Машинально захожу в аптеку. Симпатичная ухоженная женщина-фармацевт продала мне перекись и пластырь, помогла обработать ранку. И нежно заклеила пластырем. Не было боли. Только чувство неловкости и облегчения, что легко отделался.
Удачно вышел из ситуации, а то ведь в феврале после метели неподалеку от моего дома на дорожке через скверик запнулся и упал пожилой мужчина. Полтора часа пролежал на снегу, пока не добралась до него по сугробам «Скорая». Наверное, обморозил ноги. Или руки. Позже молва докатила, что сломал ногу, и это на пушистом снегу. А если бы на голую плиту возле аптеки хряснулся? Да что тут говорить и каркать! Знать бы, подошел, а то ведь думал: придуря-ется. Может, у него кружка рядом стоит — собирает мелочь на хлеб оригинальным способом?
И то сказать: спешил я на студию телевидения выступать. Всемирный день поэзии, оказывается. В этот день телевизионщики другой студии коллегу хоронили: он из шоферов в журналисты выбился. Траурный марш в ушах звучит как предупреждение. Ноги натянуты в струны. Скольжу, местами такие наброды, что черт ногу сломит. Но я же — не черт! Вернулся наконец-то домой, будто совершил тяжелую работу. Поздравляю себя с благополучным завершением похода. Смотрю телевизор: вот он я в записи, не зря ходил, в ногах правда есть!
Да, не сказал о встреченном благообразном человеке с ароматом композитных духов в дымчатых очках. Он не останавливал, не просил денег, просто притормозил мне движение, придвинулся лицом к лицу: «Бог вас любит!» В чем подвох, я так и не понял. Хотя размышлял потом, и холодок пробегал по икрам. Будто крылья там про-чикнулись.
Как-то иду по центру. На лавочке в аллее сидит немолодой человек и разговаривает. Подумалось, что это Шуберт: зовет меня. Иду, придумываю на ходу фразу поприветливее. А это не Шуберт. Незнакомец. Ему судорогой ногу свело. Вот и разговаривает с ногой. Смущен моим вниманием, которое выразилось в вытягивании шеи и бороды — в сторону беды.
Сидит он, кстати, в сотне метров от травмпункта. Столько сломанных конечностей тут за день перебывают. Тонну гипса тратят. Женщина упала на гололеде, сломала ногу. Гипс, то да се — иссохла. Потеряла привлекательность. Да какое там — было бы хоть немного здоровья. А мужу что — ему женственность подавай. Бросил. С горя женщина потеряла осторожность, пуще прежнего по гололеду шастает. И, как и следовало ожидать, падает и ломает вторую ногу. Конечно, боль и печаль. Но вторая нога тоже худеет под гипсом, и потрясенный муж возвращается к любимой.
А у резиновой Зины переломов не бывает.
Один психолог считает, что нужно разговаривать с собственными органами. Сотрудничать, как с органами внутренних дел. Серией монологов, адресованных печени, легким, ногам, рукам тот веселый человек начинает рабочий день. Да и спать надо так, чтобы не проспать момент истины. Люди не всегда обнажают нутро, иной выдает себя за другого, да так, словно замуж. Но нельзя быть неискренним с частями целого. В ответ скашливается слизь — зеленая, густая. И видом, и вкусом похожая на клей № 88. А то и песчинка на зубах хрустнет — по причине задымления автотранспортом. Ноги гудят, словно желают произнести нечто важное. Учатся членораздельной речи, а получается все еще члено-вместе. При осмотре красуются инфильтратами — выше ступней. С ногами нужно тоже говорить, поощрять, нахваливать. Награждать почетными грамотами. Отныне обещаю уделять им больше внимания. Обнимаю собственные ноги, и они телепатируют свою симпатию.
На ступнях есть точки, воздействуя на которые, можно добиться улучшения зрения, а с глазами у меня последние два-три года, я уже говорил, неважно. То одни капли закапываю, то другие. И что замечаю — потресканные ступни уж не так донимают, затягиваются. Как говорится, обратная связь: лечи глаза, ноги станут зрячими.
Но недавно в аптеку захожу и запинаюсь. Чуть не грохнулся. Ступеньку не заметил. Раньше я мелкие препятствия ступнями видел, а теперь — не очень. Пожилые люди вообще-то тростью пользуются. Я пока не решаюсь. Не каждому это идет. Возраста не достиг, чтобы с тростью. Лучше уж с трансвеститкой познакомиться — пусть побудет поводырем. Не спешу тратиться: может быть, пока суд да дело, станут в трость вмонтировать видеокамеру — для лучшего обозрения препятствий и более тесного контакта с ногами. Тогда и куплю. Конечно, в этом случае нужна подходящая обувь, чтобы ею любоваться между делом посредством телевизионной трости.
Перед летом, 20 мая, получил я в подарок от жены модные туфли с острыми носами, как у сказочного персонажа Маленького Мука. Стал примерять: если не подойдут, можно вернуть. Случай редкий, нельзя упустить, — на пальцах объясняет жена. Туфли в этой партии последние. Таких больше в Магадан не завезут: цена, словно прыжок с шестом, скакнет и станет недоступной. По крайней мере для меня. Лови момент, как говорится, — в пятый раз объясняет любимая женщина. Ловлю. Носки новые надел, — из бывшего книжного магазина. Туфли, как игрушки: коричневого цвета, по швам высветленные. Это искусственное старение, — объясняет жена. Она сама когда-то, очень давно, старила себя прядью седых волос.
Левую обул. Правую никак. Главное дело, обувка на два размера больше, чем ношу обычно. Ноги, что ли, распухли? Лишняя ороговевшая кожа мешает! Как говорится, жар в висках, от нагревания тело расширяется, а душа сжимается и уходит в пятки.
Пошел в ванную, набрал горячей воды, мыла побольше. Распарив, шлифую подошвы напильником. В юности доводилось мне послеса-рить на радиозаводе, резать и шлифовать сталь. Веселенькое дельце. Вспомнил это дело. Умилился. Там у меня знакомая была — Оленька. Ножки. Губки. В рабочей косынке девушка.
Конечно, у нас в стране и раньше заботились о ногах. Но, если честно, по остаточному принципу. Я не о кирзовых сапогах, я о косметике. В первое время я чуть не упал в обморок, узнав о специальном креме для ног. Для рук — куда ни шло, хотя и эти нежности заставляли сжиматься сердце от неловкости. Я был не прав. Крем для ног — крупное изобретение человечества, я бы ввел в обиход и тени для ног. С полгода назад я с изумлением узнал, когда карта легла: есть специальная методика наложения макияжа, если женщина больна глаукомой. Как раз решался вопрос, надо ли зачислять меня, слепошарого, в ряды больных глаукомой, и подобная информация сильно задела. Если припрет, воспользуюсь этим рецептом. Мужчинам теперь немало от женщин перепадает — например, колготки: на подледной рыбалке незаменимая вещь. Тень для ног — я запатентую эту идею для жаркого климата. Пусть ноги, эти невинные страдальцы прогресса, на солнцепеке имеют температуру не выше, чем в тени!
Отложил напильник — хватит, а то до кости можно сточить. Теперь повысушить кожу. Через полчаса я обулся. Что и требовалось доказать. Хожу по дому туда-сюда. К новой обуви нужно привыкнуть. Вписаться в габариты. Похоже на то, как впервые с легковушки пересел на грузовик с прицепом, водишь по узким улицам.
Смотрюсь в большое зеркало, оно еще с советских времен молодит. Видок у меня экзотичный: глаза будто бы больше стали, повылезли из мешков. Вылитый спортсмен: в новых туфлях будто на лыжах идешь. Кстати, где у меня лыжная мазь, с минувшей зимы осталась?
И вдруг такая отчаянная боль, глаза на лоб. Пришейте, пришейте, Маресьеву ноги! Стал снимать туфли Маленького Мука, а не снимаются, будто электросваркой прихваченные. У нас вот на заводе сварщик был, свой рабочий шкафчик не на замок замыкал, а на электродугу.
Лег на пол, ноги вверх задрал: думаю, кровь от ног в голову отольет. Помогло. Разулся, радуюсь, ликую, можно сказать. Будто и впрямь чуть не лишился ног. Никогда не был модником, не стоит и начинать. Пошел на китайский рынок, отоварился. Легко обулся, в ногах благолепие — будто ступни шлют мне воздушный поцелуй, как воздушные гимнасты. Нашел на полке сборник сказок Хауфа, еще сыну его покупал: дай, думаю, перечитаю про Маленького Мука, он мне теперь почти что сводный брат. Намаявшись с тесными ботинками, сделал вывод: мир тесен.
А куплю-ка, чтобы неловкость загладить, носочки — хлопок пополам с вискозой. Ласкают ноги, нежат. Приобретаю их у женщины, которая прежде много лет занималась книжной торговлей и теперь, наряду с чулочно-носочной продукцией торгует томами русской и зарубежной классики, всякий раз удивляя, сколько в свое время в нашей великой стране было издано великолепных книг. И внукам, и правнукам досталось. Большой магазин «Знание», торгующий теперь обувью, будит воспоминания: ведь на фасаде осталась памятная доска, посвященная писателю, исходившему Чукотку вдоль и поперек и прославившему северную землю в книгах. Глядишь и глазам не веришь, как ноги возвысились в смысле интеллекта. Такое диво — будто сапожник с сапогами.
В соцвремена у нас все делалось тяп-ляп, а в обществе потребления мы достигли новых высот. Надеваешь новые носки. Тут же они рвутся на большом пальце. Что ж, поношу еще несколько дней да выброшу без стирки. Иной раз держатся два месяца! А бывают ситуации, которые я бы назвал юмористическими. Сентябрьские носки ношу третью неделю, а пальцы целые. Пригляделся попристальнее. Да, пальцы целые. Пятки тоже, однако, ниже точки юнь-циань на подошве дыра с 10-рублевую монету. Возможно, следует оценить ситуацию в рублях.
