– Ляля, сгруппируйся перед прыжком! – поднимаясь и отряхиваясь, приказал Ник своей подруге. – Если и ты полетишь в растопырку, то вы сделаете из меня инвалида. В этом есть свои преимущества, такие как бесплатный проезд, но мне пока скакать на костылях не хочется.
Ляля залезла на подоконник, сгруппировалась, перекрестилась и прыгнула. Она мягко приземлилась в объятия Ника, на этот раз мусорную кучу никто не потревожил. Ник с честью и достоинством устоял на ногах.
В подвале было темно, сыро и пахло чем-то затхлым.
– Так пахнут сокровища? – прошептала Лялька на ухо Нику и схватилась за его руку.
Ник осветил фонарем огромное помещение подвала и отрицательно покачал головой.
– Так пахнут трупы, – сказал он страшным голосом и скорчил жуткую рожу. Девчонки завизжали. – Значит, так, мой бабский батальон! Если вы собираетесь визжать и бояться, то мы сейчас же поворачиваемся и уходим! – Лера поглядела на окошко, из которого они только что выпрыгнули. Назад прыгнуть не удалось бы даже самому опытному каскадеру. А Ник тем временем продолжал: – Но если вы говорите себе, что ничего страшного здесь нет, кроме мелких грызунов, которые до обморочного состояния сами вас боятся, то мы продолжаем экспедицию.
– Мы продолжаем, – уверенно ответила Лера, взяв себя в руки. – Ничего страшного в этом нет, что трое взрослых людей гуляют по старому зданию.
– Продолжаем, продолжаем, – кивнула Лялька. – Ничего ужасного в том, что трое дилетантов шарахаются среди ночи в заброшенном соборе, нет. Надеюсь, привидения мы здесь не встретим.
– Откуда им взяться? – возмутился Ник, медленно пробираясь вперед, ногами отталкивая ветошь и упаковки. – Что здесь было раньше?
– Церквушка, в которой кто-то спрятал несметное богатство, – подсказала ему Ляля.
– Нет, до этого.
– До этого собор с могилками.
– А в наше время? Здесь же что-то должно было быть – склад, к примеру, или овощная база?
– Здесь раньше была спортивная школа, – вспомнила Лера, – но потом она закрылась. Окна и двери заколотили, от ремонта здания отказались. Так оно и простояло бесхозным.
– Точно, здесь была спортивная школа. – Ник поднял с пола гирю и покрутил ею перед Лялькой. – Никаких привидений. Если только мимо нас проскочит конь, через которого скакали спортивные детишки.
– А что мы ищем? – прошептала Лялька, вглядываясь в темноту и ожидая выхода скакуна.
– Нечто похожее на могильные плиты, – объяснил Ник, – но не те, которые мы привыкли видеть на современном кладбище, а немного другие, необычные.
– Кто-то, может, и привык, – прошептала Лялька, споткнулась обо что-то и упала на Ника. – Ой! Тут пол неровный. Не могли сделать нормальный пол, чтобы люди ходили по нему и не запинались! Безобразие какое. Правильно сделали, что закрыли эту спортивную школу…
– Тише, – перебил ее Ник, – это и есть плита.
Он наклонился, протер рукой пыль с того места, о которое споткнулась Лялька, и все отчетливо увидели надпись церковно-славянскими буквами. Ник пошевелил губами, но ничего прочитать не смог. Впервые за эту ночь прозвучала фамилия Молохова, специалиста в подобных делах. Но его не было рядом, поэтому пришлось надеяться только на свои силы. И эти силы пригодились для того, чтобы попытаться поднять плиту и посмотреть, что под ней находится.
– Что там может быть, – шептала Лялька, – чья-то могила?
– Нет, так не пойдет, – сказал Ник после нескольких бесплодных попыток поднять плиту. – Будем двигать ломом. Я плохо умею управляться этим инструментом, Молохов наверняка справился бы лучше.
И снова этот Молохов! Лера разозлилась: что, они без него не справятся? Она взяла лопату и принялась помогать Нику поднимать плиту. Ник и Лера поднатужились и на счет «три» приложили все свои усилия. Плита сдвинулась, обнажив под собой каменный пол.
– Ничего нет, – разочарованно протянула Лялька.
– Действительно ничего, – согласился с ней Ник, проведя фонариком по той части пола, что находилась под плитой.
Обычный каменный пол, какой здесь везде. Неужели они ошиблись и никаких захоронений тут нет? Если они и были, то советские спортсмены от них избавились. Ник прополз на коленках пару метров и снова уткнулся в плиту. Еще одна плита лежала рядом с этими двумя. Получалось, что эти старые плиты просто сложили рядом друг с другом на каменном полу и ничего под ними не было.
– Я знаю, – Лере пришла в голову неожиданная мысль. Видимо, благодаря тому, что ей не хотелось представать перед Молоховым дурочкой, не нашедшей ничего, кроме этих плит. – Я знаю, как нужно искать. Будем простукивать плиты. Если они просто лежат на полу, звук будет глухой и однообразный. Под той плитой, что нам нужна, звук окажется другим. Не знаю каким, но другим.
Ник одобрил ее идею и принялся выстукивать плиты, поочередно прикладывая к ним ухо. Девушки сели на ящики поодаль от него и наслаждались зрелищем.
– Старается, – довольно сказала Лялька, – он у меня старательный. Будет хорошим мужем и отцом. Как ты думаешь, нам нужно сразу заводить ребеночка или подождать пару лет? Прижиться, притереться, привыкнуть друг к другу? Я хочу близнецов, чтобы раз – и отмучалась. А Ник мечтает о многодетной семье – ты же знаешь, у него никого нет. Плохо быть одиноким.
– Да уж, – вздохнула Лера.
– На себя можешь не примеривать мое сожаление, – пожалела подругу Ляля. – Ты не одинока, мы все тебя очень любим. И собираемся заботиться о тебе…
– Ты про то, что я останусь старой девой и буду греться у вашего очага?
Лялька опустила глаза и принялась пальцем чертить круги у себя под ногами.
– Вот если бы Кудрин с Молоховым не сбежали, из них кое-что можно было выбрать, – робко предположила она.
– Авантюризм чистой воды! – не согласилась с ней Лера. – Я о них обоих ничего не знала! До такой степени, что один оказался женатым. Неизвестно, кем окажется второй. Судя по всему – преступником.
– Эй вы, авантюристки, идите сюда, – позвал их Ник, – тут что-то слышно.
– Сейчас, – откликнулась Лялька, – надпись дочитаю и приду. – Она уткнулась в пол.
Лера подошла к Нику, и они вместе подставили уши к холодной плите. Ник стукнул по ней молотком, и плита издала странный звон. Они подняли головы и переглянулись.
– Нужно двигать, – сказал Ник, и Лера одобрительно качнула головой. – Лялечка, иди сюда, нам без тебя не справиться.
– Сейчас, тут такая фамилия на плите интересная, – и она прочитала по слогам: – Мо-ро-зо-ва. Лера, тут твои предки были захоронены!
– Нам сейчас не до них, – ответила Лера, – давай двигай двигать! Не отлынивай от процесса.
Лялька поднялась и пошла к ним. Ситуация повторилась. Уперлись, поднатужились, приложили усилия. Тяжелая каменная глыба неохотно отъехала в сторону. Ник осветил образовавшееся под ней пространство и пожал плечами.
– Не похоже ни на могилу, ни на захоронение. Возможно, это подземный ход. Но утверждать это я не берусь. Если это единственное, что мы обнаружили сегодня, то продолжим завтра с Молоховым. Он наверняка точно скажет, что это такое и куда оно ведет. А так как все плиты в этом подвале мы отстучали, то можно спокойно, с чувством исполненного долга, возвращаться домой.
– Что?! – воскликнула Лера. – Домой так быстро? Мы же ничегошеньки не нашли, кроме этой дыры! И возвращаться? Где твое чувство победителя, где стремление первопроходца?!
– Что с тобой? – не понял Ник. – Какие первопроходцы? Завтра, я же сказал, повторим. Возьмем Молохова, лишние силы нам не помешают…
– Я тоже не хочу отсюда так скоро уходить, – заявила Ляля, поддерживая подругу.
– Вы что, сговорились? Час назад визжали от страха, а теперь вас назад не утащишь. Нам, между прочим, это «назад» еще нужно будет поискать. – Ник прошел фонарем по стенам, на одной из них обнаружил кривую развалившуюся лестницу, ведущую из этого подвала в собор. – Вот по ней и пойдем. Интересно, дверь не закрыта? Я как-то не очень хорошо владею ломом.
– Вот ты и потренируйся, – предложила ему Лера, – а мы здесь еще что-нибудь осмотрим.
– Да, – сказала Лялька, – я хочу эту морозовскую плиту осмотреть, которую нашла. Вдруг это действительно Леркины предки? А она об этом даже не знала. А так возьмет плиту с собой домой.
– Зачем мне могильная плита дома? – ахнула Лера.
– Гостям показывать будешь. Исторический экспонат. Она самая старая из всех, что мы сегодня смотрели. Те, – Лялька указала в сторону общего скопления полуразрушенных надгробий, – девятнадцатого века. А на этой семнадцатый! Раритет, честное слово, ну почему вы мне не верите? Посмотрите сами! – Она схватила какую-то ветошь и протерла тряпкой плиту.
На ней четко стоял 7180 год. Последняя цифра стерлась и была похожа на ноль. Но не это было интересно. То, что плита относилась к восьмому тысячелетию, приводило кладоискателей в ступор.
