— А что с ней сделается! Здоровая, крепкая баба. Годилась бы она еще на многие годы Ихалайнену, — ответила хозяйка Варне.
— Ах, так Анна-Лийса может еще неплохо работать?.. Ну, а как их коровы? Продал их Ихалайнен или оставил жене?
Не без удивления хозяйка сказала то, что она слышала, от Хуттунена:
— Оставил ей все. Черт попутал его, и он прямо в одних портках понесся в Америку.
Тотчас в голове Кенонена созрело решение. Он быстро осмотрел свой костюм. Костюм был ветхий и помятый, и зад штанов нуждался в самом срочном ремонте.
Кенонен с радостью воскликнул:
— Хоть раз в жизни нечистая сила сделала хорошее дело — угнала к черту Ихалайнена вместе с его потрохами.
Однако, ощупывая зад своих штанов, Кенонен с грустью добавил:
— Эта нечистая сила, кажется, и штаны мои на куски разорвала.
Он тотчас разделся и, шляясь по комнате в одних исподних, стал суетливо начищать свой костюм. При этом он небрежно спросил старика Варис:
— Как звать-то твою женку, Варис?
— Ее Идой величают. Однако для таких бедняков, как мы, сошло бы и попроще имя — Майя или Сусо, — сказал Варис.
Начищая свой костюм, Кенонен приказал Иде:
— Ну-ка, Ида, разожги огонь, чтоб утюг разогреть. Хочу отутюжить свои штаны и пальто так, чтобы они блестели, как зеркало. Неси посуше хворосту, чтоб дело скорее пошло.
Ида послушалась.
На столе лежал табак, положенный хозяином для просушки. Смахнув со стола этот табак, Кенонен скомандовал хозяину:
— А ну-ка, Варис, убери к черту свой табачный мусор! Мне нужен стол — чистить и гладить мои штаны.
Через некоторое время горячий утюг вдоль и поперек скользил по его штанам, выводя с них огромные пятна.
Наконец Тахво Кенонен оделся и пошел свататься к покинутой Анне-Лийсе.
Прошел день, и наступила ночь. Потом и эта ночь прошла, однако еще не совсем было близко к утру.
Первым пробудился Ихалайнен. Спросонок он стал шарить под подушкой, желая отыскать свой табачный кисет. Однако подушки около него не оказалось. Где же подушка? Ползая на коленях по разостланной соломе, Ихалайнен стал в потемках искать подушку, похлопывая вокруг себя ладонью. И вдруг удивился — почему же он не падает с кровати.
И вот, похлопывая рукой тут и там, почувствовал он под своей ладонью нечто довольно мягкое. Подумал — не подушка ли это. Но тут подушка рявкнула сонным голосом, причем голос этот был несколько похож на голос Юсси Ватанена:
— Какой черт меня тут по лицу шлепает?
Антти опешил. Он долго не мог сообразить — что же вто такое, и, как одурелый, спросил:
— Кто это — Ватанен?
Ватанен, похрапывая, повернулся на другой бок. Антти опять принялся шарить вокруг себя, но подушки не нашел. И вдруг почувствовал, что у него сильно болит голова. Он присел на корточки и стал сонно раздумывать — почему кругом такой мрак.
Некоторое время неподвижно посидел, раздумывая — где же это он находится. Наконец сообразил, что он находится скорее всего в Йоки. Но точно ли в Йоки и где там именно — вот этого он представить себе не мог.
В полной темноте Антти опять стал шарить вокруг себя, и тут снова попался ему под руку Ватанен. Он стал дергать и будить Ватанена:
— Эй, Ватанен… Спишь?
Ватанен пробормотал что-то невнятное и опять повернулся на другой бок. Голова Антти стала болеть еше сильней… Он долго сидел, не двигаясь, и в такой позе заснул.
И вот в его утомленном мозгу стали тесниться какие-то загадочные картины — ему приснился сон, будто на него напали разбойники. И будто одного из этих разбойников он задержал на лесной дороге. Он закрыл ему рот рукой и при этом сам старался не закричать, чтоб его крик не услышали другие разбойники и не поспешили бы на помощь своему товарищу.
О таком случае рассказал ему Ватанен, когда они подъезжали к городу Йоки. Теперь нечто похожее снилось Ихалайнену. Примерно такой же сон видел сейчас и сам Юсси Ватанен.
И вот так случилось, что Антти случайно проснулся от своего страшного сна и в темноте протянул руку к лицу Ватанена. Ватанен тотчас проснулся от этого прикосновения. И вдруг обоим показалось, что они попали в руки разбойников. И тогда они схватили друг друга именно так, как это случилось в подлинной истории. И тут у них в полной темноте завязалась борьба.
Они боролись несколько минут, причем ни тот, ни другой не осмеливались крикнуть.
Кругом был мрак ночи. В ужасной схватке они оба молча катались по полу. Шуршала солома, и слышалось злобное пыхтенье разгоряченных людей.
Но тут вдруг кто-то с улицы распахнул ставень, которым было закрыто окно. Приятели узнали друг друга, присели от удивления на корточки и так и остались сидеть. Оба они были до того смущены, что, некоторое время не пытались даже разговаривать. Наконец Антти, почесав за ухом, сказал, показывая глазами на солому:
— Как будто ржаная солома?
Юсси. ничего не ответил. Долгое время они молча сидели на соломе, и нелепое положение, в которое они попали, казалось им сейчас весьма досадным. Наконец Ватанен стал разъяснять свою ошибку:
— Ведь я подумал, что это были разбойники.
— И я это подумал, — признался Антти.
Долго молчали, потом Ватанен с удивлением сказал, как бы про себя:
— Ведь вот как может ослепнуть человек.
Теперь они пытались разгадать, где же это именно они находятся. И вот вскоре они поняли, увидев на окне железную решетку. Но об этом они ничего друг другу не сказали.
Они долго сидели, положив свои руки на поднятые вверх колени, потом Антти наконец спросил:
— Наверно, нет у тебя с собой трубки? Так хотелось бы разок затянуться.
Почесывая свою голову, Юсси ответил:
— Кажется, нет трубки… И к тому же моя кобыла не напоена…
Надо было сидеть и ждать. Так они и сделали. Антти стал вспоминать:
— А ведь хорошо мы с тобой попарились в баньке позавчера…
Юсси на это ничего не ответил. Через минуту Антти спросил:
— А ты не знаешь, Кеттунен отремонтировал свою баню?
— На прошлой неделе он уже парился, — хмуро ответил Юсси.
Теперь приятели примирились со своей судьбой и долгое время сидели молча. Посматривая на солому, Антти сказал:
— Интересно, где они такую солому покупают?
— А кто их знает… Может быть, выращивают на своих полях, — ответил Юсси.
Одобрительно щупая солому, Антти согласился с этим предположением:
— Уж больно хороша солома… Юсси подтвердил это, сказав:
— Корова не отказалась бы от нее.
Уже настал день, а все еще никакой перемены не произошло.
Антти внимательно осмотрел железную решетку на окне и задумчиво сказал:
— Крепкие прутья… И зачем это они таким железом окно заделали?
— Да, это толстые железные прутья, — согласился Юсси и тотчас добавил, чтоб продолжить беседу:
— Вот точно такой железный прут купил мой сосед Кеттунен, чтоб сделать ось на своей телеге.
Антти сказал:
— Разве такая ось выдержит, если сильно нагрузить телегу?
— Выдержит, — уверенно ответил Юсси и снова, желая поддержать этот разговор, добавил: — Три мешка муки можно положить на телегу — и то ось не сломается, если, конечно, дорога не слишком ухабистая.
— Неужели три мешка муки выдержит? — пробормотал Антти и отошел от окна. Юсси продолжал:
— Да. Немного погнуться ось, конечно, может, но ведь вто не беда, главное, чтоб она не сломалась. А если ось погнется, можно ее выпрямить, и она опять будет как новая.
— Да, она, будет как новая, — согласился Антти.
На. этом. они исчерпали тему разговора. Однако Антти постарался найти продолжение. Он спросил:
— А что, мерин у Копонена поправился? Ведь его, кажется, цыган лечил.
Юсси сказал:
— Да, он совсем поправился, только вскоре после того околел.
Еще с полчаса посидели молча. Антти прервал молчание, сказав: — Так, значит, околел мерин от лекарства цыгана?
— Околел.
Время тянулось долго, как тянется голодный год… Юсси уже стал сердиться:
— Надо бы в дверь постучать, может, откроют…
Но тут подошла помощь. Открылась дверь, и на пороге появился полицейский. Не без удивления он сказал:
— Ну и накрошили же вы солому! Да вы что же тут делали?
Вопрос этот немного смутил приятелей. Полицейский не мог сдержать улыбки, когда увидел двух пожилых людей, сидящих на- корточках посреди камеры. Они сидели рядышком, как цыплята на насесте. Усмехнувшись, полицейский сказал:
— Сейчас будет разбираться ваше вчерашнее дело. Так вот, господа, тово… пойдемте…
Антти сделал попытку перевести разговор на другую тему с неясной надеждой, что их дело, может быть, тогда забудется. Он спросил полицейского:
— А что, лавка Парвиайнена осталась на прежнем месте?
Полицейский сказал, что эта лавка осталась там, где и была, и тут же велел приятелям следовать за ним. Тогда Юсси попытался дружески расположить к себе полицейского. Он сказал ему:
