- Короче, ты же меня знаешь! – между тем, весьма вдохновенно начала Шань. – Тетя Таша в жизни кой-чего понимает, да? Потому давай сначала подумай, а потом уже решай, принимать в штыки или соглашаться!
- Говори уже.
Остановить Ташу теперь было еще сложнее, чем раньше. Оставалось только принять свою участь и постараться нести бремя с честью.
- Ну короче! Только сразу не буянь!.. в общем, у дяди Вади в Испановке... ну в Аликанте... помнишь, я говорила, дом есть. Так вот там еще имеется братец старший. Уехал в девяностые на ПМЖ, там и работает. Дантистом. Ну и в прошлом году он овдовел. И я считаю, что из тебя бы вышла отличная супруга для испанского дантиста. Ему, конечно, почти шестьдесят, но это чепуха, я считаю. Зато будешь кататься как сыр в масле, а твой мудак – волосы на себе рвать. Как тебе идея?
Женя устало вздохнула. Идеи Таши потрясали с каждым днем все сильнее, что было смешно в своей основе, потому что напарница априори считала любого мужчину – мудаком, но самоотверженно подбирала ей все нового и нового. Даже Флоренция Эдуардовна могла бы позавидовать такому энтузиазму.
- А давай тебя отправим в Аликанте? – все же попробовала держать удар Женя. – У дантиста сына нет?
- Не, мне-то нафига? – удивилась Таша. – Меня дядя Вадя за племянника точно не отдаст. Да и я тут того... с мальчиком познакомилась... такой мальчик хороший...
Последние ее слова прозвучали очень тихо, и на Ташиных щечках наметились два маленьких красных пятнышка, будто бы кто-то макнул кисточку в румяна, а потом аккуратно навел их на коже азиатской красавицы.
- Ташка! – рассмеялась Женька. – Ты же на прошлой неделе только устраивала целое расследование, чтобы узнать телефон своего Александра. В выходные у него ночевала. Когда ты успеваешь!
Расследование и впрямь было знатным. И, как авторы, а значит, непреложные боги этой книговселенной, отмечаем, что у Таши оно вышло куда более тщательным, чем то, что провел по поручению «мудака Моджеевского» его Арсен Борисович.
С Александром Таша пересекалась несколько раз во время обедов в кафе возле Старой Арсенальной. Там готовили вкусную пиццу, которую ела Шань с подружками, и отличные супы, которые предпочитал Ташин Саша. Правда тогда она еще не знала, что он – ее. Она и имени его не знала, но примелькался. Однажды наша начинающая мисс Марпл набралась наглости и проследила, в какую из машин на парковке усаживается обаятельнейший молодой человек блондинистой наружности и в брендовых шмотках. А на цифры у Шань память всегда была хорошая. Потому по номеру автомобиля она нашла и номер телефона интересующего ее лица, да в тот же вечер пробила его во всех доступных мессенджерах. И, найдя в Телеге, набралась то ли храбрости, то ли наглости, то ли просто набралась и написала.
А уже через неделю радостно сношалась с ним, позабыв и про Андрейку, и про дядю Вадю, и про все остальные недоразумения в своей жизни.
Теперь же вопреки и здравому смыслу, и вообще всему, что Женя считала нравственным, она, краснея и сбиваясь, немного смущенно принялась возмущаться.
- Ну Александр-то на месте! Сегодня он у меня ночевал. Но тут понимаешь... он же вообще все время работает. Постоянно. Только и слышу, что про работу. Нет, он молодец, на квартиру заработал, а ему только двадцать пять... и ремонт в ней делает, но Жека! Он со мной на день рождения Инги не пошел! А я его предупреждала и просила! А с Ингой... ну набухались мы в клубе слегка... перебрали... к нам и подошел этот Юра. А Юра корешует с парнем Инги. Короче... Юра такой... я прямо не знаю... в растерянности!
- Действительно, есть от чего растеряться, - согласилась Женя.
- Ты думаешь, я не понимаю? Я понимаю! Но подумала... у него же никогда нет времени на нас. Только на ночевки! А вдруг это Александр меня динамит, а?
- Мне всегда казалось, что у этого понятия иной смысл. Я бы сказала… совершенно противоположный.
- Я его даже подружкам показать не могу! Ты – только на фотке видела. Он меня с работы не забирает, а у него такая тачка, Жень! Вот бы Андрейка обзавидовался, а!
- Андрейка? – булькнула Женька. – Этот здесь каким боком?
- Сказал, что я сама к нему прибегу. А я уже не прибегу, понимаешь? Он правда пьяный был. Расстроился очень, что я не дала... но ему походу в тот день и Олеся не дала... Да это и неважно все уже! Короче, сегодня у меня, кажется, свидание с Юрой.
- Ты чокнутая. Ты знаешь?
- Ага, - обреченно вздохнула Шань и уронила голову на стол. – И еще от добра – добра не ищут, я просру свое счастье и с моим характером так и останусь одна... знаю... но Жень... я виновата, что ли, что мне с нормальными неинтересно?
- Дурында, - буркнула Женя. – А что Андрейку послала – правильно сделала. Вот уж точно, будь он даже последним мужиком на земле, от него надо держаться подальше.
- Ну... я к нему привыкла уже... Знаешь, если про меня бы кто написал книжку... вот это блокбастер бы был, да?
- Ну лишь бы не пособие по психиатрии, - вздохнула Женя, думая о чем-то своем. – Впрочем, кто из нас нормальный.
В это самое время самая нормальная из женщин, живших на административном этаже, хотя бы потому что не спала с Андрейкой, вломилась к ним в кабинет и грозно обвела взглядом обеих расчетчиц. Собственно, наверное, Любовь Петровна с Женькой и остались единственными в округе непопавшими под чары и в постель проректора по АХЧ, потому друг на друга смотрели вполне адекватно. В смысле – Женя адекватно, а главдракон в своей привычной манере.
- Ну что? Допрыгались? Поздравляю вас, коллеги! Программы «Горизонт», похоже, больше нет! А это, между прочим, наши премии!
Женя удивленно воззрилась на вломившееся начальство и открыла рот, чтобы уточнить, что это самое начальство имеет в виду. Но этого-то и не понадобилось, потому как главдракон и сам горел желанием поведать, в смысле начать обвинять.
- Вы же знаете, Евгения Андреевна, кому мы были обязаны этой программой, да? Знаете! А он финансирование сократил. Аудиторов наслал. Результатами недоволен! Обвиняет в нецелевом использовании средств! Юрага с утра у шефа на ковре, до сих пор не выпустили.
- Там не может быть нецелевого, - ошалело проговорила Женя, все еще не до конца понимая, что происходит, и с трудом в который раз за день пытаясь не задерживаться на имени Моджеевского, нахально лезшего к ней в голову, и от которого она никак не могла избавиться, даже если его носитель изымал из университета деньги и создавал всем дополнительные проблемы. Но сеять беду – это, кажется, карма Романа.
Хоть добро он делает, хоть нет. Сначала отсыпать с барского плеча, поскольку спит с женщиной, которая здесь работает. Потом женщина стала не нужна. Женщине дополнительно уплачено, не считая драгоценностей... Женщину на свалку. Университет к черту.
Да, вполне... вполне в его духе. Но как же хочется, чтобы ее просто никто не трогал. Включая его. Исчезни совсем. Будто и правда не было.
А тем временем, главдракон, не желая прекращать Женькиных мучений, продолжал работать рупором революции и сыпать сказом о Ромкиных проделках:
- А он, Евгения Андреевна, дорогая моя, результатов не видел! Так и накатал шефу, тот мне переслал! Пишет, что разработки сырые и такое ему любые школьники сделают. Даже еще лучше. На словах выдал, что дешевле Маску агента заслать в штат, чтобы технологию потырить. Судом угрожает за то, что мы, представляете, мы (!!!) якобы распилили его деньги, а проект стоит на месте! И знаете что, Евгения Андреевна?
- Что? – едва шевеля губами, выдавила Женя.
- Виноваты в этом вы! Поскольку больше некому! Мужики себя так ведут только в период крайнего сперматоксикоза!
- Вы соображаете… - задохнулась она.
- У меня к вам тот же вопрос! – не дала ей слова Горбатова. – Тот же! Вы – соображали чем-нибудь, когда прекращали с ним отношения? Вот он нам софт новый приобрел! А новых МФУ-шек мы уже и не дождемся! А ведь обещал во все корпусы купить! У меня кондиционер старый! Я так надеялась в этом году поменять!
