Ещё в отделе числились два редактора на удалёнке, которые не хотели каждый день ходить на работу и предпочитали осваивать рукописи дома, пусть за меньший оклад. Один занимался попаданцами, другой — магией и драконами. Астролягов их пока не встречал.
Сам Игорь Тантлевский отвечал за фантастику широкого профиля. Звездолёты дальнего поиска, лунный трактор, кибер-панк, морские чудовища, альтернативная история и политические грёзы буйных творцов составляли его анклав.
— Моя епархия — то, чего нет, — объяснил он Алексею. — Если нам присылают роман про заговор франкмасонов, у которых машина времени и они задумали убить товарища Сталина, это ко мне. Если франкмасоны без машины времени, а просто строят козни, это к тебе.
— Если франкмасоны взорвали атомную бомбу и предались каннибализму, тогда ко мне, — добавил Григорий.
— А если будут тамплиеры? — спросил Алексей.
— Тогда в дурку, — отрубил Григорий. — Тамплиеры есть первый признак помутнения рассудка.
— Тамплиеров не берём, — поставил точку Игорь. — Они себя скомпрометировали. Все дураки со слабой фантазией хватаются за тему тамплиеров. Они думают, это очень оригинально. В результате, выпущено столько барахла, что читатель, завидев слово «тамплиер», хватается за сердце и бежит из магазина сломя голову. Это никуда не годится. Нужно, чтобы хватался за кошелёк и мчался к кассе.
Григорий воздел указательный палец, сказал с упором и назиданием:
— Тамплиеры — застарелая язва литературы, об этом ещё Умберто Эко писал. Только в Европе ими перекормили публику гораздо раньше, а в Россию эта зараза пришла в девяностых. Но тамплиеры — маркер теперь и у нас. Наравне с загадкой гибели группы Дятлова.
— Знаю, писал про них статью на разворот «Ночь на горе Мертвецов».
Коллеги захихикали.
— Кстати, я и про тамплиеров отписывался, причём, в обе газеты.
— А ты ценный сотрудник, — заметил Игорь. — Как человек одной с ними крови, сможешь отметать идиотов на дальних подступах.
Просвещённый Астролягов немедленно заработал. В компьютере предшественника было несколько поддиректорий с романами. Если лаконичность названия папки «Читал» не требовала изучения содержимого, то папки «Насущный самотёк» и «Перспективный самотёк» по смыслу для непосвящённого посетителя мало чем отличалась от папки «Нужные тексты». Алексей ломал голову, хранятся там заказные произведения или принесённые Плотникову по знакомству. Он немедленно завёл свои собственные папки «Новые тексты» и «Рабочие тексты».
«Буду читать по роману в день, — решил он. — Что-нибудь порекомендую Игорю, а там разберёмся».
Что рекомендовать он пока не знал, но очень надеялся уловить соответствие духу времени. Имея установку на интересно рассказанную историю, Астролягов хотел поймать нить, на которую можно нанизать рукописи и получить хорошо продаваемую серию.
Российский издательский бизнес середины десятых годов представлялся Алексею чем-то державно-стабильным наподобие корпорации «Газпром». Все сильные конкуренты разгромлены, олигархи уехали, серьёзные люди зачищают освободившееся пространство с целью укрепления вертикали власти.
Однако, посидев в живом издательстве, не принадлежащем холдингу, и поразмыслив до обеда, Астролягов породил гипотезу, что культурная поляна, в отличие от нефтяного поля, не окультурена ввиду финансовой нецелесообразности. А потому зачисток до полного окаменения властной вертикали можно не опасаться. Суровые люди не придут в офис раскладывать сотрудников лицом в пол и вывозить бухгалтерские компьютеры. Зато на диком культурном поле могут найтись хищники помельче, которые захотят отжать бизнес в частном порядке и для запугивания собственника примутся убивать сотрудников предприятия. Рядовые сотрудники не защищены и легко доступны.
— Тук-тук, — напугал задумавшегося Астролягова бородатый мужчина в бейсболке, ветровке и с рюкзачком, неожиданно заглянувший в комнату.
Он вошёл, поздоровался с редакторами, в недоумении остановился взглядом на новом человеке.
— Вениамин здесь?
— Вениамина больше нет, — деликатно ответил Игорь и встал. — Вот ваш новый редактор. Прошу любить и жаловать.
— Михаил Кривцов из Таллина, — запросто отрекомендовался гость. — Автор детективов «Жмур в муравейнике», «Маньяк не вступает в брак» и «Календарь отмщения».
— Вот и знакомство с первым автором, — Алексей пожал ему руку.
— У нас сейчас обед. Пойдёмте в мюнхенскую пивную, — предложил Игорь. — Пропустим по кружке.
— Грех с дороги не пропустить, — оживился автор из Таллина.
Григорий как по команде засобирался.
— В мюнхенскую пивную? — усмехнулся Астролягов, когда они выходили из комнаты. — Вы что, планы путча обсуждаете?
— Мы по любому поводу там собираемся. Где, как не в мюнхенской пивной, строить заговоры?
— Мы издатели, мы должны строить заговоры и лелеять коварные планы, — просветил Григорий, пока шли по коридору. — Опрокинем пару круханов, введём тебя в курс дела, заодно познакомимся.
«Мюнхенская пивная» расположилась в подвале соседнего дома. Алексей видел вывеску, но внимания не обратил. Когда-то это был пафосный погребок, но невидимая рука рынка заменила оригинальные немецкие пива на не менее оригинальные российские, только по доступным для российского потребителя ценам. Баварские колбаски по мановению всемогущей руки превратились в охотничьи, а тушёная капуста — в картофель-фри. Также в меню появилась отварная картошка с селёдкой и пять видов водки. От такого ассортимента Гитлер с Рёмом и Герингом, проведя долгие часы в жарких спорах, не пошли бы свергать диктатора Баварии, а устроили в Петрограде ещё одну революцию.
Обшарпанные столы и массивные скамьи были сделаны из толстых сосновых досок, которые придавали пивной дореволюционный питерский вид. Даже полинялые германские плакаты выглядели настолько обездоленными, что бюргеров и фрау на них хотелось обнять и плакать. Всё было как после Версальского договора и многолетних выплат контрибуции. Неудивительно, что кабак облюбовала окрестная богема, обожающая упадок и разруху. Как личинка мухи ест исключительно гнилое мясо, ибо лишь оно поддаётся выделяемому пищеварительному соку, так и богема способна комфортно себя чувствовать только в разлагающейся среде.
Студент в засаленном фартуке кёльнера принёс по сто грамм шнапса «Гладь озёр» и кружки с разливным «Невским».
— За знакомство! — поднял тост автор из Таллина.
Выпили по полтиннику. Игорь вполне официально заявил:
— Теперь работаешь с Алексеем. Он человек опытный, в криминале разбирается. Если что понадобится, он тебе со знанием дела подскажет.
— Превосходно, будем сотрудничать, — выбирать автору не приходилось. — А что случилось с Плоткиным?
— Убили Веню, — веско оповестил Григорий. — Забили на улице молотком.
— Вы это серьёзно?
Игорь подтвердил.
У автора вытянулось лицо.
— Предлагаю не чокаясь.
«Нехило они тут обедают, — оторопел Астролягов, заливая водку пивом. — Чувствуется сплочённый коллектив».
— Кто, за что? — Михаилу не терпелось увезти в Таллин горячие новости и там поделиться с другими писателями, чтобы прослыть на какое-то время сведущим человеком, вхожим в узкие издательские круги.
— Пока неизвестно, случилось буквально позавчера.
— Криминальная столица.
— У нас в этом плане не криминальная столица, — Игорь кинулся защищать родной город. — Всех издателей гасят в Москве. Гендиректора «Фолиума» грохнули в девяносто седьмом. Потом главу издательского дома «Новое время».
— Нет, этого раньше, — возразил Григорий. — А в «Дрофе» вообще трёх директоров отстреляли. Но там за учебники рубились, это понятно. Дети — цветы жизни, а учить детей — святое дело. За святое дело и жизни не жалко, особенно, чужой. Тем более, столько денег от государства на выпуск бесплатных учебников миллионными тиражами максают каждый год.
— В девяносто пятом застрелили гендиректора издательства «Русские раритеты», — вставил Астролягов, который делал об этом репортаж.
