Поскольку слова его успеха не имели, Саша потряс командира за плечо:
— Юра, вставай.
— Саня, пошел в задницу, — сонно пробормотал тот. — Дай покайфовать.
— А ну вста-а-ать!!! — заорал окончательно вышедший из себя майор. — Я тебе сейчас покайфую!
Юрий вздрогнул, медленно снял с лица журнал, разлепил глаза и с удивлением посмотрел на нависающего над ним офицера.
— Вы кто?
— Я?! — глаза майора метали молнии. — Я начальник штаба батальона майор Терентьев!
— Ох… — пробормотал Александр, до сих пор не имевший чести знать майора.
Юрий, в отличие от него, такую честь имел, поскольку общался с заместителем комбата в день их прибытия в Кривохуково. Окончательно проснувшись, он поспешно — насколько такое вообще возможно для человека, лежащего в гамаке, — соскочил на землю. Майор терпеливо ждал.
Приняв наконец некое подобие строевой позы, Юрий не нашел ничего лучшего, чем сказать:
— Здравствуйте.
— Вам того же не пожелаю, — язвительно ответил майор, с отвращением оглядывая стоявшего перед ним лейтенанта.
Впрочем, догадаться, что перед ним именно лейтенант, было трудновато, поскольку одежда Юрия соответствовала, выражаясь военным языком, форме номер два — с обнаженным торсом.
— Немедленно оденьтесь.
Юрий сорвал со столба куртку и, надев ее прямо на голое тело, принялся застегивать пуговицы.
— Что здесь у вас происходит? — приступил к допросу майор, не дожидаясь окончания его туалета. — Люди среди бела дня палят из автоматов.
Синицын бросил на Александра укоризненный взгляд.
— Ты опять? Сколько раз тебе говорил!
— Между прочим, откуда у вас оружие? — спросил майор. — Если мне не изменяет память, в Кривохуково вам ничего не выдавали. И где ваши люди?
Юрий замялся.
— Даже не знаю, с чего начать.
— Это особого значения не имеет, — «успокоил» его майор. — Потому что чем вы кончите, я, кажется, уже представляю.
— Во, блин, — пробормотал Александр себе под нос. — Кажись, влетели…
Через час майор, имея вид человека, которого не далее как завтра утром должны казнить, в сопровождении Юрия стоял у открытых ворот базы. Рядовой Петька копошился у мотоцикла.
— Даже не знаю, что с вами делать, лейтенант, — произнес Терентьев. В голосе его сквозило предельное отчаяние. — Если честно, хочется прямо на месте расстрелять. Вот этой вот рукой. — Майор приподнял руку и посмотрел на ладонь. Линия жизни выглядела длинной, хоть и извилистой, а вот линия службы не просматривалась вовсе.
— Это не решит проблему, — философски заметил Юрий.
— В том-то и дело, — Терентьев с тоской посмотрел в небо. — Может, мне самому застрелиться?
— Товарищ майор, да не переживайте вы так, — попытался успокоить его Юрий. — Пройдем мы эту проверку.
— Что?! — Терентьев уставился на лейтенанта, полагая, что над ним издеваются, но тот, кажется, говорил серьезно. — Пройдете проверку?! Да вы представляете, кто вас проверять будет? И как? Да если бы сегодня вместо меня вошел генерал — он бы немедленно умер от инфаркта. Кстати, это был бы ваш единственный шанс.
— Товарищ майор, вы же нас сегодня врасплох застали, — возразил Юрий. — А тут — целые сутки. Мы подготовимся.
— Подготовитесь? К чему? К смерти? Все чистое к утру оденьте, если есть.
Под грузом презрительных комментариев Юрий почувствовал некоторую обиду. В конце концов, жизнь на базе, с его точки зрения, была организована не так уж и плохо.
— Зря вы так, — с обидой сказал он. — В принципе, мы старались…
— Лейтенант, ты меня не зли, — вскипел майор.
— Да я и не собирался. Просто я хочу сказать, народ у нас смекалистый. Что-нибудь придумаем, вы не переживайте.
Терентьев посмотрел на него.
— Синицын, у меня к тебе только одна просьба. Ты завтра молчи. Ладно? Вообще рта не открывай. Говорить я сам буду. Обещаешь?
Юрий кивнул.
— Попробую.
Майор зло сплюнул себе под ноги.
— Никогда не думал, что вот так службу закончить придется. — Он в сердцах махнул рукой. — Да, чуть не забыл, — вспомнил Терентьев. — Там твоему доктору телеграмма пришла. Плохая. Вот. — Он достал из кармана телеграмму и протянул ее Юрию. — Какая-то Любовь у него в городе умерла.
— Любовь? — встревожился Юрий. — Жену у него вроде Рита зовут, а больше я никого не знаю.
— Это уж он сам разберется. Ты только подготовь человека. Чтобы не сразу. — Он повернулся к мотоциклу. — Ну что, Петька, готов?
— Готов, товарищ майор.
— Тогда поехали.
Майор запрыгнул в коляску. Мотоцикл, стреляя и грохоча, направился к лесу. Сзади к Юрию подошел Александр.
— Во влетели, блин.
— Ладно тебе каркать. Давай думать, как завтра не влететь. Надо людей собирать. И быстро.
У станции метро «Озерки» царила привычная круговерть. Посреди людских толп стоял дед Терентий. Пять дней городской жизни преобразили его до полной неузнаваемости. Выглядел Терентий, как отец Федор на следующий день после окончательной неудачи с гамбсовскими стульями. Грудь его украшала картонка с надписью: «Все на борьбу с атипичной пневмонией!» У ног стояла картонная коробка. Дно коробки покрывали мятые десятки. Однако, вопреки своему внешнему виду, держался дед на редкость уверенно.
— Дамы и господа! — вдохновенно вещал он. — Извините, что вынужден обращаться. Мой внучок, медицинский профессор, изобрел средствь для лечения энтой болести. Но нету денег, чтобы для всего народу наделать таблеток. От правительства никакой помощи не имеем. Все вещи продали на эти таблетки, квартиру продали… Помогите, кто сколько может. Остановим заразу всем миром!
Интеллигентный мужчина, привлеченный зажигательной речью Терентия, остановился и спросил:
— А у вас есть доказательства, что все это правда?
— А как же! — с готовностью кивнул старик. — Имеем доказательство. Я доказательство и есть. Так кашлял, спаси меня смертная сила, что и не сказать. — От избытка энтузиазма дед поперхнулся. Прохожий непроизвольно отпрыгнул. — Уже не заразное, — успокоил Терентий. — Сынок сказал: сто лет будешь жить, батяня. Одну таблетку только и съел, а как рукой сняло.
— Вы же говорили — внук лекарство изобрел, — заметил его оплошность дотошный прохожий.
— А у меня, что внук, что сынок — все башковитые, — не моргнув глазом, нашелся старик.
Прохожий порылся в карманах, бросил в коробку десятку и скрылся в метро.
— Благодарствую, товарищ, — крикнул вслед Терентий. — Остановим заразу всем миром!
От вестибюля в его сторону неспешным шагом двинулся милиционер, но это не вызвало у старика ни малейшего беспокойства.
— Граждане петербуржцы! — продолжал он свое обращение. — Поможите, чем можете. Народная медицина — для народа! Защитите себя от заразы! — Он достал из кармана какую-то замусоленную бумажку и помахал ею над головой. — Получено положительное письмо доктора Дебейки. Имеются другие эффекты: лечит кариес и геморрой!
Милиционер остановился прямо напротив. Терентий прервал речь и спросил:
— Тебе чего, служивый?
Милиционер смущенно потупился:
— Терентий Прокопьевич, рублей пятьсот до получки не одолжите?
Дед посмотрел на него с укоризной.
— Шел бы ты, сынок, работать. А то все одолжите — не одолжите. Ладно уж, — он вытащил из кармана двадцать долларов и сунул их милиционеру. — Держи. Сам поменяешь.
— Вам чего, и доллары кидают? — удивился тот.
— У ихнего консульства вчера стоял. Кто этот доктор Дебейки, не знаешь? Большая деньга на него идет.
— Не знаю, — честно признался милиционер.
После его ухода Терентий тут же возобновил свою индивидуальную трудовую деятельность.
— Граждане петербуржцы! Остановим невидимого врага! Нет надежи на правительство! Защитим себя сами!
Поскольку людской поток несколько оскудел, Терентий сделал паузу и наклонился, чтобы забрать из коробки денежные купюры. Внезапно прямо на руку ему упала сторублевка.
— Благодарствую, гражданин, — мгновенно отреагировал дед. — Христом… — Подняв глаза, он обнаружил перед собой улыбающегося «нищего» Вову.
— Вова! — обрадовался старик. — Вот радость-то…
— Я смотрю, Терентий, ты быстро в гору пошел, — засмеялся знакомый. — Что? Хороша легенда?
— Да не то слово, как хороша! Третий день стою, а деньгов набрал — несчитано. Так дальше пойдет — скоро от Славика съеду. Уж квартеру присматривать начал.
— Квартиру? А Семеновка? Ты ж вернуться хотел.
— Вова, какая Семеновка! — произнес Терентий с азартом первых старателей Клондайка. — Тут такая деньга пошла!
— А как же враги, что силой в вертолет бросили? — спросил Вова. — Без наказания останутся?
Аргумент, еще несколько дней назад имевший все шансы стать решающим, на сей раз не возымел никакого действия. Терентий, глотнув прелестей свободы, решительно стряхнул прах прошлого со своих ног.
