Игорь Иртеньев - Стихи мои, простые с виду…

Что за ужас, ай-ай-ай!
Мчится под гору трамвай.
А за ним бежит вожатый
С головой в дверях зажатой.
Вышел он на остановке,
Чтобы выпить газировки,
Очень жажду иногда
Утоляет нам вода.
В это время тормоза ли
У трамвая отказали,
Или кто-то шутки ради
Подтолкнул беднягу сзади,
Только, с ходу взяв разгон,
Сам поехал вдруг вагон.
И за ним со страшным топом,
Не допив стакан с сиропом,
Но в руке его держа,
Наш вожатый побежал.
Вот бежит он за трамваем,
Вешним ветром овеваем,
И у самого кольца
Настигает беглеца,
Головой бодает дверь
И ревет, как дикий зверь:
— Граждане пассажиры,
Своевременно и правильно
Оплачивайте свой проезд.
Не имеющие разменной монеты,
Покупайте абонементные книжечки.
Удивились пассажиры:
— Ты чего кричишь, служивый?
Опустили мы монеты,
Оторвали мы билеты,
Едем тихо, честь по чести,
На своем законном месте.
И вообще, ты кто такой,
Чтоб тревожить наш покой?!
Мы тебя не знаем даже,
Мы вожатому все скажем.
Тут вожатый входит в раж.
— Я, — кричит, — вожатый ваш.
Вышел я на остановке,
Чтобы выпить газировки,
Но пока я сдачу брал,
От меня трамвай удрал,
И от Яузских ворот
Я бежал, смеша народ.
Я догнал вас еле-еле,
Рад, что все вы уцелели,
Все прекрасно, но теперь
Я прошу открыть мне дверь.
У вожатых, как известно,
Есть положенное место,
И, прошу меня понять,
Я спешу его занять.
Обещаю, что кабину
Я отныне не покину,
Газированную воду
Позабуду на три года
И даю себе зарок —
Пить один морковный сок.
Тут старушка рядом с кассой
Говорит приятным басом:
— Мы тебе, вожатый, верим,
Мы тебе откроем двери.
Ты внутри трамвая нужен
Даже больше, чем снаружи.
Раз уж ты частично здесь,
Так и быть, присутствуй весь.
И когда ведешь трамвай
Больше рот не разевай.

Возьмем, товарищи, козла,
Чей внешний вид весьма противен,
Его концепция гнила
И общий вектор негативен.

Теперь пойдем возьмем бобра,
Но — чтоб не рухнула плотина.
Его наружность пусть мокра,
Но сущность в целом позитивна.

Картины мировой разлом
Меж их проходит полюсами,
И мы в борьбе бобра с козлом
Должны свой выбор сделать сами.

Вот дождь прошел, и солнце вышло,
Собою местность осветив,
Природы повернулось дышло,
И светлых полон перспектив,
Надежд, проектов, вожделений,
Я лиру верную беру.
Нет, нипочем я не умру
В сердцах ближайших поколений
Семи-восьми.

Вот и конец нашим бедам,
Ждет нас всеобщий подъем.
Вместе с богатым соседом
Дружной семьей заживем.

Новых успехов добьемся,
Злобных врагов победим,
Вот уж „зубровки“ напьемся,
Бульбы ужо поедим.

Будет победа за нами
Проискам всем вопреки,
Снова разгоним парламент,
К ружьям привинтим штыки.

В царстве любви и покоя
Вновь обретем благодать,
Свергнув могучей рукою
Все, что успели создать.

Вот ползет по стенке клоп —
Паразит домашний,
Я его по морде — хлоп!
„Правдою“ вчерашней.

Знают пусть, ядрена вошь,
Все клопы да блохи —
Против „Правды“ не попрешь,
С „Правдой“ шутки плохи!

Вот уж что у нас в полном порядке,
Так уж это аспект правовой.
В этом плане мы в первой десятке,
Просто лидер, считай, мировой.

Мы права экспортировать можем,
То есть что значит — можем? Должны!
Этим самым, глядишь, и поможем
Поддержать государству штаны.

Чтоб продукт валовой наш утроить,
Чтобы жить наконец-то начать,
Надо вышек кругом понастроить
И права человека качать.

Вот человек какой-то мочится
В подъезде дома моего.
Ему, наверно, очень хочется,
Но мне-то, мне-то каково?

Нарушить плавное течение
Его естественной струи
Не позволяют убеждения
Гуманитарные мои.

Пройти спокойно мимо этого
Не в силах я, как патриот…
Что делать, кто бы посоветовал,
Но вновь безмолвствует народ.

Пусть не тщатся русофобы,
Не постичь им нашу суть.
У России путь особый —
Из варяг да в греки путь.

Рюрик, тот что нами правил
В достославные года,
Впечатление оставил
У потомков навсегда.

Наглотавшись мухоморов,
Ибо зелья он не пил,
Проявлял державный норов,
Государственность крепил.

Всем в стране всего хватало,
Жизнью был доволен всяк,
А как Рюрика не стало,
Все поперло враскосяк.

Чтобы нынешнего века
Дотянуть нам до конца,
Не послать ли к братьям-грекам
За подмогою гонца?

Нам без импортной опеки
Не исправить общий крен,
А варяги или греки —
Не один ли, в общем, хрен.

Все накрылось медным тазом,
Но покуда тлеет разум
Ощущения конца
Все же нету до конца.

Отличные парни отличной страны
Недавно вернулись с отличной войны,
В отличье от целого ряда парней,
Которые так и остались на ней.

Отлично их встретил отличный народ,
Который в стране той отлично живет,
Отличных больниц понастроил для них,
Где коек больничных — одна на двоих.

Отличным врачам поручил их лечить,
Что руки не могут от ног отличить.
Отлично остаться живым на войне,
Но выжить в больнице — отлично вдвойне.

Отличных наград для героев отлил,
Отличных оград для приличных могил,
А кто не успел долететь до небес —
Отличные пенсии выдал собес.

Отлично, когда на глазах пелена,
Привычно наличье публичного сна.
Неужто не взвоем от личной вины,
Отличные люди отличной страны?

Все реже пользуюсь трамваем,
Все чаще пользуюсь такси.
Я стал настолько узнаваем —
Хоть маску черную носи.

Питомец муз, певец свободы,
Любимец кошек и собак —
И рад бы выйти я из моды,
Да не выходит все никак.

Пятнадцать лет уж минет скоро,
Как вознесен людской молвой
Через леса, поля и горы
Влачу я тяжкий рейтинг свой.

Вершу свой подвиг благородный,
Здоровью причиняя вред,
Дубиною любви народной
До глубины души согрет.

Три раза в ЗАГС меня водили,
Три раза Мендельсон звучал,
Я извивался и кричал,
А вы глаза лишь отводили.

Рвалось к свободе естество
Мое высокое, а вам бы
Хотелось только одного —
Всем трем — заветной этой блямбы.

Как ненавижу я всех вас
И в ЗАГС вам гордого поэта
Не затащить в четвертый раз,
Чего б не стоило мне это.

Встретил как-то раз девицу
Я в саду среди ветвей,
Хвать ее за ягодицу —
Так и так, мол, будь моей.

Называй любую цену,
Я за ней не постою,
Хошь — в шелка тебя одену,
Хошь — в сосиску напою.

Отвечает дева юна:
Не губи, прошу добром,
Не отдам тебе иммуно-
Дефицитный свой синдром.

Я еще в начальной школе
Тот синдром приобрела
И с тех пор его для дроли
Все хранила, берегла.

Сохраняла что есть мочи,
Недотрогою росла,
И до первой брачной ночи
Донесла, не растрясла.

А как свадьбу мы сыграли,
Так наутро мил-дружка
В Красну Армию забрали,
В регулярные войска.

Служит милый на границе,
Служба близится к концу,
И ему ночами снится
Все, что следует бойцу.

Стыдно стало мне, ребята,
Застучала кровь в висках,
Ведь и сам давно когда-то
Я служил в погранвойсках.

И родимая сторонка
Так же снилась мне во сне,
И ждала меня девчонка,
И хранила верность мне.

И, простившись с недотрогой,
От стыда едва живой,
Я побрел своей дорогой
Путь-дорожкой половой.

День весенний был погож и светел,
Шел себе я тихо, не спеша,
Вдруг американца я заметил,
Гражданина, значит, США.

Он стоял, слегка расставив ноги,
Глядя на меня почти в упор.
Как тут быть?
Уйти ли прочь с дороги?
Лечь пластом?
Нырнуть в ближайший двор?

Сотворить ли крестное знаменье?
Словом, ситуация не мед.
Кто бывал в подобном положеньи,
Тот меня, я думаю, поймет.

Вихрем пронеслись перед глазами
Так, что не успел я и моргнуть,
Детство,
Школа,
Выпускной экзамен,
Трудовой,
А также ратный путь.

Вот уже совсем он недалече,
Обитатель чуждых нам широт,
И тогда, расправив гордо плечи,
На него пошел я, как на дзот.

Сжал в руке газету, как гранату,
Шаг, другой — и выдерну кольцо.
Было мне что НАТО,
что СЕАТО —
Абсолютно на одно лицо.

Побледнев от праведного гнева,
Размахнулся я, но в этот миг
Вдруг возникла в памяти Женева
И Рейкьявик вслед за ней возник.

Ощутив внезапное прозренье
И рассудком ярость победив,
Подавил я старого мышленья
Этот несомненный рецидив.

И пошел, вдыхая полной грудью
Запахи ликующей весны…
Если б все так поступали люди,
Никогда бы не было войны.