– Ну-ну-ну, ничего-ничего… – сказала Фема и осторожно погладила его по голове. – Поболит и пройдет, поболит и пройдет…
Совсем рядом, из-за тонкой ткани, начали раздаваться откровенные звуки любви. Альберт отвернулся. Но женский стон пробивал небеса, и Фема вдруг наклонилась и повернула голову Альберта к себе:
– Я тоже хочу так!
– Нельзя, Фема.
– Можно. Поцелуй меня!
Фема закрыла глаза и замерла, приоткрыв губы. Альберт провел рукой по ее волосам и, чуть нагнув ее голову, осторожно поцеловал в глаз.
– Нет, по-настоящему! – потребовала Фема.
– Тебе надо еще немножко подрасти, – механическим голосом ответил Альберт.
– Но тебя завтра съедят! – крикнула Фема.
Альберт ничего не ответил, и она укусила его в плечо.
Бедняга вскрикнул.
– Ты не хочешь поцеловать меня по-взрослому! Ты не можешь ради меня съесть карачура! Ты меня не любишь! У-у-у!
Она съежилась и тихо завыла в пол.
Альберт сел на раскладушке. Он не знал, как поступают в таких случаях. Потом он обнял Фему и поцеловал в макушку.
– Ну, не обижайся, – говорил он, гладя ее по вздрагивающей и податливой спине, – ну, милая, ну, хорошая…
Она порывисто прижалась к нему.
– Ты меня не любишь, но я все равно тебя спасу! Слушай…
И что-то зашептала Альберту в самое ухо.
Негромкий свист пролетел над рекой – и воины, стерегшие Альберта, переглянувшись, бесшумно ушли. Уходя, один из них кинул внимательный взгляд на палатку.
– Они собираются бежать, – говорил Вуду. – Пришелец и дочь вождя.
– Бежать? – В полупотухших глазах Воина блеснули искры. – Куда?
– Туда, откуда он пришел. – Вуду указал в темноту. – За бугор! Но главное, Вождь тоже в заговоре: он сам приготовил зелье для стражи.
Воин выпрямил спину:
– Вождь?
– Ты все услышишь своими ушами, – отрезал Вуду. – Когда он крикнет совой, они побегут вдоль ручья.
Старый Воин улыбнулся и издал хищный хрип, предвестник большой охоты.
– Вуду хочет, чтобы мы бежали? – Альберт заглядывал в лихорадочно блестевшие глаза Фемы. – Вуду?
– Да! Духи реки велели ему… Мы сейчас спрячемся, а потом он все объяснит папе, и все будет хорошо. Ты меня любишь?
– Не знаю. – Альберт мотнул головой и улыбнулся. – Наверное, люблю! – Он крепко взял ее за запястья. – Но мы никуда не побежим.
Снаружи раздался крик совы, и Фема, выдрав руки, змеей метнулась к пологу. Стражи снаружи не было.
– Никого. Скорее!
– Мы никуда не побежим.
Сдвоенный крик совы пронесся над берегом.
– Ты что? Скорее, скорее же, ну! – тянула Альберта обезумевшая Фема.
– Опомнись!.. – тряс он ее. – Это ловушка!
Но Фема ничего не слышала. Мотая головой и тихо воя, она тянула пленника к выходу. И наткнулась на вошедшего отца. Он молча дал Феме пощечину. Девочка рухнула на пол и начала выть, лежа в ногах у мужчин.
– Как же я вас всех ненавижу, – раздельно сказал Альберт.
– Приятно иметь дело со взрослым человеком, – ответил Вождь. Потом нагнулся и осторожно коснулся плеча дочери:
– Идем.
Фема выла, вцепившись в ноги Альберта.
Умело спрятанный за каменной грядой, жилистый абориген снова прокричал совой. Потом сделал это еще два раза. И после паузы уточнил, обернувшись:
– Еще?
Вуду, сидевший рядом, хотел ответить, но только зашелся в простудном кашле.
Часть четвертая. Избавление
Рассвет поднимался над рекой. Кетчуп умывался над тазом. Потом он тщательно разгладил волосы и снова наклонился над отражением.
– Доктор Йохан Кирш, вам пора!
Старый Воин с командой верных людей все сидел в засаде у ручья, куда его направил Вуду.
– Что-то они не идут… – сказал он наконец.
Воины переглянулись. Было уже почти светло.
Солнце встало над каменной грядой, осветив человеческие жилища.
Агуня медленно расчесывала волосы. Лицо ее было неподвижно.
Доктор Йохан Кирш отглотнул настойку, вытащил из-под лежака мешок и аккуратно проверил затвор у автомата. Он погладил цевье, и тут снаружи раздался голос Вуду:
– Кетчуп!
Доктор, помедлив, положил автомат обратно и вышел из хижины.
– Кетчуп, – севшим голосом сказал колдун, – я пришел вас обрадовать. Народу Конца Света предстоит сегодня избавление от порчи, поразившей его.
– Я знаю, – сказал Кетчуп.
– Вы не знаете главного! – заверил Вуду. – Это предстоит сделать вам…
Ничего не изменилось в лице Кетчупа.
– Локоток, – заглянув в юрту, бросил Правая Рука. – Подъем!
– Пап, я еще полежу, – попросил мальчик.
– Что за новости? – сказал отец. – И перестань щелкать себя по голове! Что с тобой такое?..
– Ничего! – крикнул Локоток. – Со мной все хорошо! Просто я хочу лежать!
И, съежившись, он зарылся в подушку.
Тем временем отовсюду на свет божий выползал народ.
Альберт вышел из палатки и встретился с двумя парами глаз. Конвоиры кивком указали ему на мертвое дерево с черепом на сучке, и Альберт на ватных ногах пошел туда. Фема попыталась встать рядом, но один из конвоиров без слов преградил путь.
– Эй! Вы чего? – сказала Фема и жалобно добавила: – Вы чего – дураки?
Никто не ответил ей.
– Как спалось, Вуду? – доброжелательно спросил Вождь.
– Спасибо, – сипло ответил старый колдун.
– Совы не беспокоили? – осведомился глава племени и после паузы добавил: – Рот-то закрой.
Гудя ожиданием, народ стягивался к ритуальному дереву… Пришел Кетчуп, небрежно бросил мешок и с поклоном подошел к Вождю:
– Я попробую еще разок, ладно? Вдруг?..
Вождь кивнул.
– Альберт…
– Здравствуйте, доктор, – ответил стоявший у мертвого дерева. – Только не промахнитесь, ладно?
– Неохота тратить пулю на интеллигентного человека, – негромко, без выражения ответил доктор.
Вождь и люди племени не слышали разговора, но смотрели внимательно.
– Давайте попробуем пристрелить хотя бы одного звероящера, а? Посмотрим, как разлетятся мозги, а там – как пойдет…
– Не надо, Йохан, – попросил Альберт.
– Как приятно, когда тебя зовут человеческим именем, – сказал доктор. – Будьте наготове. Прощайте.
И он отошел от Альберта, качнув головой.
– Ну, что? – неприязненно спросил вождь.
– Должен вас расстроить, – сказал доктор, – он не станет людоедом.
Вождь вскинул брови.
– Это называется – человекоедение, Кетчуп!
– Доктор Йохан Кирш, с вашего позволения, – церемонно раскланялся тот.
– Что-о?
– Виноват, исправлюсь… – ухмыльнулся доктор. – Хотите, я съем его живьем? – предложил он, дыхнув в лицо Вождя.
– Тебе надо меньше пить, – сказал Вождь. – Альберт!
– Может быть, начнем? – в нетерпении выкрикнул Вуду.
– Нет? – в последний раз спросил Вождь. Альберт отвернулся. На нем не было лица.
Помедлив еще секунду, Вождь кивнул помощнику.
– Агуня, – спросил Правая Рука, – видела ли ты какой-нибудь сон сегодня?
Кетчуп, невзначай отойдя за спины, осторожно нащупал в мешке автомат.
– Ой, да! – очнулась Агуня, до тех пор сидевшая в стороне со своей ступкой. – Конечно, видела. Очень страшный. Рассказывать?
– Рассказывай, Агуня! Рассказывай скорее! – раздалось отовсюду.
Кетчуп вынул автомат и, подняв его, нашел в прорези прицела Вуду. Потом перевел прицел на Вождя, потом на Альберта, неподвижно стоявшего между конвоиров, и снова на Вуду. Потом быстро вытер лицо рукавом и снова попытался прицелиться. Очки запотели, и прорезь прицела была как в тумане.
– Сегодня я опять видела во сне духов реки, – говорила Агуня. – И вот что они мне сказали…
– Бабушка! – умоляюще вскрикнула Фема и, закрыв глаза и уши руками, опустилась на землю.
Доктор Йохан Кирш, опустившись на колени, дрожащими руками протирал запотевшие стекла очков.
– Они сказали мне: надо отпустить этого человека, Альберта! – громко сказала Агуня и протянула длинный палец в сторону несчастного. – И отпустить сейчас же, иначе наш народ погибнет от лихорадки. Весь, до последнего младенца!
Вздох ужаса пронесся по племени.
– Кроме тебя, Вуду! – перевела палец Агуня. – Тебя одного не возьмет лихорадка. Ты останешься жить. А через два рассвета сюда придут карачуры и съедят тебя живьем.
Общее возбуждение охватило племя.
– Мама, вы ничего не путаете? – уточнил Вождь.
– Нет! Уж если я что-то увидела, то увидела, – ответила ему теща. – А ты совсем ослеп, Вождь идиотов? – добавила она уже негромко. – У тебя сколько дочерей? Ты хочешь, чтобы она умерла?
– Этого не может быть! – раздался крик пришедшего в себя Вуду. – Она не могла этого увидеть! Ты, гнилая коряга! – зашипел он.
– Осторожнее, старый пень, – так же приватно посоветовала ему Агуня. – А то я могу увидеть что-нибудь из твоей биографии…
– Ведьма! – бросил ей Вуду и быстро метнулся к Вождю. – Ну хорошо, – забормотал он, – но хотя бы про ветерана… мы же договаривались!
