- Ты у меня умница, Мария. Дай мне денег, я пойду в бар напротив.
- Но, Антонио, ты же мне обещал, что больше не будешь туда ходить.
- Не могу, Мария, мы там должны встретиться с негодяем Хорхе. Он агент спецслужб Албании. Это выяснилось вчера в полчетвертого утра, когда нас… в смысле, когда мы решили, что в баре слишком опасно и переместились в подъезд дома Альвареса.
- Но ведь тебе не обязательно там пить.
- Думай, что ты говоришь, Мария! Сидеть несколько часов в баре и не пить! Это сразу вызовет подозрение, там же столько текилы… э-э, секретных агентов.
- Ну, хорошо. Береги себя, Антонио. И знай – я горжусь тобой.
- Да, Мария, и ни в коем случае не появляйся в баре. Ты можешь меня выдать.
- Хрр. Хрр.Хрр.
- Антонио. Антонио. Антонио!
- Хрр… А, что? Что случилось, Мария?
- Антонио, ты спишь?
- Кто? Нет! А… а что?
- Скажи, ты меня любишь?
- Да, да, да, очень люблю, очень сильно, люблю прямо вот… спи, Мария, да… Хрр.
- Антонио. Антонио!
- А! Что? Кто здесь?
- Ты что, уснул?
- Кто, я? Нет! Что ты хочешь, Мария?
- Скажи, как ты меня любишь?
- Ну, как… как? Как когда. Спи, Мария, ты же наверняка очень хочешь спать.
- Ну, если ты меня так любишь, купи мне югославские сапоги, мне их предложила эта негодяйка спекулянтка Изабелла.
- Нет, Мария, это бред – покупать югославские сапоги. Во-первых, никакой Югославии давно нет, а значит и сапог быть не может, а во-вторых, ты носишь предыдущие сапоги уже семь лет, это надежная, проверенная вещь, зачем менять ее неизвестно на что?
- Антонио, но мне хочется, чтобы у меня была хотя бы еще одна пара сапог.
- Носи мои, те, в которых я пришел из армии, я их с тех пор ни разу не надел.
- Они мне не идут.
- Что значит, не идут? Как это сапоги могут сами куда-то идти? Ты их надень, и они пойдут.
- И все-таки, Антонио, мне бы очень хотелось, чтобы ты купил мне именно эти сапоги. Ведь они стоят всего 500 песо.
- Ну, ты тоже скажешь, Мария – «всего»! Знаешь, давай примем компромиссное решение: я сейчас пообещаю тебе эти сапоги, но не куплю.
- Нет, Антонио, мы уже много раз шли на такой компромисс.
- Хорошо, тогда другой компромисс: я куплю тебе один сапог, а через годик, если дела пойдут хорошо, куплю второй. Хотя, с другой стороны, зачем тебе две одинаковых вещи? Лучше, я куплю тебе сумочку. Нет, полсумочки… спи, Мария… Хрр.
- Спасибо, Антонио. Какой он у меня все-таки добрый и справедливый. Теперь у меня будет один сапог и полсумочки.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Почему ты стоишь на подоконнике? Ты что, хочешь выброситься из окна?
- Нет, я мою стекла.
- А когда домоешь – захочешь выброситься?
- Нет. А почему я должна этого хотеть?
- Да мало ли у тебя причин? Многие люди делают это вообще просто так. О, я вспомнил – я же вчера назвал тебя дурой.
- Ну, ты это так часто делаешь, я уже привыкла.
- А вот это зря. Не нужно терять самоуважения. Другая на твоем месте оскорбилась бы и не знаю, что с собой сделала бы. По крайней мере, хлопнула бы дверью и ушла из дому часа на четыре. А лучше на пять, а то я могу не успеть.
- Антонио, я не понимаю, что ты такое говоришь. Подожди, я домою, спущусь вниз и ты мне все объяснишь. Ой, Антонио! А-а! (Свист, удар).
- Мария. Мария, ты где? Гм. Нету. Смотреть вниз, или нет? Ой! Вот это да! Месиво. И на этом я был женат двадцать два года? Даже не верится. Какой же негодяй был этот священник, который нас обвенчал! (Звонок в дверь). Луиза, проходи, ты как раз вовремя. Мария только что ушла… от нас. Правда, в следующей серии она наверняка опять появится, поэтому давай быстрее.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Такая трагедия, такая трагедия. У меня в Череповце умер дядя.
- Ай-яй-яй, Мария, какой негодяй, умер прямо во время завтрака. Теперь у меня не будет аппетита. То есть, конечно, будет, но совсем не такой, как раньше, до его смерти.
- Да нет, Антонио, это телеграмму принесли только что, а умер он два дня назад.
- Тем более. Значит он испортил нам еще и вчера и позавчера, хотя мы об этом и не знали. Мария, я тебе всегда говорил – надо быть разборчивее в родственных связях. Кстати, а он что-нибудь оставил тебе в наследство?
- Конечно, Антонио. Рубанок, упаковку активированного угля, спортивные штаны и кое-что из недвижимости.
- Вот это интересно, Мария. А что именно?
- Комнату в коммуналке площадью шесть метров и огромную чугунную болванку, которую до сих пор никто не смог сдвинуть с места.
- Послушай, Мария, а откуда у тебя дядя в Череповце?
- Ха-ха-ха, Антонио, я разыграла тебя. С первым апреля! Никакого дяди нет. И, конечно, нет никакого Череповца. Разве может быть город с таким названием?!
- Да, Мария? Смешно. Но мне сейчас не до шуток. Я думаю, как мы будем вывозить чугунную болванку. Да и спортивные штаны мне, наверняка, пригодятся.
- Может быть, грузовым самолетом?… А почему ты не говоришь про рубанок? Мы сможем поправить забор и, наконец, завести гусей.
- Все, Мария, звони в аэропорт, узнай, когда ближайший рейс на Череповец. Мы переезжаем туда жить. Там у нас шесть метров жилой площади и мертвый родственник. Будет к кому ходить на кладбище.
- Да, Антонио. Жаль, что все это неправда.
- Это точно, Мария. Звони, и поехали.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Пойдем, выбьем ковер во дворе.
- Мария, но мы же уже делали это ровно год назад.
- Но он опять грязный.
- Вот видишь, значит, это не помогает. Не пойду.
- Тогда выбрось мусор.
- Это не мусор, Мария, это все нужные и полезные вещи. Вот, например, эта бутылка. Еще вчера я пил из нее текилу. Нельзя же быть таким неблагодарным.
- Ну, хорошо, а вот этот пакет из-под молока? Он лежит в мусорном ведре уже шесть дней.
- А из него можно сделать кормушку для синичек.
- И кто этим будет заниматься?
- Наш младший сын негодяй Педро, когда отсидит восемь лет за изнасилование.
- Хорошо, но хотя бы вкрутить лампочку в коридоре ты можешь?
- Мария, а вот это совершенно невозможно. Там же абсолютно темно. Меня может ударить током, или я могу упасть, и ты останешься вдовой. А в доме же должен быть мужчина.
- Но ты можешь хоть что-нибудь сделать?
- Конечно, Мария. Ровно через десять минут я буду смотреть футбол, пить пиво, кричать «Уберите этих негодяев с поля!» и даже, может быть, запущу стаканом в экран. А ты можешь всего этого не делать. У нас распределение обязанностей.
- Ты как всегда прав, Антонио. Недаром мексиканцы говорят: умный мужчина лучше хромой лошади.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Давай поговорим о литературе.
- Давай, Мария, начинай.
- Антонио, тебе какие переводы больше нравятся, Пастернака или Лозинского?
- Мне больше всего нравятся переводы Хуана Игнасио.
- А кто это?
- Как, Мария, это мой брат. Он делает их каждый месяц, всегда вовремя и на большие суммы.
- Ты не понял, Антонио. Ну, ладно, а как тебе Маркес?
- Карл Маркес? Я не люблю коммунистов, особенно немцев. Особенно евреев.
- Хорошо, Антонио, а как ты относишься к творчеству Эриха Мария Ремарка?
- Мария, определись, про кого именно ты хочешь поговорить. Я не могу обсуждать сразу трех таких разных писателей.
- Антонио, по-моему, тебе пора заканчивать с текилой.
- А я и заканчиваю. Осталось всего сто грамм. А пока давай продолжим нашу интеллектуальную беседу, мне нравится. Как тебе этот негодяй наш сосед Рамон Гарсия?
- А что, он тоже что-то написал?
- Да, он написал в подъезде, что Цезария – толстая дура, трепло и негодяйка. По-моему, это очень точно.
- Да, на мой взгляд, это очень остро и сатирично. А скажи…
- Прости, Мария, я закончил с текилой. Пойду, принесу еще.
- А когда ты вернешься, поговорим о Сервантесе.
- Ну, что ж, о мебели я тоже могу поговорить.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Смотри, здесь написано, что сегодня у тебя будет хороший насыщенный день, а у меня велика опасность черепно-мозговой травмы.
- Где это «здесь»?
- В «Вечернем Мехико».
- Что? Про нас пишут в газетах? Какой негодяй позволил себе написать о нас такое?
- Да нет, это гороскоп.
- Как они посмели? Гороскопы пишут только про тех, кто уже умер! Я подам на них в суд!
- Антонио, ты перепутал с некрологом. А гороскоп – это предсказание судьбы.
- Дай-ка сюда. Ну, и где? Где здесь написано, что это гороскоп для Антонио Халапеньоса?
- Да нет, вот гороскоп для козерогов, а ты же козерог.
- Что, Мария? Они посмели обозвать меня козерогом? Сами они козлы рогатые!
- Антонио, имеется в виду знак гороскопа. Вот я, например, Весы.
- И это неправда. Какие ты весы? Тебя ни одни весы не выдерживают, взвешиваешься только в аэропорту или в овощном магазине.
