– Слава господу, благодаренье богу, вашими милостями.
– Ну, посмотрим, посмотрим. Обедали?
Маш-Касем ухмыльнулся:
– Воля ваша, господин, еще и десяти нет…
– Откуда ты знаешь, что десяти нет? – прорычал инспектор. – На часы смотрел? На какие часы? На золотые часы с цепочкой, принадлежавшие покойному аге? Ну? Что? Быстро, немедленно, срочно, точно… Где ты их спрятал? Отвечай живо, срочно! Молчать!
Маш-Касем сначала посмеивался, потом, как бы отвлекая на себя внимание инспектора, проговорил:
– Вы, значит, сказать желаете, что я, прости господи, часы эти…
Тут Азиз ос-Салтане с раздражением прервала его:
– Ну что вздор-то городить? Господин инспектор, это все наши люди, у нас по двадцать – тридцать лет живут. Уж честнее их не бывает. И вообще – кто вас сюда прислал? Мы уговаривались, что придет господин Гиясабади.
В это время дядюшка, видимо, привлеченный шумом, показался в дверях:
– В чем дело, ханум? Что этому господину…
– Да здесь такая неразбериха, понять ни черта невозможно! – завопила Азиз ос-Салтане. – Я просила господина начальника прислать к нам Гиясабади, а является этот гусь и начинает тут каждому злодейство приписывать.
У инспектора Теймур-хана сердце так и взыграло:
– Как? Не понял! Оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей?…
– Успокойтесь, – попытался дядюшка урезонить его, – никто не желал вас оскорбить. Ханум просто забыла, она думала…
– Тихо вы! Не такая вещь мужские часы, чтоб ханум положила их в сумочку и забыла. Я убежден, что часы украдены. Похищение, кража, грабеж.
– Откуда такая уверенность? Кто вам сказал?
– Чутье подсказывает. Чутье основоположника международной системы мгновенного ошарашивания!
Дядюшка несколько секунд обалдело смотрел на Азиз ос-Салтане. Они, видно, не условились, что говорить по поводу кражи. Конечно, это было неудивительно: никому и в голову не пришло, что может заявиться инспектор Теймур-хан, зато насчет Практикана Гиясабади решили твердо – как только он придет, Азиз ос-Салтане скажет ему, что пропажа нашлась. Лишь знаменитая «система мгновенного ошарашивания» инспектора Теймур-хана мешала Азиз ос-Салтане без промедления выложить некстати подвернувшемуся основоположнику все, что она о нем думает. А теперь от него не отвяжешься – ведь инспектор не принадлежал к людям, которые легко отступаются от начатого расследования.
В это время мимо прошел наш слуга с кошелкой в руках. Заметив его, инспектор закричал:
– Стой! А ну-ка… Кто тебе разрешил выходить? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно, точно.
Слуга испугался и, разинув рот, уставился на Теймур-хана. Вмешался Маш-Касем:
– Не бойся, сынок, это у господина инспектора нрав такой… Он из полиции пришел, насчет того, кто часы украл…
– Маш-Касем, молчать! – завопил инспектор и нагнулся к слуге. Приближая к нему свою страшную рожу, Теймур-хан рявкнул:
– Ты, ты! Если сразу сознаешься, смягчим тебе наказание. Сознавайся! Ну! Быстро, немедленно, точно, срочно! Говори, куда ты дел часы?
Слуга вдруг задрожал и забормотал бессвязно:
– Нашел я их… возле мечети Мортаза-Али. Я не крал, нашел я.
Мы все так и замерли, будто громом пораженные. Вот уж чего никто из нас не ожидал! В тишине раздался довольный смех инспектора:
– Ха-ха! Практикант Гиясабади! Наручники!
Наш бедный слуга, страшно побледнев, начал умолять:
– Нет, не надо меня в тюрьму! Не крал я их, нашел возле мечети.
– Нашел? Где? Когда? С кем? Каким образом? Отвечай! Быстро, точно! Молчать!
Он заносчиво поглядел на нас и процедил:
– Система мгновенного ошарашивания инспектора Теймур-хана всегда приводит к успеху!
В этот момент дверь сада отворилась, и в сопровождении Шамсали-мирзы вошел Асадолла-мирза. Едва они появились, инспектор, не глядя в их сторону, поднял обе руки и заорал:
– Тихо! Вмешательство в расследование запрещено!
Асадолла-мирза жестами и мимикой пытался спросить, что происходит. Но присутствующие были слишком огорошены, чтобы отвечать ему. Инспектор снова придвинулся к слуге и спросил:
– А сейчас часы где?
– В комнате…
– Практикант Гиясабади! Отвести этого человека под стражей к нему в комнату, чтобы он принес часы!
Практикан Гиясабади взял парня за руку повыше локтя и повел. Дядюшке, Азиз ос-Салтане и другим только и оставалось, что обмениваться вопросительными взглядами. Асадолла-мирза обратился было к дядюшке, но едва успел произнести несколько французских слов, как инспектор заорал:
– А-а-а! Кто здесь говорит по-русски? Молчать!
Наконец Маш-Касем кое-как объяснил вновь прибывшим, в чем дело. Но инспектор никому не давал слова сказать. Вернулся Практикан с нашим слугой.
– Тихо! Где ты их нашел? Быстро, точно, отвечай!
– В арыке. Я пошел к Мортаза-Али…
– Молчать! Когда?
– Вчера.
Большие карманные часы с цепочкой перешли из рук Практикана в руки инспектора. Вдруг раздался вопль Маш-Касема:
– Ой, родимые вы мои! Да ведь это те самые часы индийского сардара, видать, вчера во время драки у него из кармана вывалились… А за них чистильщика забрали…
Инспектор подскочил к Маш-Касему:
– Что? Индиец? Какая драка? Чистильщик? Что это значит? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно, точно!
– Ей-богу, ваше благородие, зачем врать?
– Кому сказано, быстро, немедленно!
– А вы, видно, с божьей помощью, срочно, семимесячным на свет родились. Не даете человеку слова сказать.
– Говори! Быстро, немедленно, точно…
– Из головы вылетело, о чем говорить-то?
– Я тебя спрашиваю: индиец, драка, чистильщик! Что все это такое?
– Ей-богу, зачем врать? До могилы-то… Сосед сардар Махарат-хан, вчера подрались со здешним чистильщиком. А сегодня сардар пошел и заявил, что чистильщик его часы спер. Вот какое дело, а часы, значит, во время драки из кармана вылетели и попали в арык. Этот парень их и нашел…
После разъяснений Маш-Касема, все наконец поняли, что к чему. Дядюшкино лицо просветлело. Он поспешно сказал:
– Касем, так беги, отнеси в полицейский участок часы, чтобы они выпустили того беднягу.
Теймур-хан нахмурился:
– Как? Запросто, без всякого расследования отнести похищенные часы в участок? Кто это постановил? Вы? Или вы? Отвечайте! Быстро, немедленно, точно, срочно! Молчать!
Тут впервые вмешался Асадолла-мирза:
– Моменто, моменто, господин инспектор…
Теймур-хан, который до этого не обращал на Асадолла-мирзу внимания, обернулся к нему. Вдруг брови инспектора поползли вверх, и он воскликнул:
– Ну-ка, ну-ка! Уж не прошлогодний ли вы убийца? Отвечайте! Быстро, немедленно, срочно, точно! Молчать!
Асадолла-мирза, напустив на себя таинственный вид, ответил:
– А как же, он самый и есть…
Выставив вперед руки и надвигаясь на Теймур-хана, он продолжал:
– Вот теперь я отомщу сыщику, который раскрыл преступление. Убить инспектора полиции это для закоренелого преступника…
Теймур-хан, попятившись, закричал:
– Практикан Гиясабади! Наручники!
Шамсали-мирза схватил брата за локоть:
– Перестань, Асадолла, не до шуток сейчас! Пусть этот господин закончит свои дела и уйдет.
– Тихо вы! Чтоб я ушел? Так вот просто?… А как насчет часов, похищенных у ханум?
– Знаете что, – решительно заявила Азиз ос-Салтане, – я вовсе не желаю, чтобы вы искали часы покойного аги. Дайте-ка мне сюда, я посмотрю.
Она почти вырвала часы у инспектора и передала дядюшке. Тот поспешно вручил их Шамсали-мирзе и сказал:
– Шамсали, прошу тебя, беги в полицейский участок, отдай эти часы индийскому сардару и высвободи беднягу чистильщика.
Шамсали-мирза, взяв часы, направился к калитке, но тут опять раздался вопль инспектора Теймур-хана:
– Стой! Как это он унесет часы? Давайте их сюда! Быстро, срочно! Молчать! Я здесь распоряжаюсь!
– Вот еще! – в сердцах воскликнула Азиз ос-Салтане. – Да какое вам вообще дело до этого?
– Тихо! Вы, ханум, не имеете права говорить.
Азиз ос-Салтане, побагровев, огляделась, подхватила с земли толстый сук и, занеся его над головой Теймур-хана, прошипела:
– А ну-ка поговори еще, поглядим, какие у меня права есть!
– Слышите, господин инспектор, – засмеялся Асадолла-мирза, – ханум желает, чтобы вы еще раз повторили. Ну-ка, покажите вашу учтивость!
– Так-так, отлично!… Оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей… угроза нанесения телесных повреждений представителям закона…
Азиз ос-Салтане принялась колотить инспектора палкой, приговаривая:
– А ну пошел! Иди давай, куда тебе говорят!
– Куда, ханум?…
– Хочу два словечка начальнику твоему сказать.
Инспектор Теймур-хан присмирел:
– Я ведь не возражаю… Если вы сами… Если у вас жалоб нет, мы удалимся… Практикант Гиясабади! Двигай!
