Ему было нужно пять минут, чтобы закончить формальности, но этим временем он сегодня не располагал.
— Мальчики! Как я рада вас видеть. Ой, надо же, всех застала!
«Вот и танцы, — с обречённостью подумал Астролягов. — Сейчас будут обжиманцы».
Алла Владимировна внесла в комнату бурное оживление, совершенно не склоняющее к сверке циферок и прочей кропотливой деятельности. Она вошла — праздничная, румяная, пахнущая свежим дождём и блестящая бижутерией. В руках была сумка и подарочный пакет.
На свет появилась большая коробка конфет — «для художника, нарисовавшего такой милый эскиз».
«Уже и обложка готова?» — Алексей был неприятно поражён закулисной активностью и оперативностью. Обнаружить, что ты не являешься неотъемлемым звеном производственной цепи, что коллеги прекрасно обходятся без тебя и не скрывают этого, было обидно. Игорь без его ведома заказал оформление для новой книги Климовича, художник нарисовал и прислал Тантлевскому, а тот переправил Алле Владимировне. В этом обмене данными у него за спиной присутствовал элемент непонятной игры. Астролягов не считал, что играют против него, но гадал, какую информацию от него утаивают. С какой целью? Спросить он не осмеливался, чтобы не открывать карты и не опозориться в случае ошибки. Он решил затаиться до поры до времени и разобраться самостоятельно.
Следом за коробкой конфет появилась бутылку коньяка, предназначенная для редакторов.
Пока Дима доставал из шкафа за своей спиной стопки (оказывается, в нижнем отделении книжного шкафа располагался редакционный бар), Алла Владимировна перешла к делу. Она принесла от нотариуса доверенность, чтобы заключить договор на новый роман.
Ник Далёв подмигнул.
Астролягов подумал, какие ещё сюрпризы готовит ему издательство, а они не замедлили появиться.
— Я… сейчас, — затравленно пообещал он приятелю, на что Ник Далёв вальяжно кинул:
— Не спеши. Успеется.
И действительно, договор для Климовича был практически готов, требовалось переставить в прошлом контракте даты и сменить цифру в названии.
— Какое по счёту дело у тебя? — осведомился Ник.
— Дело номер тринадцать, — с гордостью ответила Алла Владимировна. — Лёшенька, ты забивай, а коммерческое название потом придумаем.
— Есть, — Астролягов послушно удалил в «Деле N12» двойку и поставил тройку.
Между тем, Ник Далёв и Алла Владимировна негромко, чтобы не мешать издательскому клерку, вели светскую беседу.
— Как Сергей поживает? — учтиво осведомлялся Далёв.
— Прекрасно. Творит себе и творит, — с блаженством на устах отвечала Алла Владимировна. — У него всё по плану. Подъём, завтрак и — за блокнот.
Алексей ожидал услышать о другом плане, сюжетном, но не он составлял основу деятельности литератора Климовича.
— Как работа над «Делом номер тринадцать»?
— Продвигается. Ах, Коленька, если бы ты знал, каково это — быть писательской женой… Ты-то сам обзавёлся?
— Нет-нет, — Далёв загородился ладонями. — Я как-нибудь справлюсь.
Алла Владимировна улыбнулась так сладко, что ещё немного, и проглотила бы собеседника, как гигантская акула-мегалодон.
— Всегда ведь нужно, чтобы кто-нибудь помог.
Астролягов даже не понял, был ли это риторический вопрос, пожелание самого наилучшего или констатация факта.
Он ещё раз пробежал глазами ключевые пункты договора с Климовичем и отправил файл на распечатку.
Коньяк, разлитый по стопкам, нагревался от алчущих взоров редакторов.
— Подписываем! — Игорь выхватил из принтера последнюю страницу и протянул оба экземпляра.
Как только Алла Владимировна расписалась, начали раздавать напитки. Стопок хватило на всех. У Димы хранился большой запас.
— За новый роман, дорогая Алла Владимировна! — сказал ведущий редактор.
Дима тут же разлил по-новой, приканчивая бутылку, и достал из закромов другую, такой же шустовский коньяк.
— Предлагаю, — громко пробубнил он. — Вот… За успех новинки! Как она там называется…
«Мы ещё обложку не делали. Я даже эскиз не видел», — Астролягов впервые возревновал к своей работе.
— За грандиозные продажи, — поддержал Ринат.
И немедленно выпили.
— Всё, мальчики, я побежала, — засобиралась Алла Владимировна, подхватывая договоры. — Надо успеть у Матвеева подписать. Я ему экземпляр оставлю, — заверила она Игоря. — Вы хорошие! Рада была вас видеть.
И, горячо попрощавшись, убежала радовать шефа.
В наступившей тишине Дима неторопливо расфасовал вторую бутылку.
— Нынче денёк задался, — Григорий выбрался из-за стола, закрыл дверь в кабинет, чтобы не отсвечивать на весь этаж блеском посуды.
— Действительно, почему ты писательскую жену не заведёшь, — Алексей посмотрел на Далёва, будто видел его впервые. — Ходила бы за тебя по инстанциям, заверяла документы, получала гонорары.
— А ты почитай «Мачо не пляшут», у вас в детективной серии «Ар-деко» выходила, — с высоты неведомого Астролягову опыта посоветовал Ник.
— Вот как, — только и сказал Алексей, беря роман на заметку.
— Ну, чего, камрады? — Григорий взял свою стопку. — Третий тост традиционно за Холокост?
И не нашлось никого, кто бы осмелился возразить. Выступать против Холокоста было опасно.
— Вернёмся к нашим бумагам, — Астролягов постарался не упустить мимолётный период, когда сумел перевести дух после феерической дамы, но не опьянел до неспособности контролировать содержание договора. Он приник к монитору и добил реквизиты.
— На второй роман.
Астролягов сохранил, закрыл, завёл новый файл и снова заклацал клавиатурой, вбивая данные.
— Я текст принёс, — сказал Ник Далёв. — Про маньяка.
— Да-да, — закивал Алексей. — Я как раз строчку с названием заполняю. Что мы туда пишем?
Ник Далёв странно улыбнулся.
— «Кровь с молотком».
29. НАЕДИНЕ
— Детективщик — это преступник, который умеет сдерживаться, — сказал Григорий.
День минувший был наполнен событиями настолько плотно, что Астролягову казалось, будто он постарел на год. После таких дней хорошо просыпаться с похмелья. Тогда кажется, что тяжкий осадок на душе вызван отходняком, а всё произошедшее вчера было просто страшным сном.
В соответствии с законом жизни «то густо, то пусто», редакторы остались вдвоём. Дима с Ринатом работали дома, а у Игоря заболела какая-то из дочек (Астролягов со счёта давно сбился, чтобы понять, какая именно) и он взял отгул.
В отсутствие начальства остаток рабочего коллектива мгновенно разложился на лентяев и болтовню. Астролягов сидел за выключенным компьютером. Перед ним лежала раскрытая книга «Мачо не пляшут», а напротив разглагольствовал Григорий, которому стало скучно и он заинтересовался повышенным вниманием коллеги к отжившей серии гламурного детектива. Алексей соврал, что ищет какое-нибудь новаторство, возможно, полезное.
— Завидую, — снисходительно отпустил Григорий. — Ты ещё можешь читать книги для собственного удовольствия и даже находить в них что-то новое. Со временем это пройдёт. Главное, не увлекайся сценаристикой, а то и фильмы перестанут радовать. Кинематограф эксплуатирует одни и те же схемы, на которые нанизаны одни и те же приёмы. Если освоишь метод, то сразу после завязки фильма будешь знать наперёд, как пойдёт действие, к чему оно сведётся и на какой минуте что произойдёт.
— То есть я стану обученным преступником? — спросил Астролягов.
— Будут способности — станешь. Если же о преступных талантах наших авторов судить по их книгам, мы обнаружим банду тупых уголовников, которых переловят после первого преступления.
Разговор незаметно перешёл на серии насущные, от них — к авторам текстов.
— Можно подчищать всё за автором, исправлять его косяки, взвалить себе на плечи провальный текст и вытащить в читабельный. Это героически непродуктивно и порицаемо всеми творцами, включая облагодетельствованных. Но есть издательское айкидо, когда редактор уступает МТА, освобождая место для падения. Ты указываешь автору на недочёты, оставляя ему работу по переделке, и деликатно отмазываешься: «Вы же создатель произведения, это ваш текст, вам его и писать». Второй подход горячо почитается авторами. Такой редактор в писательских кругах пользуется славой человека, не мешающего творцу. А первый, исправляющий ошибки, подвергается насмешкам и презрению как бездарь, стремящийся пролезть в писатели. Не будь редактором-бездарью. Пусть дураки сами трудятся.
