Рассказывают, что быструю и неожиданную смену коменданта Бараге-д’Илье в Париже, во время последней франко-германской войны, следует приписывать следующему разговору его с императрицей Евгенией или тогдашней регентшей, пославшей за ним для совещания. – «Отвечаете ли вы за безопасность столицы?» – опросила она, выслушав объяснения маршала. – «Да, я надеюсь сохранить спокойствие в Париже», – твердо ответил комендант. – «Ну, а отвечаете ли вы за безопасность династии?» – «О! о ней никто не думает! – резко возразил маршал, – у Франции одна мысль теперь – прогнать немцев а потом уже решать остальное».
* * *
Адвокат Гамбетта, приобревший себе заслуженную славу при создании последней Французской республики и своими прокламациями возбудивший народный патриотизм, значительно остывший после Седанской битвы, с малых лет обнаруживал необыкновенную твердость характера, как видно из следующего анекдота. Отец отдал его в пансион, но мальчику не понравилась рутинная жизнь заведения, и он написал отцу: – «Возьми меня домой, или я выколю себе глаз». – Отец, разумеется, посмеялся этой детской угрозе и в ответ послал строгое наставление сыну; но каково же было его удивление и испуг, когда ему прислали сказать из пансиона, что маленький Гамбетта выколол себе глаз перочинным ножичком, и вслед за тем отец получил еще письмо от больного уже сына, который грозил, что выколет и второй глаз, если его оставят в пансионе. Разумеется, напуганный отец поспешил увезти сына домой. Вот почему портрет Гамбетты всегда изображается в профиль.
* * *
В июле месяце 1870 г. Наполеон III жаловался кому-то из своих придворных на атаки подагры. Придворный отозвался, что подагра – прескверная болезнь и имеет много тождественности (identity) с лестью: как та, так и другая кидаются в ноги.
* * *
Всякие истории из английской истории
Королеве Елизавете Английской было крайне неприятно, что она была вынуждена обстоятельствами лишить жизни через палача и всенародно, свою двоюродную сестру королеву шотландскую Марию Стюарт, почему она спросила одного из своих приближенных, нельзя ли сделать так, чтобы избавиться от Mapии поприличнее, без палача.
– Очень просто, – сказал придворный угодник: – вместо палача и его помощника могут быть ваш придворный лейб-медик и ваш придворный фармацевт.
Как ни практичен был этот совет, он исполнен не был, и несчастная Mapия все-таки погибла от руки палача.
* * *
Карл I, король Англии, видя, что парламент преследует его, скрылся у шотландцев, которые имели низость выдать его врагам его за два миллиона. Узнав об этом гнусном вероломстве, Карл Сказал, что он предпочитает быть с теми, которые купили его, чем с теми, которые продали его.
* * *
Генрих V, король Англии, который, после того как покорил половину Франции, умер от фистулы в Венсенском замке, в 1422 году, был восхваляем историками за свою набожность, умеренность и счастье на войне. Потомство, более точное в своих суждениях, видит в нем государя жестокого и варварского. Чтоб убедиться в этом, достаточно вспомнить, между многими действительными случаями, его характеризующими, приказ о казни всех французских пленников, отданный им после знаменитой Азинкурской битвы, и ответ, данный им жителям Парижа, когда те жаловались, что его войска сжигали все земли в окрестностях: – «Таково право войны, – отвечал этот грубый человек, – война без огня то же, что мясо без приправы».
* * *
Полковник Мак-Леод, поднося Георгу IV от имени жителей небольшого городка Шотландии поздравительный адрес по случаю восшествия его на престол, окончил свою речь; пожелав его величеству царствования столь же продолжительного, как царствование солнца. – «Вы, стало быть, хотите, – отвечал король, – чтоб наследник мой царствовал при свечах».
* * *
– «Ваше правительство не очень-то щедро, – говорил француз англичанину, – если за великолепную битву при Ватерлоо наградило вас только трехфранковою медалью.» – «Не в ценности ее дело, – возразил спокойно англичанин, – медаль, действительно, как вещь, стоит сущую безделицу, но как воспоминание она не имеет цены и уравновешивает потерю Наполеона, понесенную Францией.»
* * *
Кромвелю, при его триумфальном въезде в Лондон, кто-то заметил о толпе народа, сбежавшегося со всех сторон взглянуть на него. – «Этих зевак столько же будет, – отвечал он, – если меня поведут на эшафот.»
* * *
Карл II, король Английский, увидев однажды человека, стоявшего у позорного столба, спросил, в чем состоит его преступление. – «Я сочинил пасквиль на ваших министров», – отвечал преступник. – «Что бы тебе догадаться сочинить пасквиль на меня, – сказал король, – за это тебе не сделали бы ничего».
* * *
Король английский Георг II и его супруга предпочитали театр в Геймаркете театру в Линкольн-Инфильде, несмотря на то, что последний был в моде и посещаем гораздо более первого. Однажды в последний театр вошел лорд Честерфильд, и на вопрос, был ли он в первом, отвечал: – «Да, только там нет никого, кроме короля и королевы, и, полагая, что они имеют надобность поговорить между собой, я побоялся им помешать и ушел».
* * *
В то время, когда в английском парламенте происходили прения о лишении Карла I престола, вошел случайно в нижний парламент один лондонский гражданин. Послушав несколько времени изменнические разговоры, он закричал: – «Вот-то славные господа: для них я готов работать даром в продолжении всей своей жизни!» – «Что же ты производишь?» – спросили его некоторые из членов парламента. – «Веревки», – отвечал он.
* * *
Английский король Георг III спросил раз как сэра Джона Ирвинга: – «Мне говорили, сэр Джон, что вы любите иногда выпить стакан вина. Правда ли это?»
«Нет. Tе, которые сказали это вашему величеству, оклеветали меня: им следовало бы сказать, что бутылка мне всегда приятнее стакана».
* * *
Двое матросов, англичанин и ирландец, согласились оказывать друг другу помощь, если б с кем-нибудь из них случилось несчастье. Ядро оторвало англичанину вогу. Ирландец, вспомнив свое обещание, взял товарища на плечи и понес его на перевязку. На дороге их настигло второе ядро и оторвало раневому голову, чего, однако, ирландец не заметил. На встречу ему попался офицер и спросил: – «Куда же ты идешь?» – «К доктору». «Разве ты ранен?» – «Не я, а мой товарищ». – «Дурак! Что может помочь доктор, когда ему оторвало голову?» – Ирландец оглянулся и, увидев своего товарища без головы, воскликнул, сбрасывая труп па землю: – «Представьте себе, а он мне сказал, что ему оторвало только ногу».
* * *
За одним английским обедом часто пили, по обычаю, за здоровье дам. Милорд Б. сказал: «Я пью за прекрасный пол обоих полушарий». – «А я, – возразил маркиз В., – пью за здоровье двух полушарий прекрасного пола».
* * *
Один англичанин занял у евреев значительные суммы, рассчитывая на наследство после одного из своих дядей. Дядя этот женился, у него родился сын. Когда наследник узнал об этом, то сказал: «Этот ребенок – Meccия, он является на свет на погибель евреев».
* * *
Некий англичанин, отправляясь в Кале, послал за цирюльником. Цирюльник явился. – «Милый мой, я очень взыскателен относительно бритья. Вот вам гинея, если вы обреете меня, не обрезав; а вот два пистолета: если вы меня обрежете, я сию же минуту раздроблю вам череп». – «Не беспокойтесь, милорд». – Цирюльник выбрил его с удивительным искусством. – «Как, – сказал восхищенный англичанин, – пистолеты вас не испугали?» – «Никак-с нет, милорд». – «Отчего?» – «Да оттого, что порежь я только вам кожу, я бы после вашей угрозы, не задумался перерезать вам и горло».
* * *
«Есть причины, – говорить Бэкон, – жениться во все возрасты: в молодости женщины бывают нашими любовницами, в зрелом возрасте – подругами и в старости – кормилицами».
* * *
Свифт, старинный сатирический английский писатель, был не совсем такого мнения, и когда ему советовали подождать женить своего сына, пока тот поумнеет, он отвечал: «Если надо ждать, пока сын мой поумнеет, то он никогда не женится».
* * *
Лондонский врач, доктор Жеб, навестил одного больного лорда, от которого ожидал по три гинеи за каждый визит. Он получил только две и, полагая, что тут кроется какое-нибудь мошенничество со стороны дворецкого, отдававшего ему деньги, на следующий раз нарочно уронил обе гинеи. Их подняли и подали ему, он же все продолжал искать глазами по ковру и на вопрос лорда отвечал: «Я ищу третью гинею». Лорд понял намек и велел платить доктору по три гинеи.
* * *
Граф Стратморлендский, владетель замка Глампс в Шотландии, был страстный любитель порядка и симметрии, соблюдения которых требовал всюду, особенно же в своем саду. Садовник его, также ревностный поклонник этих качеств, старался в этом случае вполне угождать своему господину. Однажды в имении графа поймали вора, который, по существующим законам, был присужден к стоянию в продолжение часа на эшафоте, возвышавшемся возле последней арки большой аллеи, ведущей к замку. Наказание было приведено в исполнение. В то же самое время возвращался с прогулки графе. Каково же было его удивление, когда он увидел с каждой стороны арки по преступнику. «Разве вы поймали еще вора?» – спросил он садовника. – «Никак нет, милорд! – отвечал тот и с самодовольной улыбкой прибавил: – Я рассудил, что вид одного бездельника, стоящего у аллеи, был бы весьма не живителен, вследствие чего уговорил работника стать для поддержания симметрии с другой стороны».
