Пятнадцатого апреля мы с женой, Кравцовой Е. Т., пошли на концерт артистов филармонии в наш Дворец культуры, купив при этом билеты в 7-м ряду, места 14-е и 15-е.
Настроение у нас было замечательное, и поэтому мы с радостью восприняли начало концерта, когда выступил конферансье Фулин П. С. и объявил о выступлении скрипача товарища Чернова В. Т., исполнившего "Полет шмеля" композитора Римского-Корсакова Н. А.
И вот, слушая эту замечательную музыку, моя жена, Кравцова Е. Т., вдруг с ужасом обнаружила, что ею потерян кошелек, в котором находились три рубля денег и ключи от квартиры.
Естественно, что это событие очень взволновало нас с женой, так как три рубля - это бог с ними, но двери квартиры заперты, а ключи у нас одни, то есть есть еще и другие, но наша дочь, Кравцова Т. В., ушла на день рождения к подруге, а их не взяла, то есть мы никто не сможем попасть домой.
Огорченный этим инцидентом, я уже совершенно не мог слушать замечательный "Полет шмеля", а наоборот, встал и, тихо выйдя из зала, прошел за кулисы, где обратился к конферансье Фулину П. С. с просьбой помочь нам, то есть объявить со сцены - дескать, нами потерян кошелек с тремя рублями денег и ключами от квартиры, чтобы те из зрителей, кто нашел, передали его нам, ряд 7-й, места 14-е и 15-е.
Каково же было мое удивление, когда конферансье Фулин П. С. вместо сочувствия и взаимопомощи наотрез отказался выполнить мою просьбу, несмотря на то, что я ему подробно обрисовал создавшееся положение, упомянув и про дочь, Кравцову Т. В., которая ушла на день рождения к подруге, а вторых ключей не взяла.
Тогда я обратился к находившемуся здесь же певцу Рубаеву И. Т. с аналогичной просьбой. Но и певец Рубаев И. Т., несмотря на свой хороший голос, тоже отказался сделать такое объявление со сцены, а конферансье Фулин П. С. даже пытался поднять меня на смех.
Естественно, меня возмутило такое негуманное поведение артистов, тем более что мы все видели по телевизору замечательный фильм "Если бы парни всей земли...", где люди разных национальностей пришли на помощь морякам, съевшим несвежую колбасу.
Я пытался этим примером усовестить зарвавшихся артистов, но натолкнулся на равнодушие и скептицизм.
На мое счастье, в это время в комнату вошла артистка Кулакова Г. И., чтица, лауреат Всероссийского конкурса. Эта замечательная артистка сочувственно отнеслась к моей просьбе и, войдя в мое положение, пообещала объявить о кошельке со сцены.
Я вернулся в зал и, успокоив свою жену, стал ждать.
Но и тут конферансье Фулин П. С. проявил себя бесчувственным человеком. Вместо того чтобы сразу выпустить чтицу Кулакову с ее выступлением, он стал тянуть время, пропустив вперед скрипача Ремизова Л. Т., исполнившего "Цыганские напевы" Сарасате, и певицу Ползунову С. И., которая исполнила арию Царевны-Лебеди и потом еще арию Розины композитора Россини.
Наконец - видно, под давлением товарищей - конферансье объявил выступление чтицы Кулаковой Г. И.
Товарищ Кулакова блестяще прочитала стихи Блока и Некрасова, за что и имела шумный успех, а на бис эта замечательная артистка объявила о потере нашего кошелька с ключами.
Зрители с волнением и сочувствием отнеслись к нашему горю и, порывшись в карманах, отыскали наш кошелек, который и передали нам в 7-й ряд.
Взволнованный таким чутким отношением незнакомых людей, я снова прошел за кулисы и обратился к конферансье Фулину П. С. с просьбой поблагодарить со сцены всех зрителей от нашего с женой имени за внимание и поддержку.
Однако конферансье Фулин П. С. отказался выполнить даже эту мою незначительную просьбу.
Расстроенный таким бюрократизмом, я вернулся в зал и стал слушать выступление пианиста Рябкина В. М., исполнявшего этюд номер десять композитора Шопена.
Но в этот момент моя жена, Кравцова Е. Т., с ужасом обнаружила, что найденный кошелек не наш, хотя и похож на наш, но в нем лежат не наши ключи и не наши три рубля.
Расстроенный таким чудовищным совпадением, я снова прошел за кулисы и обратился к конферансье Фулину П. С. с просьбой, чтобы он объявил о том, что произошла ошибка, и мы готовы вернуть чужой кошелек в обмен на наш.
Но конферансье Фулин П. С. не только не посочувствовал нам: на этот раз, он, побледнев, стал истошно орать и размахивать руками, после чего буквально вытолкнул меня из-за кулис.
Возмущенный, я вернулся в зал и, естественно, уже не мог спокойно слушать "Времена года" композитора Чайковского в исполнении пианиста Фельдмана И. А.; более того, в скором времени мы с женой покинули концерт и пошли домой.
На наше счастье, мы в этот день все-таки попали домой, потому что оказалось, что моя жена, Кравцова Е. Т., забыла запереть квартиру. Особенно порадовал нас тот факт, что чужие люди, не в пример конферансье Фулину П. С., проявили в этом вопросе сочувствие и не воспользовались открытой дверью нашей квартиры.
Я заканчиваю свое письмо и думаю, что ответственные товарищи сделают соответствующие выводы из бездушного поведения конферансье Фулина П. С.
К остальным же артистам я не имею претензий и желаю им успехов в личной жизни и работе, а также желаю чаще радовать нас, зрителей, своим искусством.
Письмо в Министерство финансов
Уважаемый товарищ министр!
В то время как Вы на своем посту бережете каждую государственную копейку и бьетесь над бюджетом страны, как раненый голубь, находятся люди, которые запустили руку в казну и тянут оттуда неимоверные деньги.
Находятся люди, которые зарабатывают несметные суммы шаляй-валяй, бог знает за что.
Я имею в виду наших славных писателей, наших замечательных инженеров человеческих душ.
Поясню свою мысль примером.
Живет в нашем доме некто Рябкин Г. С., поэт, прозаик, переводчик одним словом, человек без определенных занятий.
Недавно он напечатал в центральной газете свое новое стихотворение про любовь.
Стихотворение мне понравилось, и я, естественно, спросил Рябкина Г. С., сколько он за него получил.
- Тридцать рублей! - ответил мне Рябкин Г. С.
- А сколько времени вы его писали? - спросил я.
- Два часа! - ответил мне Рябкин Г. С.
Теперь я предлагаю Вам небольшую арифметическую задачу, которую вы, как министр финансов, сможете легко решить.
За два часа Рябкин Г. С. зарабатывает 30 рублей.
Вопрос: сколько зарабатывает Рябкин Г. С. за сутки, если в них 24 часа?
Ответ: 360 рублей! Новыми!
Конечно, мне скажут, что надо отбросить 7-8 часов на сон. Но, товарищи, давайте смотреть правде в глаза: кто это будет спать за такие деньги?
Далее, в результате беседы с Рябкиным Г. С. мною установлено, что наши поэты получают в среднем по одному рублю за строчку. Трудно поверить в подобное расточительство, но это факт! Стоит им написать какую-нибудь ерунду, вроде:
"В небе солнышко встает,
Птичка песенку поет!"
и пожалуйста - два рубля!
Это килограмм докторской колбасы, товарищ министр!
За несколько ночей, работая с арифмометром, я пересчитал сборники стихов наших известных поэтов и получил такие суммы, от которых болит душа.
Далее, мною установлено, что некоторые поэты с целью обогащения пишут стихи лесенкой, а некоторые прозу записывают столбиками (так называемые "белые стихи").
Чудовищные аферы устраивают поэты-песенники, которые повторяют припев после каждого куплета, добиваясь, таким образом, до 500 процентов прибыли с одного припева.
Уважаемый товарищ министр!
Наша страна богата, но я считаю, что ее экономика сейчас испытывает большую опасность со стороны литературы.
Как известно, стихи могут писать все, только многие стесняются.
Однако, если мои подсчеты станут известны широкой общественности, то вполне вероятно, что миллионы рабочих и колхозников сядут за перо, и тогда кризис, экономический упадок.
В связи со всем вышеизложенным я предлагаю принять срочные меры по предотвращению грозящей экономической диверсии. Необходимо для наших поэтов и писателей установить нормированный рабочий день и перевести их на твердую зарплату.
Поскольку они - инженеры человеческих душ, то в основу их заработка надо положить оклад инженера.
При этом, конечно, надо соблюдать определенную финансовую шкалу. Скажем, мой сосед Рябкин Г. С. должен получать как младший инженер, Евтушенко Е. А. - как старший инженер, Симонов К. М. - как директор, Шолохов М. А. - как начальник главка, и т. д. и т. п.
Таким образом, предлагаемая реформа кроме экономической выгоды даст еще и определенный общественный эффект: отпадет нужда в критике.
Судя по зарплате, можно будет решать, какой писатель хороший, а какой не очень.
Заканчивая свое письмо, я надеюсь, что Министерство финансов примет мое письмо и внедрит его в жизнь.
Если ж мое предложение останется без внимания, то я официально заявляю, что за последствия никакой ответственности не несу и, более того, сам первым уйду в литературу.
