Каким образом, Виктор Копыто, которого регулярно притаскивали на финишную линию всевозможных кроссов в жалком состоянии (чаще всего в полубессознательном), смог так легко догнать ловкого беглеца, остается загадкой?! Но факт на лицо, курсант Копыто нежным, но увесистым пинком тяжелого сапога под зад, с поразительной точностью профессионального форварда, загнал беглеца в узкий проем двери арестантской камеры.
Полковник сиял от счастья, он пожимал нам руки, целовал всех как детей родных, обещал состряпать благодарное письмо на малую родину и настойчиво просил поскорее забыть сам факт данного позорного происшедшего и особенно — его бесценные команды и своевременные распоряжения. А уж он в свою очередь, лично, клятвенно обещал забыть о нашем существовании на ближайшие сутки, до самого окончания времени нашего пребывания в составе гарнизонного караула.
Такой соблазнительный расклад нас более чем устроил. Появилась реальная возможность, впервые в истории училища, вернуться из гарнизонного караула со 100 % личного состава.
Надежда то появилась, но вот только именно с этого момента началось все идти не совсем так или совсем не так?! Впрочем, судите сами.
Для того чтобы бесплатная рабочая сила, пребывающая в камерах гауптвахты не простаивала и не страдала онанизмом, в СССР была отработанна система для более полезного и продуктивного использования этой самой дармовой силы. Причем официально, на законных основаниях.
Все очень правдиво и с юмором показано в известном фильме Леонида Гайдая «Операция Ы и другие приключения Шурика». В реальной жизни, данная процедура — есть полное соответствие великому киношедевру.
Поступает заявка от работодателей — хороших личных знакомых коменданта, и «выводной» — человек из состава караула, вооружившись штатным оружием, сопровождает бригаду, принудительно набранную из «добровольцев», в виде мелких и неопасных нарушителей воинской дисциплины, куда «надо».
В тот день, «надо» было везти арестантов в городской цирк. Там шел плановый капитальный ремонт перед открытием очередного гастрольного сезона, и не хватало рабочих рук для уборки грандиозных залежей строительного мусора.
Вопросов нет, отвезем, хотя если честно, городской цирк не входит в перечень военных стратегических объектов, обеспечивающих обороноспособность страны, но приказ есть приказ и провинившиеся бойцы безропотно поплелись работать в цирк. Хорошо еще, что не укротителями тигров и не канатоходцами, а в качестве неквалифицированной физической силы — грузчиками. Тоесть, круглое таскать, плоское катать. Не удивляйтесь, я не оговорился.
Всевозможные трудности, постоянные лишения и периодические унижения для отбывающих справедливое наказание на гауптвахте военнослужащих, создавались искусственно, но об этом отдельная история. Если в двух словах, то основная задача гауптвахты — быстрое и качественное перевоспитание всевозможных нарушителей воинской дисциплины, значит — сделать пребывание военнослужащего на гауптвахте невыносимым по-определению, чтобы в следующий раз он сто раз хорошо подумал, надо ли ему проходить через все многочисленные тяготы, лишения, унижения и всевозможные оскорбления еще раз. Может, лучше оставаться образцово-исполнительным солдатом и спокойно считать дни до «дембеля» (курсантам — до выпуска из училища). Такая вот неказистая и незамысловатая, но очень доходчивая армейская педагогика.
Выводным в команду «циркачей» был назначен, кто бы вы думали?! Конечно же, незабвенный Витя Копыто — наш утренний герой, обласканный благодарным полковником. Тот комендантский полковник, когда, наконец, отстирал свои галифе (обгаженные после попытки неудачного побега), даже клятвенно пообещал, что не посадит Витю на «губу», если его самого, когда-нибудь ненароком задержит строгий комендантский патруль. Щедро?! Несомненно. Воистину, царский подарок!
Начальник караула — лейтенант Зайчик подробно проинструктировал Витю, лично отобрал из числа отбывающих арест, наименееопасных и максимально добропорядочных сидельцев. Зайчик скрупулезно согласовал по телефону все свои действия с нашим новым другом и покровителем — краснопогонным полковником из комендатуры. Затем, заказал в автопарке бортовой ЗИЛ-131, для перевозки бригады арестантов и сопровождающего их курсанта Копыто на стратегический объект ударных трудовых свершений и головокружительных подвигов — в городской цирк. Реально, цирк!
Была дерзкая, пьянящая весна, стремительная и нетерпеливая. Асфальт и земля уже освободились от снега, первая травка робко пробивалась к свету. Фантастически синее небо и не единого облачка, оглушительно и задорно щебетали одуревшие от пьянящего восторга птички, ласковое солнышко игриво припекало, и ослабленный за долгую зиму курсантский организм неумолимо тянуло в сон.
Витя, уставший после утренней беготни за арестантом, стоял во дворе гауптвахты ссутулившийся, полусонный, и жалкий, среди разношерстной бригады мелких нарушителей воинской дисциплины. Он так гармонично смотрелся среди них, что только наличие поясного ремня на шинели (у арестованных вояк отбирают ремни, исключительно из гуманных соображений — чтобы не повесились от такого счастья, как пребывание на губе) и автомата за спиной, указывало на его привилегированное положение.
Раздраженно урча, подъехал армейский ЗИЛ-131 с брезентовым тентом цвета хаки, все бодренько попрыгали в кузов. Мощная машина, изрыгнув клубы черного дыма, громыхая и вибрируя, повезла бойцов трудового фронта на работу в городской цирк. Служба пошла своим чередом. Через некоторое время, ЗИЛ вернулся и встал на стоянку напротив ворот гауптвахты, так как щедрый «помидор» — комендатурский полковник, определил его в качестве дежурной машины.
Время шло своим чередом, близилось время обеда. Наступила моя очередь становиться на калитку. Я взял свой автомат из оружейной пирамиды, подоткнул магазин с патронами и пошел менять клюющего носом на посту Лелика, который откровенно и бессовестно разомлел на весеннем солнышке. При этом Лелик героически боролся с наступающим сном. Чтобы не заснуть стоя и не потерять вертикальную устойчивость, киевлянин пропустил свой поясной ремень через скобу массивного запора на воротах гауптвахты и фактически висел на этих воротах в полусонном состоянии, сохраняя шаткое равновесие.
Отвязав дремлющего Лелика от ворот, я отпустил его на отдых, а через полчаса, уже сам начал активно подумывать о том, как бы привязать свое засыпающее тело к огромным воротам гауптвахты. Весенний сон успешно развивал наступление по всем фронтам. Организм настойчиво просился выпасть в осадок, а мое разумное сознание под воздействием ласковых солнечных лучей, стремилось скорейшим образом погрузиться в нирвану. Но ситуация развивалась по другому сценарию.
Через некоторое время, мне продублировали команду начкара Зайчика, отправить машину в цирк, чтобы привезти наших подопечных и охрану на плановый обед. Я разбудил дремавшего в кабине ЗИЛа солдатика и передал ему ценное распоряжение. Тот быстро завел машину и погнал в цирк. Вернувшись на калитку, я принялся ждать своей смены.
Пригревало солнышко, я щурился как мартовский кот, да и мысли меня посещали соответствующие. Подставляя лицо нежным солнечным лучам, я незаметно погрузился в анабиоз, который прерывался периодическими неконтролируемыми всплесками гормонов, навевающих эротические фантазии с активным участием безумно красивой дочки начальника гауптвахты (отдельная история, у такого монстра и такая дочка — жемчужина). Реальность и мечты перемешались. Я грезил наяву. Перед глазами смутно маячил приятный образ нежного и стройного создания с длинными светлыми волосами почти до колен, стройные ножки, серо-зеленые глаза, брови вразлет, пухлые сочные губки в форме сердечка, бархатная загорелая кожа…
Вернувшийся ЗИЛ нарушил гармоничный ход моих похотливых мыслей. Из кузова грузовика шустро попрыгали арестанты. Солдатик-водитель, высунувшись из кабины, крикнул, что после обеда вернется, ЗИЛ фыркнул и скрылся за поворотом. Перед воротами осталась стоять бригада циркачей в полном составе. Ну, почти в полном — за исключением выводного Вити Копыто. Я старательно протер глаза. Витя не появился.
— Пацаны, поймите меня правильно, а где мудак с автоматом?
«Военнопленные» озадаченно переглянулись. Перебивая и дополняя, друг друга, они дружно загалдели.
— Не знаем! Мы его с самого начала работы не видели. Он нас передал старушенции, что в цирке смотрительницей работает. Божий одуванчик, добрая такая. Она раньше акробаткой скакала. Давно, лет сто назад, не меньше. Мы ее команды и выполняли. Все делали. Да. Мусор таскали, полы подметали, мебель двигали. Круглое таскали, плоское катали. Как положено. Арену пылесосили. Опилки граблями ровняли. Потом машина пришла, жрать то охота. Обед дело святое. Кормить нас положено. По Уставу положено. Ну, мы сели и приехали. Все. Охрану так и не видели. Не, а чего нас охранять?! Нам бежать не с руки. У нас сроки несерьезные, скоро отпустят. Мы же не совсем горем убитые, в бега подаваться. Не, скоро домой! Дембель неизбежен как победа коммунизма над капитализмом. Выводного курсача не видели. Может, он в цирке остался, заныкался где и спит. Мы не причем.
