сложнее и серьезней, чем с простыми покупателями. Дилеры-то покупали оборудование не для себя, а для перепродажи и разбирались в многообразии моделей и модификаций куда лучше владельцев магазинов. Хотя, с другой стороны, это было и неплохо: случись Борису ошибиться в составлении заказа, они могли заметить это сразу, а не в родном Владивостоке спустя две недели.
Нет нужды говорить, что и в новой своей должности Борис Апухтин не сбавил темпа и продолжал трудиться с тем же энтузиазмом, что и прежде. Тем паче что правила игры остались прежними: чем больше продашь, тем больше получишь в конце месяца. Теперь, конечно, он ничего уже не стремился доказать Ольге Талльской, у него был раздражитель посерьезней: фирма росла, и впереди маячили новые посты, которые обязывали восседать в настоящих креслах и в отдельных кабинетах.
Математика успеха выглядела просто: чем больше дилеров умудрится обработать Борис, тем больше оборудования пройдет через его руки. Леша Кончаловский, как и обещал коммерческий директор, передал ему от барского стола нескольких клиентов, но не прошло и недели, как Борису стал ясен критерий их отбора: на тебе, Боже, что нам не гоже. Половина этих фирм вообще ничего не покупала, исчерпав свое сотрудничество с «Конторой» протоколом о намерениях. Вторая половина, судя по архивам, перебивалась какой-то мелочевкой, и ждать крупных заказов от них не приходилось.
Менеджер регионального отдела Борис Апухтин имел в запасе месяц, чтобы привлечь новых партнеров. К исходу второго месяца он собирался блеснуть приличными результатами.
Борис просмотрел все имевшиеся на лотках у метро рекламные журналы и выписал координаты крупных компаний в других городах. На следующий день он оккупировал факс и разослал письма с предложением о сотрудничестве. Он предлагал услуги «Конторы» коммерческим отделам крупнооптовых фирм, уральским и зауральским заводам: «Вы ничего не теряете, если предложите своим разборчивым клиентам более дорогое импортное оборудование, которое перекупите у нас!»; поликлиникам: «Во избежание массовых отравлений, рекомендуйте всем своим магазинам хранить йогурты в сверхнадежных датских холодильниках!»; и даже постам ГАИ. Он являл чудеса изобретательности, находя причины, по которым тому или иному учреждению надлежало тотчас заняться продвижением торгового оборудования, поставляемого в Россию «Конторой».
Ни один заехавший из дальних волостей гость не уходил теперь из офиса, не подписав хотя бы протокола о намерениях. Если возникали проблемы, спорные вопросы или потенциальный дилер просто начинал выторговывать себе особые условия, Борис с пол-оборота развивал такую кипучую и бурную деятельность, что о возникшей проблеме немедля узнавали все, кто мог хоть как-то повлиять на ее счастливое разрешение. Получив отказ или не найдя понимания у нужного сотрудника, он немедля отправлялся к руководству следующего уровня. Не то чтобы с жалобой на коллегу, но с сетованиями на сложность и срочность Проблемы и намеком на готовность идти выше. Обычно это срабатывало: договоры подписывались, скидки предоставлялись, условия принимались, и Борис поздравлял нового дилера с началом взаимовыгодного сотрудничества.
Правда, однажды Борис едва не добрался по этой лестнице до одного из генеральных директоров. Наверное, это было чрезмерной наглостью, но молодой человек предполагал, что «засветиться» в качестве слишком инициативного работника гораздо выгодней, чем снискать себе славу увальня.
В конце месяца Борис подвел итоги. Объем проведенных им сделок почти сравнялся с объемом сделок, заключенных Лешей Кончаловским. Количество дилеров за истекшие двадцать рабочих дней увеличилось вшестеро по сравнению с тем списком, что вручили Борису в начале месяца. Уже сейчас шли переговоры о заказах на такие суммы, которые прежде никому из конторцев не снились. В перспективе маячили два серьезных проекта. Один с крупным холдингом, другой с администрацией области. Можно было не сомневаться, что в следующем месяце менеджер регионального отдела Апухтин соберет более чем богатый урожай.
Борис закончил подсчеты и с довольной улыбкой откинулся на спинку стула.
— Добрый день! — прозвучал робкий женский голос.
— Да, здравствуйте. — Борис вскочил, обернувшись к двум пожилым женщинам, стоявшим на пороге их кабине-тика.
— Вы Апухтин?
— Да, Апухтин, а вы?.. — Он ожидал, что гостьи представятся.
— Мы за оборудованием, — услышал Борис стандартный ответ. — Мы... стулы...
Борис понимающе закивал, садясь за компьютер. «Стулы»! Терпелив русский язык.
Он помнил заказ на сорок стульев, быстро нашел его, распечатал и подал бланк клиенткам.
— Это не наше, — покачали те головами, возвращая листок.
— Как? — Борис бросил листок на стол. — А какой же у вас заказ? Название вашей фирмы?..
— Мы стулы, — прозвучала все та же магическая фраза. Стулы! Что за стулы? Борис быстро проверил все остальные заказы. Никто больше не выписывал стульев.
— Представьтесь, пожалуйста, — вновь обратился он к гостям. — Откуда вы?
— Так с Тулы же!
— Ах, С ТУЛЫ! — Борис хлопнул себя по колену. — Из Тулы! Так. бы сразу и сказали.
— Так мы шь так и сказали. С Тулы, из Тулы... Тульские мы...
Работа продолжалась. Зубчики колес, покрутившись минуту в холостую, вновь сцепились между собой, приводя ложную машину торговли в движение. Борис делал свою работу. Делал карьеру. Делал деньги.
Получить место не составило большого труда. Работавший на этой должности дядечка решил уволиться слишком уж внезапно, и времени искать замену не было. Имелась парочка кандидатур, предоставленных впопыхах той же рекрутской конторой, но Аллочка была вне конкуренции. Все-таки начальник отдела — ее бывший научный руководитель. Неуклюже клеился к ней на протяжении всего года, пока они работали на одной кафедре испускающего дух института. Дмитрий Львович — так звали ее бывшего, а теперь и будущего шефа — ушел с кафедры чуть раньше, чем сократили Аллочку. Кто бы мог подумать, что дороги их пересекутся вновь?
Придя на очередное собеседование в достаточно крупную фирму, Аллочка надеялась на успех, но сильно на него не рассчитывала. Диплом биолога в коммерции — все равно что аттестат о среднем образовании. Конечно, у Аллочки был уже некоторый опыт. Несколько месяцев она сидела в отделе сбыта бумажной корпорации. Потом полгода провела, выписывая счета за отгруженные карандаши.
Последним местом была должность старшего менеджера: Аллочка руководила закупкой и отгрузкой майонеза. Не самое престижное местечко, но к Аллочке быстро подкатил один оборотистый азербайджанец Рубен Рафикович. Азербайджанец предлагал удивительно дешевый «Провансаль». Причем был так заинтересован в увеличении объемов продаж, что со свойственной южным мужчинам широтой одаривал Аллочку то косметикой, то дорогими конфетами, то средней руки ювелирными изделиями. Приглашал в ресторан. Один раз Аллочка приглашение приняла, но после того, как Рубен Рафикович опорожнил четвертую рюмку и начал настойчиво предлагать выпить на брудершафт, решила вернуться на прежнюю дистанцию.
Один недостаток был у азербайджанского майонеза: отсутствовал сертификат. Когда вопрос о нем поднимался особенно остро, стоимость и число подарков, получаемых Аллочкой, существенно возрастали. Аллочка быстро заметила эту закономерность и начала входить во вкус, «нажимая» на поставщика все сильнее и сильнее. В один прекрасный день ей преподнесли роскошную дубленку «в пол».
Увы, этот подарок оказался последним. Через два дня, следом за очередной фурой майонеза, в ворота склада посыпались горохом люди в камуфляже. Всех, кто находился в помещении, включая генерального директора, уложили рядами на грязный бетонный пол. Оказалось, что майонез производился в пустующем коровнике в Подмосковье. Ничего удивительного не было в отсутствии сертификата, но самое печальное было в том, что фирма «Сектым инкорпорейтед», принадлежавшая Рубену Рафиковичу, существовала только на накладных. В довершение всех бед в переводе это название означало что-то абсолютно неприличное.
В итоге Аллочка была безмерно счастлива, когда ее целую и невредимую выставили за дверь...
Итак, получить это место для Аллочки не составило труда. Дмитрий Львович, узнав очередную соискательницу, рассыпался в комплиментах и улыбался так, что хотелось забежать сзади и проверить, нет ли у него на затылке каких-нибудь резиночек или пружин, оттягивающих края рта. Сев на предложенный стул, Аллочка закинула ногу на ногу, приложив при этом максимум усилий, чтобы подол кожаной юбки взобрался по бедру возможно выше. Порыв заметили, и судьба вакансии была предрешена. На всякий случай, чтобы подстраховаться, Аллочка добавила пару прозрачных намеков на «упущенные в прошлом возможности» и «перспективы совместного сотрудничества».
