— А-а-ах, — любительница котиков от увиденного и услышанного лишилась чувств и хлопнулась в обморок.
Бурмакин еле успел её подхватить и усадить на сидение.
— Говорил же ей, что они дикие, — усмехнулся брат два, — Богам нужно верить.
— Она не знала, что ты Бог, — справедливо заметил Иван.
— Её проблемы. Нет, всё-таки зря я за вас переживал, — с удовольствием отметил Переплут, — славяне оказались на высоте. Кроме нас, ни одного трезвого пассажира, все задутые, вот, что значит, на халяву. Даже почечник лыка не вяжет. Мо-ло-дцы! До конечной станции ещё полчаса. Ну-с, чем займёмся?
— Просвещением, — Бурмакин достал славянский справочник, скаченный из Интернета, и принялся зачитывать вслух, — «Бог Переплут — славянский Бахус, покровитель пропойц и забулдыг. Способен оборачиваться огнедышащим змеем о трёх головах или бурым медведем, может принять любой человеческий облик. Припекала — Бог любострастия, покровитель ходоков и сексуально озабоченных мужчин».
— И всё? — расхохотался Переплут, — смотри-ка, о Припекале всего-то две строчки, а обо мне целых три.
— О нас прочитай, — загалдели анчутки.
— «Анчутки — чертенята. Маленькие, тридцати сантиметров в длину, лысые, рогатые существа без пяток, могут становиться невидимыми или превращаться в людей. Бывают банные анчутки и полевые»…
— Неинтересно про них, — перебил Переплут, — бесы они и есть бесы, ничего выдающегося.
Анчутки надулись, но выступать поостереглись.
— Выходит, мы живём в параллельных мирах? — задумался Бурмакин.
— Так оно и есть, — подтвердил Переплут, — есть три мира: видимый мир — называется Явь. Невидимый, духовный — Навь. А верхний мир, где живут Боги — зовётся Правь. Сейчас у нас на дворе — Явь. Когда ты видел Велеслава — то была Навь. Ну, а в Правь, и тебе, и анчуткам путь заказан.
— Долго ещё? — подали голос Спиря и Еря.
— Спите, — приказал Переплут, — как доедем, разбужу.
Анчутки немного покопошились, потом свернулись в клубочки и задремали. Переплут и Бурмакин вышли в тамбур, к ним, шатаясь, подвалил Токсин. От его былой учтивости не осталось и следа, на свет вылезла быковатая харя хама.
— Эй, плут, ну-ка, быстро, дал закурить, — пристал он к брату два.
— Меня зовут не так.
— А как?
— Переплут.
— Какая, хрен, разница?
В руке Переплута невесть откуда взялась сигаретина, он протянул её Токсину.
— Вот тебе волшебная свирель, пьянчужка, и дуй отсюда, пока я тебе последние мозги не вышиб.
— Понял. Уже исчез, — Токсин прикурил и поплёлся в вагон.
— Как же быстро люди от водки свинеют, — покачал головой Бурмакин, — а ведь всего час назад у него были незыблемые моральные принципы.
— Пойдём, наша станция, — Переплут хлопнул Ваню по плечу и устремился на выход.
Они спрыгнули на платформу и осмотрелись. Электричка, дав прощальный гудок, тронулась и стала набирать скорость.
— Бли-и-ин, — спохватился Бурмакин, — мы же переноску с анчутками в электричке забыли.
— Не завидую я её пассажирам, — усмехнулся Переплут, — ох, не завидую. Чует моё сердце, для них всё «дуркой» закончится.
— Ты же говорил, что Боги ничего не забывают, — рассмеялся Бурмакин, следуя за Переплутом.
— Конечно, не забывают. На то они и Боги.
— А кто переноску с анчутками в вагоне забыл?
— А кто сказал, что я её забыл?
— Ты что, специально что ли, её оставил?
— Конечно. Бесенята бы у нас только в ногах путались.
— Их можно было в квартире запереть.
— Угу, и тогда бы твой дом взлетел на воздух, — хмыкнул Переплут.
— Они же потеряются.
— Не надо переживать за анчуток, — успокоил Ваню брат два, — беспокоиться следует за их несчастных попутчиков.
— А ещё, — припомнил Бурмакин божественный промах, — ты удивился, когда узнал, что я родом не из Москвы.
— Я прекрасно осведомлён, что ты родом из села Уколово Курской губернии. А знаешь, Ивашка, многие столичные «игольщики» дорого бы дали, чтобы в их паспортах значилось место рождения — село Уколово.
— Зачем же ты прикидывался?
— А когда ты общаешься с пятилетним ребёнком, разве ты читаешь ему лекции по ядерной физике про нейтрон и базон Хигса? Нет. Ты рассказываешь ему сказку о Деде Морозе и Снегурочке. Мысль ясна?
— То есть, ты подстраиваешься под меня?
— Если быть совсем уж откровенным, опускаюсь до твоего примитивного уровня.
— Тоже мне, шнобелевский лауреат нашёлся, — фыркнул Иван.
Они миновали городские кварталы и углубились в лес.
— Стой, — притормозил Переплут, — вон, за тем елбаном должно быть моё капище.
— Елбан — это холм, — прищурился Бурмакин, листая свой разговорник, — а что такое капище?
— Капище — это место для идола, моего каменного изображения. В общем, место для принесения жертв.
— Тебе, что ли, там жертвы приносили?
— Ну, не тебе же.
Лес быстро кончился, и они вышли к неширокой речке.
— Пойдём к воде, — предложил Переплут.
— Куда?
— К воде.
— Зачем?
— Для начала, будем у воды дев умыкать.
— Что делать?
— Умыкать дев, как в старину. Девы, такие, идут купаться, а тут мы выскакиваем из-за кустов и умыкаем их, короче, крадём.
— Ну, умыкнём мы их, а дальше, что с ними делать? — оторопел Бурмакин.
— Ну, Ивашка, ты даёшь? До двадцати пяти лет дожил и до сих пор не знаешь, что с девами делать?
— В наше время за это статья полагается. Под богомерзким названием — изнасилование.
— Да они, может, только и ждут, чтобы их побыстрей умыкнули.
— Переплут, ты социально-опасный тип, с тобой на зону угодить за нечего делать.
— Бес бы вас всех побрал, потомки свободных славян! — рассвирепел брат два, — вы не только себя, вы тени своей боитесь! Того нельзя, этого нельзя! Вам хоть что-нибудь можно!?
— Можно, — кивнул Бурмакин, — горбатить от темна до темна, шёпотом ругать власть и начальство и при этом исправно платить налоги в федеральный бюджет.
— Да я уж чувствую.
Впереди послышались женские крики о помощи, Переплут и Ваня ускорили шаг. Возле прибрежных кустов семеро парней грязно домогались девушку, лифчик с неё уже сорвали, очередь подходила к трусишкам. Дева металась между гопниками, прикрывала руками грудь и отчаянно звала на помощь. Бурмакин сразу сбавил скорость, а вот, Переплута, численное превосходство противника, казалось, нисколько не смутило. Мало того, Ваня боковым зрением увидел, как Леонардо ДиКаприо обернулся Джейсоном Стэтхемом.
— Что это за речушка? Скажите-ка мне, добры молодцы, её нынешнее название? — отчебучил брат два.
— Лысый, свали в туман, — отрезал главарь, разрисованный татуировками так же густо, как заброшенный дом граффити.
— Я настаиваю, — буркнул Переплут в мускулистой шкуре Стэтхема.
— Сосновка, — пропищала испуганная девушка, — скажите им, пусть они отстанут.
— Отстаньте от неё, добры молодцы, — посоветовал Переплут семи гопникам, — не то хуже будет.
— Нам хуже не будет, — отозвался «добрый молодец» недобрым голосом, — а вот тебе, лысый пряник, мы сейчас точно по ушам настучим. Где-то я тебя уже видел. Ты что, крендель, в репу хочешь?
— Хочу, — радостно отозвался Переплут.
— Желание клиента — закон, — уголовник отпустил девушку, и не спеша, пошёл на Переплута.
— Ты крейзанулся?! — взвизгнул Ваня, собираясь дать дёру, — их же семеро против нас двоих.
— Нас мало, но мы в нимбах, — хохотнул Переплут.
Главарь шаркающей походкой подрулил к Стэтхему и открыл рот для новых угроз. Тот, не долго думая, засветил ему кулаком в челюсть. Предводитель местной шпаны упал, покатился по траве и свалился в Сосновку.
— Один — ноль, — оповестил общественность Переплут.
На него накинулось сразу четверо хулиганов, Ваню атаковало двое. Переплут ударом ноги в ухо отправил второго гада в речку.
— Два — ноль.
Только Бурмакин успел подивиться ловкости и силе названного брата, как получил кулаком в левый глаз. Из его подбитого глаза брызнул ослепительно-белый салют, и Ваня рухнул на поле брани, как подкошенный.
— Два — один, — констатировал Переплут, — эх, Ваня, Ваня, ты забыл главное боксёрское правило: не отвлекайся — пропустишь самое интересное. Вставай не залёживайся. Кто же будет мне спину защищать?
— Я! — завопил третий драчун и прыгнул Переплуту на загривок.
— Не угадал, — заметил брат два, и осуществил бросок врага через бедро.
Вражина пропахал носом травянистый суглинок.
— Три — один, — подсчитал потери противника Переплут, — ряды неприятеля редеют.
Бурмакин полёживал на пригорке, смотрел на драку одним глазком и только диву давался — Переплут метелил шпану по всем канонам голливудского боевика. Гопники у него, то бороздили телом траву, то бодали лбом стволы деревьев, то клевали носом землю, словно птицы, то пятились в реку, точно раки. Наконец, брат два загнал всю кодлу в Сосновку.
