— Я хочу купить машину.
— Пожалуйста. Если вы выбрали семиместный лимузин, то платите деньги в кассу, и мы сейчас же, как говорится, завернем, завяжем и выдадим вам покупочку.
— Семиместный? Ой, что вы! Зачем мне такая роскошь?
— А если не семиместный, то вам тогда придется встать в очередь.
А очередь была долгой. И это несмотря на то, что в последние годы магазин продавал в пять раз больше машин, чем прежде.
Борис Иванович не знал, что ему делать: ругаться или радоваться. Автомобиль — это не хлеб, не предмет первой необходимости. И если только в одной Москве свыше двухсот тысяч человек желает стать автовладельцами, то это хорошо. Значит, у широкого круга людей растут достатки. А что круг этот был и в самом деле широк, свидетельствовал он сам, Дороднов, рядовой токарь завода "Станкоконструкция".
"Придется поступить на курсы любителей, — подумал Дороднов. — Пока буду учиться, очередь и приблизится".
Борис Иванович поступил на курсы, через полгода окончил их. Но без практики учеба быстро забылась. Через год Борису Ивановичу пришлось поступать уже на курсы переподготовки, а его очередь все была где-то за горами. Токарь стал нервничать, ссориться с продавцами. И тут как-то при очередной размолвке его вдруг отзывает в сторонку какой-то незнакомец и шепчет:
— Для вас имеется машина.
Незнакомец выводит Бориса Ивановича из дверей магазина. И что же оказывается? Вдоль всего Спартаковского переулка и дальше, сначала по Первому, а потом и по Третьему Переведенским переулкам, стоят машины. Те самые, которые только вчера, позавчера красовались в магазине «Автомобиль». "Москвичи", «Победы», "Волги". И около каждой машины владелец. И каждый подзывает, каждый шепчет:
— Давай по рукам.
А цены на эти машины страшные. Борис Иванович. как услышал их, так и ахнул. Каждая в два — три раза выше государственной. А владельцы машин стоят и посмеиваются: не хочешь переплачивать, — стой в очереди.
Борис Иванович возмутился и решил вместе с другим автолюбителем, инженером того же завода Осиновым, спросить через газету «Правда» работников административных органов, почему они так нерешительно борются с автоспекулянтами. Наша редакция довела этот вопрос до сведения Прокуратуры СССР.
Прошел месяц, и вдруг вместо ответа авторы письма получают повестку с вызовом на допрос к следователю ОБХСС Бауманского районного отделения милиции Субботину. Причем вызов этот сопровождался угрозой: "В случае неявки вы будете подвергнуты приводу…"
— Почему допрос, почему привод? — возмутились авторы письма.
А вот, оказывается, почему. Прокурору следственного управления Прокуратуры СССР Митроновой не захотелось самой разбираться и отвечать авторам на сложный вопрос, и она предложила сделать это следователю районного ОБХСС. А следователь не стал проводить разницу между рабкорами и обвиняемыми и заменил разговор по существу письма непозволительным допросом.
— Ваши рабкоры не указали конкретных фактов, — оправдывался потом Субботин. — Вот ежели бы они назвали имена, фамилии.
Но дело было не в фамилии. Фамилии спекулянтов Субботин мог легко узнать, спустившись из своего кабинета в Бауманский или в один из Переведенских переулков. Но в том-то и беда, что органы милиции и прокуратуры вообще приняли за последнее время по отношению к автоспекулянтам линию полного непротивленчества. За примерами ходить недалеко
В нашу редакцию пришло еще одно письмо от автолюбителя. Но уже не из Москвы, а из Тбилиси. На этот раз об автоспекулянтах писал рабкор Кузнецов. Причем писал, указывая конкретные фамилии — Мирашвили и Тютюнова. Мы направили это письмо в Тбилиси. И вот вчера получили наконец ответ из трех пунктов. В первом пункте заместитель начальника городского ОБХСС пишет, что рабкор Кузнецов при его опросе ничего предосудительного о Г. И. Мирашвили и Г. А. Тютюнове сказать не мог. Во втором пункте Схиртладзе констатирует, что действительно за последние несколько лет Г. И. Мирашвили продал четыре машины и имеет пятую. А Г. А. Тютюнов продал шесть машин и имеет седьмую. И, наконец, в третьем, последнем пункте делается неожиданное резюме: факт спекуляции автомашинами со стороны Мирашвили и Тютюнова не подтверждается.
Три года назад Министерство торговли СССР разработало правила, по которым человек мог купить себе второй «Москвич» только через три года после покупки первого, а вторую «Победу» — только через пять лет. Но этот порядок часто нарушался. Владимир Григорьевич Бузаев, к примеру, умудрился с 1952 года купить и перепродать шесть машин. Седьмую машину ему уже не продали. Бузаев купил ее тогда на имя отца и сейчас спокойно ездит на ней по Москве. Анатолий Алексеевич Королев купил и перепродал пять машин. Когда он пришел за шестой, ему указали на правила Министерства торговли. Королев стал тогда покупать машины на имя жены, Елены Георгиевны. В доме Королева, скромного автомеханика, был создан роскошный гараж. Сначала в этом гараже стояли два «Москвича», а потом две «Победы» и, наконец, два семиместных лимузина. Один — жены, другой — мужа, и оба, конечно, только до очередного покупателя. Кто же эти загадочные богатые покупатели?
Несколько лет назад, возвращаясь из командировки в Москву, я встретил у шоссе, под Орлом, цыганский табор. В этом таборе все было, как в стародавние времена: в центре горел костер, над костром висел котелок, а на заглавном месте сидел седобородый старейшина. Вот только позади старейшины вместо телег стояли автомашины. Это был табор на семи «Победах». Я спросил старейшину, зачем он сменял лошадей на лошадиные силы. И старейшина ответил:
— Чтобы ездить быстрее.
Сто километров в час требовались предприимчивому старейшине не для транспортировки цыганских песен, а для более прозаических дел. На Черном море появились косяки ставридки, и табор спешил на промысел. Конечно, не ловить, а купить и перепродать. А перепродажа шла в Курске, Орле, Туле. Табор на семи «Победах» делал второй рейс за неделю. А каждый рейс — две тонны рыбы.
Предприимчивые люди возят на «Победах» не только ставридку, но и первые вишни из Владимира в Москву, первый виноград из Тбилиси в Иваново, первые персики из Еревана в Сочи, первые яблоки из Гомеля в Киев, первый урюк из Ташкента в Фергану. Возят все, что дает прибыль: гусей — к рождеству, яйца — к пасхе. Там, где спят государственные заготовители, обязательно действуют частники на личных автомашинах. Этих частников наш народ нарек презрительными кличками. В среднеазиатских республиках их называют калымщиками, в Москве — халтурщиками, в Ленинграде — леваками, на Украине — барахольщиками, в Армении — папахами…
И вся эта нечистая компания без труда и вне всякой очереди приобретает себе машины в Спартаковском или в Переведенских переулках. Московская городская госавтоинспекция решила как-то положить конец грязным махинациям и ввела ограничения для перекупщиков.
— Сначала отъезди пять лет на одной «Победе», тогда мы разрешим тебе поставить на учет вторую.
А Главное управление милиции по совету работников бывшего Министерства юстиции СССР выступило против этих ограничений. И знаете, по какой причине? Они-де ущемляют права трудящихся.
И вот результаты. Н. Н. Еголин купил и перепродал четыре машины, ему регистрируют пятую. Ю. М. Черновский продал пять машин. Ему зарегистрировали шестую.
Министерство торговли открыло в свое время специальный комиссионный магазин.
— Хочешь купить новую машину, продай старую через комиссионный магазин, и не втридорога, а по нормальной цене.
И этот магазин тоже был закрыт, и все по той же причине: он, мол, ущемляет права трудящихся.
Каких трудящихся? Тех, которые гоняют «Победы» за мандаринами и ставридкой? Или тех, которые уже перепродали семь машин и сейчас стоят в очереди на восьмую?
Мы заканчиваем этот фельетон с вопроса, который задал в своем письме в редакцию токарь завода «Станкоконструкция» В. И. Дороднов. А именно: когда же наконец органы надзора и торговли перестанут печься о правах автоспекулянтов и вспомнят о правах автолюбителей? Только на этот раз мы ждем ответа от заинтересованных организаций не через следователя районного отделения милиции, а непосредственно в редакцию.
1957 г.
Владимир Мараховский оказался большим привередой. Жить в общежитии, как жили другие иногородние студенты, он отказывался:
— Не привык.
Всякий раз перед началом нового учебного года Мараховский обращался к своим ленинградским товарищам с одной и той же просьбой:
— Помогите одинокому студенту подыскать угол.
И товарищи помогали:
— В нашем доме есть хозяйка с жилизлишками.
Мараховский не спрашивал, сколько метров в жилизлишках. Его интересовал другой вопрос:
