— Конечно, Лика, твоя идея по поводу получения кредитной линии заслуживает рассмотрения, думаю, что если европейский банк даст подтверждение… — Что-то хотела, Лариса?
Небрежный тон, которым он это произнес плюс обращение «Лика» вынудили моих «кровавых мальчиков» открыть огонь на поражение.
— Так, хотела сказать, что с утра позаимствовала у тебя рубашку. Не возражаешь? А то, мою футболку ты ночью запихнул под кровать и она вся в пыли.
— Не возражаю, — отмахнулся он от меня, но не от мальчиков. Кровавые мальчики алкали крови!!! Их просто перло на прорыв.
— Да, нижнее белье сохнет в ванне на батарее, погладишь и пошлешь в мой адрес заказным письмом, — я покосилась на Анжелику. Та с целомудренным лицом делала вид, что ничего не понимает. Андрей усмехнулся:
— Не драматизируй и не хулигань не по делу. Лика, кстати, абсолютно свой человек и все знает и про пари, и про тебя — сумасшедшую, и про меня — наивно попавшему к тебе на крючок. Я посчитал, что поскольку Лика не имеет никакого отношения к пари, можно рассказать ей об этой невероятной истории. Ты, надеюсь, не возражаешь.
Я возражала, да еще как возражала! «Ах Иуда Искариот, ах паразит — продал страшную тайну за одну кашемировую улыбку». Меня просто передернуло от такого предательства. Но, не подав вида, я улыбнулась во всю пасть.
— Рада что у нас появился союзник. Ну вы продолжайте беседовать про кредиты, а я пошла, — я вышла вон, сопровождаемая толпой обиженных и неудовлетворенных кровавых мальчиков.
— Пока, — небрежно помахал лапой сеттер, не глядя в мою сторону.
— Всего доброго, — произнесло кашемировое контральто.
Шлепнувшись со всего размаху на стул, я неприлично зарычала на безвинного Серегу, который подвернулся с предложением поездки в Подмосковье.
Ну а когда Анжелика в сопровождении Андрея покинула офис, чтобы поехать в банк, и когда Ленка-доброжелательница сообщила мне, что забронировала для Андрея столик на двоих в Якоре на шесть вечера, что-то конкретно повернулось у меня в мозгу, и я впервые в жизни обнаружила в себе способность к суициду. Шутки шутками, а чувствовала я себя омерзительно. Ничего не понимала, искала ему оправдания и тут же все эти оправдания перечеркивала. Ждала, что он позвонит и хоть как-то меня подбодрит и боялась, что если он что-нибудь мне скажет, я его резко и грубо осеку.
Обуреваемая мрачнейшими мыслями часа в четыре я набрала мобильный Андрея.
— Это я, сегодня мы встречаемся или как?
— Сегодня я у бабушки, — нагло соврал он. — Если хочешь — присоединяйся, она будет рада. К тому же для тебя есть сюрприз, — предложил Андрей, прекрасно зная, что я откажусь. Дались мне его сюрпризы, я и так сегодня осюрпризилась донельзя.
— Нет, я пожалуй тоже проведаю свою бабулю, и заодно появлюсь дома, а то я рискую получить несмываемое клеймо падшей женщины. Я услышала как Андрей закрыл трубку ладонью и что-то кому-то говорил. (Догадайтесь с трех раз кому. Я так догадалась сразу и совершенно расстроилась.)
— Ну тогда до завтра. — Проговорил мой (или уже не мой) сеттер. Я аккуратно нажала на рычаг и одним махом смела со стола все, что на нем было, за исключением монитора разумеется. Все вздрогнули, но промолчали.
— Серега, чего ты там говорил насчет шашлыков? — Серега радостно подлетел к моему столу.
— Сегодня сразу же после работы выезжаем к моему корешу на дачу, будет еще человек шесть, до утра, типа, поем под гитару, пьем водку и купаемся в озере… Пойдет?
— Пойдет. Едем!
(Пока нет развязки, зато есть новости для любителей криминалистики.)
Над озером летали стаи озверелых комаров, в озере сидели пьяные друзья Сереги, а на мангале, пованивая, обугливался шашлык. Я прислонившись спиной к одинокой рябине напевала под нос:
«Комары слетались в кучи пожевать шашлык вонючий, и надравшись коньяка, отбивали трепака.»
Серега пропрыгал мимо меня на одной ноге и завалился в кусты для отправления нужды. Абсолютно трезвая и холодная луна скрылась за тучкой. Серегин кореш подкрался ко мне сзади и, облапив тощими беленькими ручонками интеллектуала, захрипел мне на ухо что-то типа признания в вечной страсти. Мне вдруг стало скучно, холодно и противно и я аккуратно отодвинув кореша влево; встала и пошла вокруг озера. Воображение рисовало мне картины одну ужаснее другой, как Анжелика сидит в любимом Андреевом кресле, как он суетится вокруг нее с бокалом хорошего итальянского вина, как они движутся в медленном танце по направлению к спальной комнате, как…. Дальше мое воображение отказалось продолжать и я впала в такой тяжелый-тяжелый транс на почве несчастной любви… Состояние транса завело меня на полянку, где плечом к плечу выстроились автомобили Серегиных корешей. Я присмотрела себе красненький БМВ с удачно позабытыми ключами. Сев за руль, включив зажигание и задав себе сакраментальный вопрос «Какой русский не любит быстрой езды?», я поехала куда глаза глядят. Мои глаза глядели в сторону Москвы.
Раздавив по дороге пару лягушек, БМВ без особых происшествий пересек кольцевую дорогу и через двадцать минут затормозил возле знакомого дома на набережной. С твердым намерением расставить точки над i, я зазвонила в дверь, которая на удивление быстро была открыта заспанным, но все равно прекрасным шотландским сеттером.
— Вечер добрый. Почувствовала потребность проведать старых друзей и заглянула на огонек. Ты не рад? — по его хмурой физиономии было понятно, что он совсем не рад и даже озадачен. Мне это не понравилось.
— Вечер добрый, — он взглянул на часы и поправился. — Утро доброе. Ты это откуда в таком виде интересно знать?
— А чем тебя снова не устраивает мой вид? Это между прочим натуральный шелк. Тысячи маленьких и симпатичных тутовых шелкопрядов с утра до ночи «парились» над производством ниток, переживали, мучились, обедать вовремя забывали — а тебе не нравится. Ты видишь перед собой последний писк шелкопрядов и моды.
— Действительно натурально смотрится. — Андрей еще раз критически оглядел мое ослепительно-оранжевое бикини, приобретенное по дороге на дачу Серегиного кореша. — Ты так и шла по улицам?
— Я ехала на красном БМВ с автоматической коробкой передач — самоуверенно выдала я и тут мой взгляд наткнулся на кресло, видневшееся через стеклянные двери гостиной. На кресле, удобненько расположившись, лежал небезызвестный кашемировый жакет, и не сложно было догадаться где лежит его владелица. Если внутри у меня еще теплилась какая-то надежда, то теперь она, скорбно пискнув как тутовый шелкопряд, скончалась. Андрей проследил за моим взглядом и усмехнулся, не смутился, не сделал равнодушного ничего не понимающего лица, а именно усмехнулся. Эта его усмешка меня просто раздавила, смяла и уничтожила. Я вдруг ощутила себя дешевой безделушкой, которой поиграли просто так, от нечего делать и вышвырнули на помойку: мол там ей и место… Нахлынувшая боль и злоба развернула меня и вывела на негнущихся ногах на улицу. По-моему Андрей что-то пытался сказать мне вслед и даже выскочил на улицу в одних шортах и босиком. Но я ничего-ничегошеньки не слышала да и слышать не хотела. Меня захлестнула волна горькой обиды. Я и не поняла как очутилась за баранкой того же красного БМВ на Садовом и почему за мной гонятся гаишники на волгах с мигалками и сиренами…
* * *
Сидя на неудобном стуле перед злым дядькой в милицейской фуражке и очках, я ежилась от холода. Оранжевый купальник ничуть не грел.
— Прикройте срам, — дядька протянул мне китель, — так, говорите документов у Вас нету.
— Ну куда я по Вашему могу их спрятать? — я развела руками, дав дядьке возможность сообразить, что потайных карманов на бикини быть просто не может. Там вообще мало, что можно было разместить.
— И машина значит не Ваша, а Вашего знакомого? — он грозно пошевелил бровями. — И как его зовут?
— Не помню, — я мотнула головой, — может Саша, а может Жорик…или Жоржик.
Дядька что-то долго разглядывал на допотопном дисплее, затем зыркнул на меня очками и прошипел: «Машина уже час числится в угоне! Пройдемте-ка в КПЗ».
Рассвет я встречала как в «Графе Монте Кристо». Солнце заглядывало в зарешеченное окно и по сырому стылому каземату бегали большие серые крысы (ну ладно, ладно насчет крыс я преувеличила). Завернувшись в зеленое в клетку одеяло я ходила из угла в угол в поисках рифмы к КПЗ. Нашлось «бизе» и все тут. Пока я сочиняла начало фразы, молоденький краснощекий сержантик распахнул дверь и звонко выкрикнул: «На выход!». Я надела страшное лицо маньяка-убийцы и, сделав сержантику «козу», вальяжно покачивая бедрами, вышла в коридор.
Не скажу, что на душе мне было спокойно, но все же я находила все это забавным плюс это помогло мне позабыть на время вероломных шотландских сеттеров. Впрочем ненадолго…
