Сэр Хамфри Эплби: Полагаю, господину председателю ясно, что я не имею права раскрывать содержание своих рекомендаций господину министру. Вопросы, касающиеся политики правительства, – его прерогатива.
Г-жа Бетти Олдхэм: Хорошо, хорошо, мы спросим вашего министра. А теперь объясните нам, чем вам не нравятся предложения господина Роудса о децентрализации закупок канцелярских товаров?
Сэр Хамфри Эплби: Тем, что реализация их повлекла бы за собой передачу важной государственной функции в руки множества мелких клерков.
Г-жа Бетти Олдхэм: Покупку скрепок вы называете важной государственной функцией?
Сэр Хамфри Эплби: Правительство проводит политику строгого контроля за лицами, наделенными правом расходовать государственные средства. Я уверен, никто из вас не будет возражать против того, что это правомерно и разумно.
Г-жа Бетти Олдхэм: Но ведь здравый смысл…
Сэр Хамфри Эплби: Здравый смысл не имеет к политике правительства никакого отношения.
Г-жа Бетти Олдхэм: Пусть так, но вам не кажется, что такая политика требует изменений? (Молчание.) Мы ждем ответа, сэр Хамфри.
Сэр Хамфри Эплби: Обсуждение политики правительства не входит в мою компетенцию. С этим вопросом вам следует обратиться к господину министру.
Г-жа Бетти Олдхэм: Но ваш министр отсылает нас к вам!
Сэр Хамфри Эплби: А я отсылаю вас к господину министру.
Г-н Алан Хьюз: И как долго это будет продолжаться?
Сэр Хамфри Эплби: Ровно столько, сколько вы пожелаете.
Г-жа Бетти Олдхэм: Ладно, перейдем к теплице на крыше.
Сэр Хамфри Эплби: С удовольствием. Теплица – один из вариантов теплоизоляции, испытываемой в рамках кампании, которую осуществляет правительство в целях борьбы за экономию топлива.
Г-жа Бетти Олдхэм: Теплоизоляция стоимостью семьдесят пять тысяч фунтов?
Сэр Хамфри Эплби: Предполагалось, что продажа цветов и овощей окупит расходы.
Г-жа Бетти Олдхэм: Ну и?…
Сэр Хамфри Эплби: Предположения не подтвердились.
Г-жа Бетти Олдхэм: Почему же тогда не ликвидировали теплицу?
Сэр Хамфри Эплби: Во-первых, какой смысл разрушать то, что уже существует, а во-вторых, она на самом деле служит теплоизолятором. Больше мы таких не делаем.
Г-жа Бетти Олдхэм: Но семьдесят пять тысяч выброшены на ветер!
Сэр Хамфри Эплби: Кампания, направленная на экономию топлива, являлась неотъемлемой частью политики правительства.
Г-жа Бетти Олдхэм: За счет налогоплательщиков! Вы согласны с тем, что эти деньги выброшены на ветер?
Сэр Хамфри Эплби: Обсуждение политики правительства не входит в мою компетенцию. С этим вопросом вам следует обратиться к господину министру.
Г-жа Бетти Олдхэм: Послушайте, сэр Хамфри, о чем бы мы ни спросили вашего министра, он заявляет, что это чисто административный вопрос, и ссылается на вас. А вы во всех случаях заявляете, что это политические вопросы, и киваете на своего министра. Как же выяснить реальное положение дел? Посоветуйте, пожалуйста.
Сэр Хамфри Эплби: Согласен, некоторое противоречие, безусловно, существует. Но до тех пор, пока ответственность за политику правительства в соответствии с политикой правительства возлагается на министров, а за управление – на государственных служащих, вопросы управления будут вызывать путаницу между управлением политикой и политикой управления, особенно если ответственность за политику управления вступает в противоречие с ответственностью за управление политикой.
Г-жа Бетти Олдхэм: Сэр Хамфри, по-вашему, в этой абракадабре есть какой-нибудь смысл?
Сэр Хамфри Эплби: Обсуждение политики правительства не входит в мою компетенцию. С этим вопросом вам следует обратиться к господину министру.
Вспоминает сэр Бернард Вули:
«Утверждение сэра Хамфри, что министры несут ответственность за политику правительства, теоретически верно. Однако на практике эта ответственность довольно незначительна, поскольку активная жизнь любого правительства продолжается всего около двух лет.
Первый год, как правило, уходит на осознание членами кабинета простой истины: обязательства, принятые в оппозиции, невозможно выполнить, находясь у власти, ибо теперь им приходится решать реальные проблемы в контексте реальной экономики, которая находится либо в «ужасном», либо в «катастрофическом» состоянии. Причем полную картину «вопиющего развала» они могут увидеть, только оказавшись в правительстве: «детали» обычно хранятся втайне от народа и, соответственно, от оппозиции.
Частокол сложнейших проблем, неминуемо встающих перед новым правительством, ставит его в зависимость от экономистов и казначейства, что, в общем-то, мало способствует улучшению ситуации. Экономисты вечно пребывают в интеллектуальном смятении и слишком заняты теоретическими спорами друг с другом, чтобы давать дельные советы политикам. Те же, как правило, в экономических вопросах ничего не смыслят. А казначейство с завидным постоянством вот уже шестьдесят лет или что-то около того ошибается в своих экономических прогнозах.
Итак, через год-полтора министры приходят к пониманию ситуации не в теории, а на практике. Затем около двух лет они имеют возможность действительно править страной, после чего начинается очередная предвыборная гонка. Теперь достижение успеха подчинено завоеванию голосов, вернее, завоевание голосов становится единственным критерием успеха. Последние два года можно сравнить с подготовкой к экзамену. Не до новых знаний – лишь бы сдать.
Говоря об ответственности министров за политику правительства, сэр Хамфри прекрасно понимал, что его утверждение относится в лучшем случае к двум годам из пяти. Упомянутое же слушание межпартийного парламентского комитета проходило в первый год пребывания Хэкера в министерстве.
В связи с этим возникает любопытный вопрос: если министр «делает» политику всего два года из пяти, то кто же «делает» ее в оставшиеся три года? Мы – государственные служащие – заполняем образовавшийся вакуум. Это, в свою очередь, порождает серьезные проблемы и для двух лет «активного правления», которые нередко протекают в междоусобной войне между политикой министра и политикой министерства.
Избежать вакуума удается только в том случае, если правительство с рабочим большинством переизбирается на второй срок. Однако к началу 80-х годов такого в Англии не случалось на протяжении почти четверти века. Поэтому нелепо было даже пытаться определять Уайтхолл как «лейбористский» или «консервативный» – мы всегда верили в регулярную смену правительства. Только при таком условии мы максимально освобождаемся от контроля министров, которые, останься они у власти на более продолжительный срок, могли бы вообразить, будто знают, как управлять страной».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.) 13 октября
Утром прочитал в газетах отчет о слушании Хамфри в межпартийном комитете. Удружил, называется!
В результате нас вместе с ним «приглашают» расхлебывать кашу, которую он заварил.
Я вызвал его к себе для объяснений.
Он попытался оправдаться:
– Я сделал все, что мог, господин министр.
– Для себя? Возможно. Но вы ничего не добились. Послезавтра нам снова придется отбиваться от них – на этот раз вместе, бок о бок, и мы должны давать правильные… э-э… во всяком случае, хотя бы одинаковые ответы.
По мнению Хамфри, прежде всего нам следовало выработать общую позицию.
– Очень хорошо, – согласился я. – Давайте проанализируем факты.
Мои слова вызвали у него крайнее раздражение.
– При чем тут факты, господин министр, я говорю не о фактах, а о позиции.
Он прав, ничего не скажешь.
– Ну что ж, излагайте нашу позицию, – разрешил я.
Сэр Хамфри предложил мне на выбор пять типов «стандартных отговорок» государственной службы – по одной на каждое из предполагаемых обвинений.
Впервые слышу об этих «стандартных отговорках». Хамфри, должно быть, здорово перетрусил, если готов даже поделиться со мной секретами Уайтхолла.
Аккуратно записав все отговорки, я озаглавил каждую в соответствии с наиболее известным случаем ее применения.
1. Отговорка Энтони Бланта
Всем изложенным фактам можно дать исчерпывающее объяснение, но, увы, сделать это невозможно по соображениям национальной безопасности.
2. Отговорка средней школы
Ошибки были допущены из-за значительных бюджетных сокращений и острой нехватки персонала, что привело к неоправданному перенапряжению имеющихся ресурсов.
