Вслед за этим император отправил папе письмо: «Генрих, король не по захвату, а по воле божьей, – Гильдебранду, уже не папе, а лжемонаху… Преданный анафеме, осужденный приговором наших епископов, – изыди. Оставь захваченное тобою место, чтобы воссел на престол святого Петра другой, который не скрывал бы насилия под покровом веры…» Пармский священник Роллан был отправлен с этим посланием в Рим вместо императора Генриха, которого вызывал Григорий седьмой. Роллан прибыл как раз во время собора и направился прямо к папе со словами: «Господин мой император, а также немецкие и итальянские епископы повелевают тебе оставить апостольский трон, который ты обесчестил своими преступлениями». И тут же сообщил народу и духовенству, что на троицу должен быть выбран новый папа. Не успел Роллан кончить речь, как римский префект арестовал его, и, не вмешайся сам пресвятой отец, солдаты тут же прикончили бы его на месте. Но Григорий седьмой, как искусный дипломат, понимал невыгодность для себя публичного самосуда. В патетической речи он убеждал присутствующих «со смирением перенести оскорбление безумцев, изменяющих законам бога».
На объявление войны Григорий седьмой ответил отлучением от церкви короля и его сообщников и, основываясь на своем праве короновать и низлагать, лишил его престола:
«…полученной властью от бога освобождаю всех христиан от клятвы верности, которую они дали или дадут ему, и запрещаю всем служить ему как королю».
Григорий, однако, не собирался ограничиться одними словами.
ГЕНРИХ ЧЕТВпРТЫЙ В КАНОССЕ.
Война между папой и императором длилась долго. Победа доставалась поочередно то одной, то другой стороне. Григорий не останавливался ни перед какими средствами, пуская в ход отлучение, анафемы, а если и это не помогало, подсылал к Генриху четвертому отравителей.
Генрих в свою очередь в борьбе с папой рассчитывал на поддержку немецких князей.
Но самые могущественные из них, встревоженные победой Генриха над Саксонией, объединились с папой и епископом Меца – Германом. Таким образом, когда Саксония вновь восстала, Генрих оказался одинок.
В сентябре 1076 года папа в письме епископам и всем верующим Германии изложил план действий: если Генрих хочет покориться, он должен доказать свою искренность и впредь относиться к церкви «не как к служанке, а как к госпоже». А если он будет упорствовать, пусть они выберут другого короля, которого утвердит первосвященник.
Когда папские посланцы явились к императору, он пытался вступить с ними в переговоры, обещая управлять в согласии с князьями. Но они отказались слушать его, заявив, что, если до 22 февраля король не получит прощения у папы, они будут считать его низложенным. А до тех пор пусть он пребывает в Шпейере и временно откажется от власти.
Генрих будто бы покорился их требованиям – ему надо было выиграть время, чтобы найти средства для борьбы с мятежными князьями. Однако положение короля было трагичным. Через несколько месяцев собирался собор под председательством Григория седьмого. Генрих понимал, что он погиб, если собор состоится. Надо было любым способом помешать приезду папы. Узнав, что Северная Италия настроена в его пользу, Генрих внезапно покинул Шпейер и в сопровождении жены Берты и малолетнего сына Конрада отправился в Бургундию. Несмотря на необыкновенно суровую зиму, на снег и трудности переходов, он перевалил через Альпы и достиг Павии.
Король покинул Германию не для того, чтобы начать борьбу, сомнительный исход которой страшил его, – прежде всего он хотел расколоть союз папы с немецкими князьями. Надо было торопиться, пока Григорий, покинувший Рим, находился в Каноссе, в замке своей союзницы и любовницы графини Матильды. Император, по-видимому, возлагал надежды, что Матильда, приходившаяся ему родственницей, употребит все усилия, чтобы примирить их. Однако когда Генрих появился в Каноссе, Григорий отказался принять его. Было ли и впрямь появление Генриха неожиданностью для папы? Какие условия он хотел поставить Генриху? Два главных летописца, Бернольд и Ламберт, расходятся во мнениях, но в одном пункте они согласны: в течение трех дней, с 25 января, король вынужден был босиком, не принимая пищи, ожидать в снегу перед оградой, когда Григорий смилуется и простит его. Наконец на четвертый день папа допустил его к себе и снял с него отлучение. Король предварительно дал клятву помириться с немецкими епископами и князьями и не препятствовать Григорию приехать в Германию, когда он того пожелает.
В тот же день Григорий известил своих союзников о происшедшем. Описав унижение короля, он добавлял:
«Все окружавшие нас ходатайствовали слезно, удивляясь даже, что мы обнаруживали не строгость служителя церкви, а жестокость тирана».
Как рассказывают некоторые летописцы. Григорий отслужил обедню в присутствии Генриха. Когда гостия была освящена, он обратился к королю со следующими словами:
«Уже давно я получаю от тебя и твоих приверженцев письма, в которых вы обвиняете меня во многих преступлениях, которые по правилам церкви делают меня недостойным духовного звания. Вот тело Христово, которого я приобщусь… Пусть всемогущий господь, если я невинен, освободит меня от подозрений в проступках, в которых меня обвиняют. Если же я виновен, да поразит он меня мгновенной смертью».
Его святейшество предложил королю подвергнуться тому же испытанию, но последний из боязни уклонился.
Не доказано, достоверен ли этот драматический эпизод. Многие церковные авторы видели в нем «самоосуждение» императора. Эти наивные авторы, видимо, забыли о том, как часто вино причастия служило верным оружием против врагов наместника святого Петра.
Генрих четвертый склонил голову перед папой в Каноссе, но тяжелое унижение не принесло ему ни одной из тех выгод, на которые он рассчитывал. Враги папы в Северной Италии были возмущены поведением короля, усматривая в этом примирении предательство.
На съезде в Форхгейме (куда король отказался прибыть, несмотря на приглашение папы) сторонники Григория седьмого, саксонцы и швабы, избрали королем Рудольфа Швабского. Последний не мог рассчитывать на покорность всей Германии: большинство немецких князей были настроены против него, и он вынужден был удалиться в Саксонию. Сначала Григорий притворялся и делал вид, будто колеблется, чью сторону принять; он даже поговаривал, что хочет отправиться в Германию, чтобы разобраться в споре между соперниками, хотя совершенно очевидно, что главным инициатором избрания Рудольфа был сам великий дипломат – папа. Наконец после длительных переговоров, получив долгожданные сведения о крупной победе Рудольфа при Мюльгаузене, папа поспешно поддержал его и объявил, что Генрих лишается власти и королевского звания. Однако неподалеку от берега Эльстера Рудольф был тяжело ранен и умер вскоре после сражения. Положение папы поколебалось в ту самую минуту, когда он уже готовился торжествовать. Генрих снова одержал победу над папой как в Италии, так и в Германии. Возвращая Григорию все удары, какие тот ему нанес, он стремился противопоставить папе антипапу, как ему самому противопоставляли антикоролей. Ему удалось собрать значительную армию и осадить Рим. При помощи огромной суммы денег король добился того, что римляне открыли ему ворота города, и в сопровождении архиепископа Гиберта Генрих торжественно вступил в Латеранский дворец.
После того как Гиберт был возведен на святой престол под именем Климента третьего, он в свою очередь возложил на Генриха четвертого корону Западной Римской империи.
Осажденный в замке святого Ангела, бывший папа не сказал еще своего последнего слова. Убедившись, что его сторонникам не одолеть многочисленные войска императора, он втихомолку обдумывал план убийства Генриха четвертого. Узнав от своих шпионов, что император каждый вечер молится в одной и той же церкви, он перетянул на свою сторону кардинала, в ведении которого находилась базилика. По распоряжению духовного владыки в своде часовни над тем местом, где обычно стоял император, было проделано отверстие, замаскированное большим камнем. При помощи веревки камень легко можно было обрушить на голову человека, стоящего под указанным отверстием. Когда приготовления были закончены, кардинал стал ждать подходящего момента. Однажды, когда Генрих стоял коленопреклоненный, кардинал дернул веревку, и камень с грохотом обрушился вниз. Однако то ли падение камня не было точно рассчитано, то ли король стоял в часовне не на своем обычном месте, но Генрих остался невредим. Огромная глыба разбилась у его ног, лишь слегка ранив короля несколькими осколками. Кардинал, видя, что покушение не удалось, попытался бежать, но телохранители императора схватили его и убили на ступеньках алтаря. Труп кардинала поволокли по улицам Рима и затем бросили на свалку.
