- Господи, Антонио, как хорошо! У нас есть все, кроме того, чего нет.
- Да. Мы счастливые люди. Но лучше бы у нас все-таки был кактусовый торт. Тогда бы у нас было все и кактусовый торт.
- Антонио, Антонио, иди сюда скорее!
- Что случилось, Мария?
- У нас что-то с дверью. Я не могу в нее пройти.
- Ну-ка, попробуй еще раз. Да, действительно, ничего не получается. А месяц назад, когда мы уезжали к маме, ты в нее проходила?
- Конечно, я же как-то вышла из квартиры.
- Н-да, видимо дом осел. Это все из-за негодяев-строителей, которые сдают недоделанные дома.
- Но, Антонио, если бы дом осел, дверь бы уменьшилась в высоту.
- Значит, дом осел в ширину.
- Какой ты умный, Антонио. Тогда придумай, как мне попасть внутрь.
- Сейчас я протолкну тебя. Только постарайся не сбить сервант. Э-эх! (Удар).
- Антонио, мне было больно, и потом, ничего не вышло.
- Да, протолкнуть тебя не получилось. Может, попробовать вытащить тебя штопором?
- Что ты говоришь, Антонио?
- Прости, это я о своем. Тогда попробую вот это. (Удар).
- Господи, Антонио, что это было?
- Бревно. Я пытался протолкнуть тебя бревном.
- И как?
- Ничего не получилось.
- Да, я только еще больше застряла.
- В прошлый раз, когда мы приехали от твоей мамы, нам пришлось расширять двери на полметра. Мы больше не можем позволить себе такие расходы. Делаю последнюю попытку. Мария, смотри, мышь!
- А-а-а-а!!! (Удары, удаляющиеся крики).
- Н-да, с мышкой я, похоже, переборщил. Снесла две стены и вылетела в окно. Пойти взглянуть, не ушиблась ли она… Хм, ничего. Здесь же стоял микроавтобус, а теперь только большая воронка. Да, теперь мне придется свыкнуться с мыслью, что Марии больше нет, с этой трагической, но прекрасной мыслью. Пойду, вздремну на нервной почве.
- Антонио, Антонио, Антонио.
- Что ты гундосишь, Мария, противно слушать? В чем дело?
- Посмотри, какая я толстая. Это же ужасно.
- Да, это отвратительно. Тебе нужно меньше есть.
- Но я так люблю есть, это же так вкусно.
- Ну, так ешь.
- Но я же вся заплыла жиром.
- Не страшно. Главное, не заплывай далеко, а то можешь утонуть, а тебя такую толстую никто не будет спасать. И прекращай есть.
- Не могу.
- Тогда ешь.
- Но я же именно от этого толстею.
- Тогда не ешь.
- Легко сказать, организм же требует.
- Тогда ешь.
- Но, Антонио!…
- Тогда не ешь.
- Ты что, издеваешься?
- Мария, кажется, я знаю, что нужно делать.
- Что, что, Антонио?
- Сейчас я вызову этих негодяев из скорой помощи, чтобы они увезла твое мертвое тело.
- Но ведь я же жива…
- О, это уже в прошлом, Мария. (Удар). Вот видишь, Мария, теперь ты больше никогда не будешь ни есть, ни толстеть. Алло, это скорая? Приезжайте как можно быстрее, моя жена умерла от ожирения, не дождавшись вас.
- Мария.
- Да, Антонио.
- Эти негодяи из телефонной компании изобрели такую гадость – секс по телефону.
- Какой ужас, Антонио!
- Да, Мария, это отвратительно. Давай попробуем.
- Конечно, давай, Антонио. Ура, ура, сейчас будем пробовать эту гадость!
- Иди в другую комнату, я буду тебе звонить. О, Мария, у нас занято. Ты что, разговариваешь по телефону?
- Я – нет.
- Тогда почему занято?
- Не знаю. Давай, я попробую позвонить нам домой. Ой, Антонио, и правда занято. Кто же это разговаривает по нашему телефону, если мы оба здесь?
- Мария, я знаю, это воры. Они проникли к нам в квартиру специально, чтобы поговорить по телефону.
- Какой кошмар! Я звоню в полицию.
- Как же ты позвонишь, если с нашего телефона уже разговаривают?
- Антонио, кажется, я догадалась, в чем дело. Попробуй позвонить мне с мобильного.
- Ты думаешь? Хорошо. Только не говори, что ты Мария, представься как-нибудь по-другому. Хм, смотри, свободно. Алло!
- Алло, здравствуйте.
- Здравствуйте. А кто это?
- Это Изольда.
- Изольда? Но я же звоню к себе домой.
- А я у вас дома.
- О, тогда я сейчас приду, никуда не уходите… Ой, Мария, а-а… а здесь никого не было?
- А кто здесь должен был быть?
- Изо… Изо… из общества охраны животных должны были прийти… неважно.
- А почему ты повесил трубку? Все так хорошо начиналось…
- Что? Ты подслушивала мой разговор с Изольдой? Вот тебе за это! (Удар). Все, больше не хочу заниматься телефонным сексом. Давай лучше, как обычно, кидаться яйцами с балкона, ведь это так весело.
- Мария.
- Да, Антонио.
- Вчера в баре я видел каких-то очень странных людей. Они совершенно неправильно пили текилу. Вместо того, чтобы нюхать лимон и слизывать соль, они нюхали соль, а к лимону и текиле даже не притронулись. Они их вообще не заказали.
- Наверное, это были иностранцы. Они всегда так пьют текилу. Особенно колумбийцы.
- Но, надо сказать, этим негодяям все равно было весело, они пели, танцевали, приставали к официанткам.
- Вот негодяи, так глупо пить текилу!
- Да, Мария, ты права. А, может, и мне попробовать?
- Ой, здорово, здорово! А после тебя я.
- Да. Только, боюсь, одна соль меня не возьмет. Дай-ка еще перцу. И соды. И… еще стиральный порошок, чтобы было позабористей. Мы покажем этим негодяям колумбийцам, как надо пить текилу.
- Ну, давай, Антонио, нюхай. (Антонио нюхает). Ну, как? Антонио, что ты молчишь? Антонио, что у тебя с лицом? Это тебе так понравилось, или наоборот?
- Ложись…
- Антонио, ну не заводись. Зачем так быстро…
- Дура… (Взрыв). Ух ты. Ну и ну. Да, эти колумбийцы не дураки… так пить текилу. Мария, а подсыпь-ка еще… а где Мария? Ой, простите, а вы кто?
- Я Мерлин Монро. Ну, помните, вот это: «пу-пу-пи-ду, пу». Это я.
- Ну, да, припоминаю что-то. А это кто?
- Петр Первый.
- Ты смотри, какой эффект. А это…
- А мы четверо рабочих, которых вчера убило бетонной плитой на стройке.
- Ай-яй-яй, мои соболезнования. А я что здесь делаю? А-а, понятненько. Видимо, стиральный порошок был лишним. Да, как говорится, что колумбийцу здорово, то мексиканцу – смерть. (Кричит). Мария, деньги на мои похороны возьми в тумбочке… Не слышит. Да и бог с ним. Где тут была Мерлин Монро?
- Мария! Мария, открывай!
- Кто там?
- Это я, твой муж Антонио.
- Ага, пришел наконец-то! Семь дней тебя не было. Вот тебе, негодяй!
- Ой, Мария, скалкой – это больно. Не надо меня бить, потому что я один из величайших умов современности.
- Что ты несешь, негодяй! Где ты был семь дней?
- Я работал. Я совершил величайшее научное открытие. Я открыл формулу счастья. Скоро мне дадут какую-нибудь премию имени кого-нибудь.
- Я не верю тебе, негодяй! А… а что за формула, ну-ка, расскажи.
- Секундочку. Я записал вот здесь на салфетке… три раза по сто грамм текилы в течение десяти минут, потом три минуты раскачивания на стуле, потом еще три по сто текилы с пятиминутными перерывами на рассказывание анекдотов, потом восемь с половиной минут на курение сигары и сразу после этого шесть текил без никакого перерыва. И счастье наступает гарантированно.
- Да? А почему тебя видели все эти дни с какой-то крашеной блондинкой?!
- Это Люсия. Она участница эксперимента. Это – составляющая моей формулы.
- Какая составляющая?
- Очень важная. Это переменная «игрек». Причем, как выяснилось, достаточно постоянная. Кстати, ни Виктория, ни Маргарита на роль «игрека» не подходят, я пробовал.
- А зачем ты ставил эксперимент сразу на себе? Попробовал бы его на мышах или обезьянах.
- Ну, во-первых, Люсия бы не согласилась, а во-вторых, жалко… столько текилы обезьянам. Мария, я рисковал жизнью ради науки… а ты меня скалкой.
- Прости, Антонио. Прости, мой Эйнштейн, мой Лобачевский, мой Софья Ковалевская, мой супруги Кюри. Знаешь, я тоже хочу испытать на себе действие этой формулы.
- Нет, Мария, это формула только для мужчин.
- А для женщин?
- Для женщин есть другая формула счастья: готовить, убирать, стирать белье, рожать и воспитывать детей, ходить в магазин, выбрасывать мусор.
- Ой, Антонио, так получается, что я всегда была счастлива.
- Еще бы, с таким мужем. В общем, я пойду посплю, а ты иди на кухню, Мария, и будь счастлива.
- Антонио!
- Да, Мария.
- У меня радостная новость. В Мехико начинается месяц русской культуры.
- О, Мария, так мы весь месяц будем пить водку, бить друг другу морды, ходить по городу с гармошкой и кричать «Спартак» – чемпион»! Это мне нравится.
- Нет, ты не понял. Вот, например, сегодня в нашей мексиканской филармонии Козаков будет читать Пушкина. Давай сходим.
- Зачем? Человек будет сидеть и читать, а мы будем мешать ему своим присутствием. Вот я очень не люблю, когда я читаю газету, а ты пристаешь ко мне с вопросами или болтаешь по телефону с подругами. В общем, пусть себе читает, а мы лучше напьемся и набьем морду этому негодяю Рамиресу.
