- Нет, - строго повторил начальник, - за одной нечего ноги бить, рабочее время тратить. В самый как раз сброситься из расчета по бутылке на двоих. И ткнул пальцем в Мошкина:
- Давай, Володя, бери ноги в руки.
Володя взял. И деньги тоже.
В предвкушении винца после трудов физических - такую стену снесли достали из холодильника закуску. Сыр плавленый, сальца шматочек. Быстро тоненько-тоненько, на "соловьиные язычки", почикали, можно командовать "наливай". Командовать можно, а наливать нечего. Двадцать минут, как гонец "взял ноги в руки", полчаса миновало: ни рук, ни ног, ни винца.
Слюна у страждущих начала к точке кипения подскакивать. Ходьбы до магазина десять минут. Туда десять, обратно... Ну, обратно можно и побыстрее. Максимум - столько же в магазине. Где, спрашивается, может быть человек?
Сорок минут - ни слуху ни духу. Пятьдесят - тот же результат. Уже сало не выдержало градусов ожидания, начало таять. А каково людям?
- С ума обломиться! - грозно смотрел в окно Сергей Петрович.
К характеристике последнего можно добавить: он из тех, кто: работать, так работать, а не работать, тем более, зачем время попусту транжирить. Стену ломали, ухайдакал даже молодняк - Мошкина с Кокой. Всю дорогу подгонял: поднажмем, ребята, - завтра в секторе должна быть деловая обстановка.
- Точно за какую-нибудь очаровашку запнулся, - хохотнул Кока. - Он ведь как начнет токовать, сам себя от вранья забывает.
- Нет, - ругался Сергей Петрович, высматривая Мошкина в окно, - я ему премию срежу. Это же издевательство! Тут руки-ноги от носилок отваливаются, а он как провалился.
Мошкин прибежал через час. С полной сеткой... газировки. Глазенки испуганно горят.
- Ты что принес?! - взбеленился начальник. - Ты где был? Девок охмурял?
- Главный облаву устроил! - выпалил Мошкин. - За мной по пятам шел. Чуть с поличным не застукал. Я вначале во "Фрукты-овощи" заскочил. Стою, выбираю, Папа (так за глаза звали главного конструктора) заходит. Я морду колуном, будто не заметил, и боком-боком на выход. Оттуда в гастроном наладился. Там "Агдам" был. Сойдет, думаю, за первый сорт. Достаю кошелек, а тут Папа собственной персоной. Я скок в соседний отдел и через вторые двери на улицу. В "Культтовары" забежал, Папу с хвоста сбросить. Полупал глазами на тетрадки и всякую дребедень - и прямиком в "Охоту". Вижу, нет Папы. Деньги продавщице подаю... Он, оказывается, с улицы следил. Из-за угла. Влетает. А я уже рот на "дайте портвейн" раззявил. Как еще надоумило перестроиться. "Дайте газировки, - говорю, - на все".
- Ну, оборзел Папа в корягу! - возмутился до глубины души Сергей Петрович. - Я это так не оставлю! Пусть тогда дает строителей! Мы за них упираемся, а он погоню открыл! Народный контроль, черт возьми. Куда теперь эту газировку?
На следующий день Сергей Петрович, вернувшись с оперативки от главного, посидел в своем углу минут пять, затем сказал в притихшую комнату:
- Мошкина за паникерство в рабочее время буду малехо увольнять.
- Какое паникерство? - подскочил Мошкин.
- Газированное, - ответил начальник.
С главным он был запросто, поэтому без предисловий высказал недовольство по причине дурацкой бдительности: "Как лошади надрывались, а ты устроил моему гонцу ловлю с поличным по магазинам! Давай тогда нам строителей! Каменщиков, плотников..."
- Ты что бороздишь? - возмутился главный. - Какого Мошкина я выслеживал?
- Молодого специалиста.
- В глаза его не видел! Хотел бутылку коньяка взять, школьный друг проездом был... Три магазина оббежал, только в четвертом оказался...
...- Нет у тебя, Вова, собачьей выдержки, - сказал, отсмеявшись, Кока Мошкину. - Всего один магазин оставалось пройти, а ты не выдержал - наложил медвежью болезнь в штаны.
- Еще неизвестно в каком магазине ты бы обделал полные шаровары, обиженно заметил Мошкин.
Кока не успел достойно ответить. Начальник решительно перевел разговор с темы переполненных штанов на производственные рельсы.
ОЛИМПИЙСКИЙ СЕРВИС
В июне 80-го Кока с Мошкиным приехали в столицу в командировку и оторопели. Москва надраена, как пятак. Блестит, как пасхальное яичечко. Навела перед олимпиадой лоск, какого отродясь не было. Кока с Мошкиным в аэропорту рты разинули, и дня три промеж зубов ветер гулял. Это как, к примеру, ты сотню лет знал бабенку. Пусть ладненькая, симпатичная, но светской дамой не назовешь. Ведь на шее хомут из мужа и детей, его наспех наведенным макияжем не скроешь. И вдруг среднестатистическая бабенка отставляет хомут в сторону, делает что-то решительное с лицом, обалденную прическу, наряжается в шикарное платье. Эффект сногсшибательный. Вчера ты ее дальше "здрасьте" не замечал, а сегодня увидел и... со страшной силой захотелось в Париж.
Предолимпийская Москва подействовала на Коку аналогично. Нафуфыренная в центре, причипуренная в остальных местах. До стартов за золотые медали целый месяц, а на всех улицах праздник и нерабочая обстановка. Что называется, "народ к разврату готов". Коке тоже захотелось шапку оземь: "Эх! едрена Матрена, однова живем!"
- Неужели мы, советские инженеры-ракетчики, не можем себе позволить фешенебельно пообедать?! - сказал Мошкину. - В каком-нибудь "Славянском базаре" или "Метрополе". Чем мы хуже негров из джунглей? Пока они наперегонки с антилопами нарезают тренировки, проверим на собственном опыте, как их здесь от имени нашего народа, а значит, и нас, встречать собираются.
Мошкин удивился размаху друга, всегда отличающегося железной расчетливостью. Самый захудалый пятак был у него на жестоком учете. И вдруг разморило отмочить обед по высшему разряду.
Отутюжили друзья костюмы, галстуки...
Зал ресторана поразил роскошью. В стиле эпохи возрождения стулья, голубые водопады оконных штор, арктической белизны скатерти - все испускало флюиды высшего класса. Коку сразу разморило заказать сигару. Хотя сроду не знал, с какого боку к ним подступать.
И метрдотель респектабельно выглядел. "Как маршал", - подумал Мошкин. И рост, и осанка, и неимоверной наглаженности брюки. Очки в золоченой оправе. Черной блестящей бабочкой галстук намертво прилип к горлу.
- Что желаете, ребята? - спросил он.
- Пообедать! - с достоинством ответил Кока.
- Пройдите туда, пожалуйста, - кивнул распорядитель на дверь в боковой стене.
За дверью открылся другой зал. Попроще, чем предыдущий. Но зайди друзья сначала в него, глаз бы, как в первом, выпал. Тоже был неслабо обставлен, нехило отделан. Самая распоследняя салфетка задирала нос. Коке тоже первым делом захотелось заказать сигару.
Метрдотель пусть был не маршальского покроя, но генеральского, не меньше. Если и пониже ростом, то самую чуть, если и пожиже статью, то на мизинчик. До блеска выбрит, по нивелиру пробор, волосок к волоску прическа.
- Что желаете, ребята? - спросил.
- Пообедать, - сказал Кока.
Хотел добавить, что их послали из первого зала.
- Пройдите туда, пожалуйста, - опередил "добавку" метрдотель и показал на широкую дверь.
Друзья безропотно последовали в указанном направлении. И попали в третий зал. Поскромнее второго, тем более - первого. Но столовкой язык не повернулся бы назвать. Мошкин с Кокой за свою жизнь не в одном десятке ресторанов отметились. Таким залом любой бы гордился. Во всяком случае, "Приму" в нем курить рука не поднимется.
Метрдотель - не маршал от ресторации и не генерал, но полковник, это как пить дать. Матерый полковник. Пусть не такая шикарная бабочка, как у первого метрдотеля, и идеальная прическа, как у второго, но тоже не из магазина "Промтовары" одет, не сосед-сапожник портняжными ножницами постригал.
- Что желаете, ребята? - традиционно спросил.
- Пообедать, - традиционно ответил Кока.
- Не торопясь, - нетрадиционно добавил Мошкин.
Однако ресторанную традицию этим не испортил. Прозвучало не раз слышанное за последние пять минут:
- Пройдите туда, пожалуйста, - метрдотель указал на дверь.
За нею был коридор с поворотом, который упирался в еще одну дверь.
Со словами:
- У них залов, как у Бобки блох! - Мошкин толкнул дверь, и... друзья вывалились на улицу, где светило предвечернее солнышко, гулял под окнами свежеокрашенных зданий беспечный московский ветерок.
- Вот это сервис! - восхищенно захохотал Мошкин. - Почти как негров обслужили! Не сказали, что рылом не вышли, не послали с ходу в энное место, а культурно...
- Да уж! - мотал головой Кока. - Сервис олимпийский! - Пойдем-ка лучше пивка попьем.
И они, ослабив узлы строго завязанных галстуков, пошли по привычному маршруту от одного зала пивных автоматов к другому, забегая по пути в тогда еще неплатные туалеты.
КАТАСТРОФА
Цены всех вещей, которые Кока Патифонов покупал пусть даже 30 лет назад, он помнит до копейки. Тем более цену этого бесподобного костюма. Отхватил его Кока в двух шагах от студеных волн Баренцева моря. В тогда напрочь закрытом для простых смертных военно-морском Североморске. Зашел в универмаг, а там не какой-нибудь черный, как у швейцара, или попугаистый, как у эстрадного подергунчика, - благородного цвета морской волны с искрой, мерцающей из таинственных глубин. Блеск, а не костюм. Пиджак чуть жал в подмышках, и руки заголялись до локтей, как поднимешь, брюки вообще с трудом натягивались. Но выбирать было не из чего - единственный экземпляр. Кока отыскал в швах хороший запас - можно расточать и, отложив костюм, с час нервно мотался у студеных волн: брать - не брать. Как никак 187 рублей 68 копеек, такова была цена, при окладе в 170 рублей, пусть даже плюс 40 процентов премиальных и 15 - районный коэффициент, - это деньги.
