– Изобретение интересное, – высказал общее мнение Евгений Михайлович, – и я могу положить на счет автора один миллион фунтов стерлингов, но он их не получит до тех пор, пока не докажет нам эффективность своего изобретения. А до предоставления результата будет работать в закрытой лаборатории, получая ежемесячно тысячу фунтов.
Я бы сразу согласилась, но этот алчный Кондрашов даже за простую лицензию желал получить четыреста миллионов марок! Разве он согласится на какой-то паршивый миллион фунтов стерлингов?!
Антон и вовсе не стал церемониться, а сразу же попросил сообщить номер патента и добавил:
– Послушайте, Лев Рафаилович, неужели вы думаете, что я не смогу найти его патент, тем более в открытой публикации?! Да я просто дам девочке из патентного ведомства сто фунтов и она принесет мне его на тарелочке с голубой каемочкой.
Нет, посмотрите на него! Денег валом, а тратить их на покупку технологии и не собирается, надеясь умыкнуть изобретение бесплатно, каков нахал! Пришлось влезть в беседу сильных мира сего.
– Не всё так просто, Антон, – дала я отпор оппоненту, – в патенте основная фишка, увы, не раскрывается, поэтому лучше всего иметь дело с автором, а не его патентом!
На мой выпад Антон возразить ничего не смог, видимо, был не совсем в курсе патентной ситуации. Зато на наш рассказ о поездке в Кемерово они отреагировали очень живо.
– Там всё принадлежит нам! – сказал, улыбаясь, Евгений Михайлович, серый кардинал российского бизнес-сообщества, и дал совет – А лезть вам в это «болото» не советую. Влезете– никогда не выберетесь, засосет, – затем внезапно спросил Левку: – А вы, Лев Рафаилович, не хотите ли стать министром?
Мы растерялись. Он шутит, что ли? Но Михайлович был совершенно серьезен. Неплохо, конечно, только кто же туда Левку пустит?
– Если пожелаете, прямо завтра получите министерский портфель!
Так вот, оказывается, кто делает в России погоду, а мы ни сном ни духом! Стать министром Лев не захотел, пришлось столь щедрое предложение отклонить! Но мы пообещали переговорить с автором.
В общем и целом поездка удалась, а вот перед отлетом в лондонском аэропорту Хитроу (Heathrow) произошел небольшой казус. Отстояв огромную очередь на досмотр, мы прошли рамку металлодетектора и уже хотели было двинуться дальше, но таможенник жестом пригласил нас на досмотр ручной клади. В моем кофре не было ничего особенного, лишь старенькие маникюрные щипчики. Их мне в составе набора много лет назад подарил мой дядя. Как сейчас помню, за шикарный позолоченный маникюрный набор он отдал целых тридцать рублей – четверть своей инженерной зарплаты! От всего роскошного набора остались только эти сломанные щипчики, расставаться с которыми, тем не менее, я не собиралась! Когда таможенник захотел их изъять, меня уже захлестнула волна ярости.
– Позовите старшего! – потребовала возмущенно.
Пришел старший, и я попыталась объяснить, что свою вещь никому не отдам и прошу положить мои щипцы в камеру хранения. При этом добавила, что через месяц мы вновь прилетим из Германии и заберем предмет.
– Это вам не Германия, а Лондон! – строго пресек все разговоры главный таможенник и потряс перед нашим носом целым ящиком самых разнообразных, изъятых у пассажиров вещей.
Здесь были навороченные ножи и целые наборы колюще-режущих предметов, так что на этом роскошном фоне мои щипчики показались металлическим недоразумением, попавшим в опасную элитную компанию! По выражению лица старшего поняла, что шансов для спасения принадлежащей мне безделушки нет. Удивительно, но не далее, как месяц назад никаких ограничений не устанавливали и в ручной клади можно было провозить всё, кроме огнестрельного оружия, конечно! Но я не такой человек, чтобы отступать перед трудностями.
– Лева, дай сюда письмо королевы, – решительно обратилась я к мужу, отлично зная, что это послание из Букингемского дворца откроет любые двери.
– Смотрите, что здесь написано! – и протянула письмо суровому служащему.
Тот внимательно прочитал и изрек:
– Потрясающе! На каком языке вы лучше говорите?
– На немецком.
И он пригласил сотрудницу-немку, мать которой, по удивительному совпадению, была родом из Ганновера, и попросил ее решить мой вопрос. Дружески болтая между собой по-немецки, мы с «землячкой», миновав все кордоны, дошли до стойки нидерландской компании «KLM».
Она немедленно вызвала начальника службы безопасности. Тот вынес конверт, положил в него сломанные щипчики и, написав мои данные, сказал:
– Когда в следующий раз будете в Лондоне, подойдете ко мне с паспортом и получите вашу вещь, – затем протянул свою визитную карточку и исчез.
Вопрос был решен, и, пройдя весь обратный длиннющий путь без происшествий и досмотра, мы добрались, наконец, до терминала. От случившегося потрясения я внезапно позабыла свой рейс, куда лечу, с кем, когда и зачем! Через несколько минут вдруг вспомнила, что со мной, вроде был муж, который теперь бесследно исчез!
– Господи, а где мой муж? Где он? – в панике заметалась я.
– Где ее муж? Муж ее где?! – эхом вторили засуетившиеся и забегавшие служащие аэропорта Хитроу, бросаясь в разные стороны в поисках Левы.
Постепенно в голове наступило просветление, и, взглянув на табло и прочитав слово «Ганновер», я вспомнила все! Трое подвернувшихся под руку служащих в мгновение ока доставили меня на посадку. Там в злобном одиночестве мотался мрачный Левка, который, завидев меня, от раздражения чуть не дал мне кейсом по башке и с яростью вырвал из моих ослабевших рук благословенное письмо королевы. Оказалось, самолет терпеливо ожидал только нас! Едва мы очутились на своих местах, заботливые стюардессы вместо того, чтобы прочитать лекцию, что нельзя опаздывать на рейс, преподнесли нам бутылку вина для снятия стресса от безумных приключений.
Вот так удачно завершилось еще одно наше путешествие. Но самое интересное, что забрать свои щипчики я так и не смогла, потому что последующие прилеты осуществлялись уже через другой британский аэропорт Станстед (Stansted). Усилия оказались напрасными, но принцип важнее всего!
Как и следовало ожидать, на разумное лондонское предложение Кондрашов не клюнул, аргументируя свой отказ тем, что не для того он изобретал, чтобы продаваться по дешевке. Затем была еще одна попытка наладить с ним деловые отношения и встреча в Москве, куда прибыли он, его мамаша и наши юристы. Кроме потраченных нервов и финансовых расходов с нашей стороны, и эта поездка ничего положительного не принесла.
Мы оплатили их приезд, работу нашего адвоката и чуть не разорились в ресторане, куда зашли пообедать, когда Кондрашов решил перепробовать всё, неслабое по стоимости, ресторанное меню! Потом мы оплатили поездку в Германию его адвоката, чтобы как-то решить разногласия, постоянно возникающие между нами. Это стоило нам еще пары тысяч марок, но этот проклятый адвокат-мошенник так у нас и не появился, присвоив себе деньги, высланные на его поездку.
– Ну всё, хватит!!! – вышла я из себя. – Пусть встанут поперек глотки им наши «бабки»! Заканчиваем эти проклятые, разорительные отношения!
И мы завершили их навсегда. Прошло уже много лет, но у бессовестного изобретателя Кондрашова нет и мысли вернуть деньги хотя бы за международный патент, который мы помогли ему сделать в самый трудный для него период времени. По слухам, ни с кем ничего у него не получилось. Мечта о миллионных заработках так и осталась мечтой и это небезосновательно, потому что маниакальная алчность никогда не даст возможности не только заработать, но и главное, остаться нормальным, порядочным человеком. Почаще надо вспоминать сказку А.С. Пушкина про старуху и разбитое корыто!
Деньги, как и отношения с Кондрашовым, закончились внезапно, а вместе с ними и дружба с садовником Паулем. Пауль, если вопрос касался задержки арендных платежей, становился настоящим агрессором. Наверное, около месяца мы избегали тесного общения с ним, но наш час настал. Начал он с мелкого хулиганства: стал выворачивать пробки, оставляя нас без электричества. Затем повадился звонить нам с угрозами, а Курочкину с требованиями, чтобы тот подействовал на нас. Потом пытался запирать подъезд, чтобы мы не могли попасть домой. Наконец, дело дошло и до мордобоя. Дрались втроем: я, Левка и этот больной на всю голову Пауль, между прочим, средь бела дня и на глазах у многочисленных любопытствующих соседей. Левке этот гад порвал штаны, мне посадил фингал, но и мы в долгу не остались, искусав и исцарапав негодяя!
Кроме того, я вспомнила любительские уроки карате своего дяди Сережи и «танец ягуара». Этот жуткий кровожадный элемент был направлен на то, чтобы вырвать у противника печень. Как-то раз дядя Сережа решил наглядно продемонстрировать мне «танец ягуара», чтобы, владея этим приемом, мне не страшно было ходить по питерским улицам в девяностых.
