— Вроде бы все готово, — успокоил сам себя Юрий.
— Не нервничай, обойдется, — поддержал его Александр.
Со стороны леса донесся звук, похожий на удар колокола.
— Таз сработал! — встрепенулся Александр. — Едут!
Недокуренные сигареты полетели на землю. «Партизаны» вскочили. Юрий поднес ко рту сложенные рупором руки и прокричал:
— Еду-у-ут!
Со всех сторон к ним начали сбегаться остальные.
Встречать проверяющих «партизаны» вышли за ворота. Сигнальный таз был установлен достаточно далеко, и до той поры, как процессия показалась из леса, обитатели базы успели в полном составе выстроиться на поляне.
— Может, лучше внутри их встретим? — тревожно спросил Виктор.
— Нет, — решительно отверг его предложение Юрий. — Где стоим, там и встретим. Русский солдат от врага прятаться не привык.
«Враг» не заставил себя ждать. Первым из леса показался мощный БТР. За ним, вежливо пропустив вперед бронированного монстра, следовали «газик» и мотоцикл.
Алексей, добросовестно выполнивший пожелание Юрия вспомнить русские военные фильмы, облизал пересохшие губы.
— Свинья…
— Чё так сразу? — не понял Жора. — Может, этот генерал — нормальный мужик. — Как же они прошли-то? — спросил Николай. — Через лес ведь дороги нет.
— Видишь, на чем они приехали? — Александр показал на БТР.
— Ну?
— Теперь есть.
Юрий тревожно вглядывался вдаль.
— Пора, Ярославич, — с беспокойством сказал плотник, невольно делая аналогию этой мизансцены и кинофильма «Александр Невский» еще более полной.
— Спокойно, Сергеич. Поближе подпустим, и уж тогда…
Синицын нервно одернул обмундирование. Вся группа теперь смотрела только на него.
— Еще немного…
Когда до передовой машины оставалось каких-нибудь сто метров, Юрий поднял руку.
— Ну… — Он резко опустил руку вниз. — С богом!
«Партизаны» тут же разбежались по сторонам. Рядом с Юрием остались только Виктор и Николай.
Головной БТР в последний раз выплюнул из себя клуб едкого дыма и остановился. Из «газика» вылезли трое: хорошо известные Юрию комбат Лобанов и его заместитель майор Терентьев, а также генерал, также почему-то показавшийся Синицыну знакомым.
— Ну, Юрик, давай, — подбодрил его Виктор.
Синицын в последний раз одернул форму и побежал навстречу прибывшей делегации. За шаг до цели он остановился, довольно ловко взял под козырек и отрапортовал, предусмотрительно определив точное звание генерала:
— Товарищ генерал-ма… — его рапорт оборвался на полуслове, потому что Юрий к собственной неописуемой радости неожиданно узнал в прибывшем недавнего клиента своей фирмы.
Синицын испытал громадное облегчение, опустил руку и широко улыбнулся.
— Юрий Борисович! Это вы? Слава богу! Сопровождавшие генерала офицеры чуть не попадали в обморок. Кипелов же отреагировал на эти слова вовсе не так, как ожидал Юрий. Вместо того чтобы обняться со знакомым по русскому обычаю или хотя бы просто пожать ему руку, он рявкнул:
— Не забывайтесь, лейтенант! Я вам не Юрий Борисович, а товарищ генерал-майор!
Юрий с недоумением уставился на него.
— Но как же… Ведь… — Внезапно он сообразил, что Кипелов, по-видимому, не хочет афишировать их знакомство в присутствии подчиненных. — Да, понимаю. — Юрий вновь взял под козырек и повторил рапорт: — Товарищ генерал-майор! Мобильная группа рубежа дальней разведки в составе восьми человек к проверке готова. Командир группы лейтенант Синицын.
— Вольно, — скомандовал Кипелов.
Юрий опустил руку и замолчал, не очень понимая, как вести себя дальше.
— Что вы стоите столбом? — прикрикнул генерал, еще больше увеличив степень синицынского недоумения. — Ведите в расположение.
— Ах, да, — спохватился Юрий. — Прошу. Добро пожаловать.
Комбат, услышав этот высокий слог, скрипнул зубами.
Перед воротами процессию встретили вытянувшиеся в струнку Николай и Виктор.
— Это наш доктор, — представил последнего Юрий. — Лейтенант Левинсон.
— Здравствуйте, — вежливый Виктор протянул генералу руку, наткнулся на его удивленный взгляд и тут же отдернул ее. — Виноват.
Юрий показал на Николая.
— Ну, это вы знаете. Часовой, так сказать.
— Догадываюсь, — оглядев часового, который с гипертрофированной преданностью «ел» его глазами, Юрий Борисович не нашел повода для придирки.
Внезапно на глаза ему попалась украшавшая ворота надпись.
— Это что такое? — возмутился Кипелов. — Почему звезда желтая?! На что вы намекаете?
Юрий был готов к ответу на этот вопрос.
— Была красная, товарищ генерал-майор. Выцвела на солнце. Как раз собирались подновить.
— Выцвела? Я вам покажу — выцвела, — Кипелов повернулся к комбату. — А вы, подполковник, куда смотрели?
Бледный Лобанов попытался побледнеть еще больше, но не смог и принялся сереть.
Закончив распекать комбата, генерал проследовал на территорию и двинулся дальше по аккуратно подметенной дорожке, вдоль которой доктор Левинсон самолично установил таблички с цитатами. Текст на первой из них гласил: «Тяжело в учении — легко в бою. А. Суворов».
Юрий похвастался:
— Это доктор у нас. По совместительству как бы и замполит. На предмет наглядной агитации.
Из-за угла ближайшего домика осторожно высунулся приникший к видеокамере Александр. К счастью, никто не обратил на него внимания. Продвигаясь вдоль дорожки, генерал и сопровождающие его лица знакомились с образцами вековой мудрости: «С такими молодцами — и отступать? М. Кутузов»; «Врешь, не возьмешь! В. Чапаев»; а также «Иду на вы! В. Олег».
— Это кто же — «В. Олег»? — спросил Кипелов.
— Вещий, — пояснил доктор. — Которого гадюка цапнула. — Поймав взгляд генерала, он на всякий случай добавил: — Виноват.
С этим словом он не мог ошибиться, поскольку в глазах любого начальника любой подчиненный виноват всегда, что бы он ни делал.
Следующая табличка повергла в изумление всех, включая Юрия, до сих пор не имевшего возможности ознакомиться с наглядной агитацией детально.
На табличке было начертано: «Руби монголо-татар в капусту! Д. Донской».
— Ты чего, Витя, с ума сошел? — шепнул Виктору Юрий.
— Я больше реальных цитат не вспомнил, — пояснил тот.
— Он что же, действительно такое говорил, Дмитрий Донской? — осведомился генерал.
— Он еще и не такое говорил, — с похвальной уверенностью заявил доктор. — Не все написать можно.
— Все равно снять, — распорядился Кипелов. — Тогда было иго, а сейчас — субъект Федерации.
— Слушаюсь, — доктор поспешно выдернул табличку.
Юрий заметил в окне столовой лицо Михаила и сделал ему тайный знак. Через несколько секунд дверь столовой распахнулась, и на крыльце появился повар в белом колпаке. В руках он бережно нес столик, на котором уже были установлены пресловутый графинчик, три стакана, а также разнообразная закуска.
Под заинтересованными взглядами гостей Михаил поставил столик на дорожку и выжидательно застыл рядом с ним.
— Прошу, товарищ генерал, — Юрий сделал приглашающий жест. — Так сказать, с прибытием.
Подполковник и майор смотрели не столько на столик, сколько на Кипелова.
— Что ж, не откажусь, — разрядил тревожную паузу генерал.
Командование батальона облегченно перевело дух. Все трое командиров подошли к столику. Повар тут же доверху наполнил стаканы фирменной настойкой.
— Угощайтесь, пожалуйста. Сами делали. Качество гарантируем.
Кипелов неспешно вытянул стаканчик и одобрительно крякнул:
— Неплохо. На чем настаиваете?
— На ку… — с готовностью начал объяснять повар, но тут же охнул, поскольку Юрий наступил ему на ногу. — На кухне рецепт оставил. Запамятовал.
— Хороша, — генерал вернул стакан на столик. Майор и подполковник сделали то же самое. Терентьев ободряюще кивнул Юрию: мол, молодец.
Как известно, при любом визите начальства нужно прежде всего выдержать два испытания: хорошо встретить и хорошо проводить. «С первым вроде обошлось», — подумал майор, упустив из виду главное, о чем свидетельствует многовековой военно-исторический опыт: часто ход благополучно складывающихся сражений меняют досадные случайности. Приключилась такая случайность и в этот раз.
— Ну, лейтенант… — начал генерал, как вдруг остановился и задрал голову вверх: — Это… Это что же такое? — спросил он.
Все проследили за направлением его взгляда. Юрий помертвел. На вершине флагштока гордо реяла скатерть цвета хаки.
— Ч-черт… Как же я забыл? — пробормотал повар.
— Лейтенант Синицын, я вас спрашиваю: что это такое?! — повторил генерал, вновь наливаясь гневом при виде столь возмутительного попрания священных ценностей. — Зеленое знамя?!
