Состав ремонтной бригады остался неизменный и постоянный, как масса электрона или скорость света в вакууме. И мы, опять засучив рукава, сели на очередном военном совете.
А спешить то нам уже было абсолютно и некуда, по ряду объективных причин — до следующего отпуска целых 6-ть месяцев. За это время всю казарму можно было до фундамента разобрать и заново отстроить.
А самое главное — в государстве начиналась очередная борьба за качество, а так же, было объявлено о нетерпимости к показухе и очковтирательству. В стране начиналась перестройка, гласность и курс на дружбу с Западом.
В тоже время, на мировой арене намечалось радикально политическое потепление, и очередной глобальной войны из-за подрыва боеготовности Красной армии, по причине неисправного туалета в отдельностоящей казарме, можно было не опасаться.
В нашей замечательной и дружной роте служили и учились ребята со всего бескрайнего Советского Союза. Это были времена, когда был жив лозунг, придуманный в недрах Главного политического управления Министерства обороны — Народ и армия едины! Поэтому, существовала строгая разнарядка о процентной составляющей в Красной армии для представителей различных народов, национальностей, малых народностей и даже — племен Крайнего Севера. Гребли и заманивали всех этих самых представителей, любой ценой, правдами и неправдами. Чтобы, со всей прямолинейной открытостью, авторитетно, чистосердечно и гордо заявить вероятному врагу-супостату, что в стране Советов и победившего социализма у всех и каждого, равные возможности.
Хочешь стать элитой общества — податься в офицеры?! Да, легко, пожалуйста! Дорога открыта для любого гражданина СССР. Все многонациональное население нашей необъятной родины имеет честь и желание служить в Красной армии, и с радостью и энтузиазмом защищает завоевания Великого Октября. Ну вот, что-то такое, вроде как похоже. Достаточно близко к тексту пропагандисткой брошюрки ГЛАВПУРа.
Поэтому и весь личный состав нашей роты был компактной моделью всего нашего государства — идеальная министрана, вся такая же многонациональная и многоязычная, многоликая и разношерстная. Частенько, некоторым курсантам приходилось язык свой государственный, вплоть до самого выпуска из училища, будучи офицерами золотопогонными, учить и бесконечно шлифовать и совершенствовать. Ну, не знали они этого языка, не пользовались им никогда и даже не догадывались о его существовании. Не нужен в высоких горах и бескрайних степях, этот самый великий и могучий русский язык — язык Пушкина и Толстого, Лермонтова и Есенина, общегосударственный язык, наконец — общепринятый стандартный язык отцов-командиров.
И такие доклады дневального по телефону, как этот, были, совсем не редкость. Притом, что абонент был уже на втором курсе обучения.
— Дню-валл-ный — Тум-бала-бочка! Мыш-ка Холлм-на-заров, слюш-хает! Тю-ба, тю-ба говно-рил-ка! Чам-вон хо-тиш! А?! Чур-ка ну-рус-кая! Да?!
Хотите, верьте, хотите, нет. Факт, остается фактом. Самое смешное, что при кошмарном конкурсе на поступление, этих ребят принимали просто так, по факту прибытия в училище, сразу при пересечении КПП. Принимали просто за само согласие податься в офицеры. И выгнать их, по причине профессиональной непригодности или просто из-за банальной неуспеваемости, тоже не моги! ГЛАВПУР! Разнарядка! Народ и армия едины!
Мне посчастливилось учиться в классном отделении, где на 30 человек, было 20 национальностей и народностей. Вопросов нет, в большинстве своем эти парни — замечательные, хорошие и надежные ребята. Но тащить их силком, порой обманом, и выпускать из училища в виде сырого материала, с начальным и убогим знанием не то, что специальных военных дисциплин, но и просто русского языка, так, ради галочки и отчетности?! Согласитесь, что это не совсем правильно. Перебор!
В нашем военном училище, было принято на 20-е число каждого календарного месяца, подводить итоги успеваемости учебного подразделения по всем предметам и дисциплинам. Отмечать успехи, шпынять и позорить за проколы и недостатки. Так вот, результат в 220 двоек на 20-е число месяца на 30 человек личного состава — вполне стандартная ситуация для нашего, далеко не самого худшего по успеваемости 45-го классного отделения. Но, об этом, потом. Сейчас, история о другом. Держитесь крепче. Итак.
В нашей роте учился типичный и стандартный среднестатистический представитель солнечной Молдавии (в те времена, эта республика входила с состав единого и неделимого СССР), звали его — Олесь Потыну. Он был родом из села, с весьма поэтичным названием — Большие Пидоры (ударение на втором слоге).
Сей факт, не давал покоя многим казарменным острословам, особенно таким, как Витя Копыто. Опуская тот факт, что сам Копыто приехал из не менее замечательного города — Пилопедрищенск, Витя регулярно доставал Олеся расспросами о его родном селе. При этом живо интересовался наличием села с названием Малые Пидоры, и откуда собственно появилось такое интересное наименование данного населенного пункта и почему ударение в слове «Пидоры» надо ставить на второй слог, а не на первый.
Стоит отметить, что Олесь Потыну был парень, весьма неплохой, старательный, добрый, открытый и надежный, но честно сказать — немного тормознутый. А если быть совсем объективным, то Потыну был очень сильно тормознутым. Не буду настаивать, и спорить, не его в этом вина, темперамент у всех разный. Но долгая и размеренная жизнь в Молдавских предгорьях, наложила свой отпечаток на поведение и поступки уравновешенного Олеся. Соображал он катастрофически медленно и тяжело. Было отчетливо слышно, как натужно скрипят его мозги, перемалывая своими громоздкими жерновами полученную информацию, которая как мука неторопливо и шурша, пересыпается по извилинам и заполняет закрома его девственно чистого мозга. Говорил по-русски Олесь вполне сносно, но так же обстоятельно и неспеша, при этом смачно причмокивая губами и с утомительно длинными-длинными паузами. Чем, регулярно, доводил до белого каления, более темпераментных сослуживцев. В частности, того же явновыраженного холерика Виктора Копыто.
Надо заметить, что Потыну был человек добродушный, незлобивый, неконфликтный и необидчивый. Очевидно, он просто не осознавал, что его временами — достаточно часто, беззлобно подкалывают и подтрунивают. А когда доходило, через пару дней, а может и много позже, то было уже несвоевременно отвечать шуткой на шутку.
Все ребята, неоднократно отмечали, что Олесь, просит рассказать анекдоты про молдаван, которые старательно и медленно, при этом, стандартно шевеля губами, записывает в свой блокнотик. Можно было предположить, что потом, в отпуске, он пересказывает эти анекдоты односельчанам и слывет у себя на малой родине, в Больших Пидорах (ударение на второй слог), балагуром и весельчаком. Пускай, не жалко. Анекдотов у нас в достатке. Для хорошего человека еще придумаем. Легко!
Однажды, незабвенный командир роты 4-й Вова Нахрен, будучи ответственным дежурным по 1-му батальону, выполняя ценное указание Пиночета, прошарахался всю ночь в поисках самоходчиков. Результат был нулевой, но, тем не менее — ни на минуту не присел. Его проблемы. Вольному воля, а дурная голова, ногам покоя не дает!
По утвержденному командованием училища распорядку дня, после обеда, ему полагалось 4-ре часа законного отдыха. Уставший, с гудящими и отекшими ногами, Нахрен приполз в родное подразделение и сразу дал команду дневальным, занести в его канцелярию свободную койку. С большим трудом, стянув сапоги с опухших ног, Володя приготовился почивать. Оставалась небольшая заминка с табельным пистолетом Макарова, которым на время несения дежурства, вооружается любой и каждый офицер Красной Армии. Дабы, не класть оружие под подушку, Нахрен логично определил, что самое безопасное для пистолета место — это оружейная комната роты, где под сигнализацией и неусыпным оком дневального на тумбочке, храниться 144 автомата Калашникова, пара пулеметов этого же прославленного конструктора-оружейника и море патронов.
Капитан Нахрен дал команду открыть «оружейку», вскрыть крайнюю пирамиду и на самую верхнюю полку положил свой табельный ПМ (пистолет) в кобуре на портупее.
На его глазах, дневальный курсант по роте закрыл «оружейку», опечатал замок и подключил сигнализацию, продублировав, сей факт у дежурного по училищу полковника Пупкина. Успокоенный и умиротворенный Володя Нахрен отправился спать.
Но, как часто случается в нашей жизни, все пошло не так. Потому что, все в этой самой жизни очень даже, далеко не просто. Есть еще различные стечения обстоятельств и феноменальные легендарные случайности, предвидеть и учесть которые, далеко не всегда представляется возможным.
Ни для кого не секрет: «То, что является результатом длительного мыслительного процесса и выполняется на строго законных основаниях, а так же по давно отлаженным, доведенным до автоматизма и отработанным до изнеможения процедурам, обычно хорошо начинается, но весьма плохо заканчивается, и зачастую, приводит к абсолютно непредсказуемым последствиям». Это своего рода разновидность законов подлости, или законов Мэрфи, кому как угодно.
