Сумераги». Надо будет всем нашим сходить в комиссию и получить свой браслет. — он демонстрирует темную полоску из упругой резины на запястье. Он косится на сидящую за столом Линду, стараясь делать вид, что вовсе на нее не пялится и вообще все пучком, обычное дело. Линда же по субботам всегда к нам в гости на чай заходит. В ответ на косые взгляды Питера — Линда, в свою очередь, его умело игнорирует. Навык в этом важно деле у нее просто чудовищный — она смотрит прямо сквозь него и не обращается к нему напрямую.
— Что это за штуки? — интересуется Майко. Питер дает ей рассмотреть свой браслет и объясняет. — Это браслет, который выдается всем участникам Игр. Говорят, практически неразрушимая штука — ну, обычными, бытовыми средствами. Конечно, если вдарить по ней молотком, выстрелить там, ну или молнией, то есть задаться целью, то — сломаете. Но лучше не надо — данный браслет вместо удостоверения личности и документов участника Игр. Многие участники скрывают свою личность, ну, или умеют менять облик… вот как Майко.
— Ааа… ясно. — говорит Майко.
— Ну так что? — потирает руки Питер. — Собираем совещание? Кто где? Раз уж… мои все тут. — он смотрит на диван, где сидит Юки и Сакура, которая прижимается к Юки. У Юки расстроенное лицо, она все утро гонялась за Сакурой, а это дело чрезвычайно утомительное.
— Сейчас, пойду Акиру и Читосе подниму. — зевает Майко и встает из-за стола, потягиваясь. На Майко, как обычно, ее крохотный топик и ее потягивание выглядит просто завораживающе — монументальные формы приходят в движение, напоминая окружающим, что под тонкой тканью топика — живая, упругая и вполне себе подвижная плоть. У Питера слегка округляются глаза, Юки с Сакурой игнорируют это зрелище, а вот Линда складывает губы в тоненькую полоску. Не нравится, значит. Конечно, Линда у нас стройная и спортивная арийская белокурая бестия, а тут тебе такие формы, как у амазонок на картинах Паоло Серпиери, который так талантливо рисовал Друуну. Да, уж Майко у нас самая настоящая Друуна по фигуре, которая наполняет шортики и топик.
— С тебя надо скульптуры лепить, — говорю я, — ты у нас просто само совершенство.
— Подхалим, — говорит Майко, — но обаятельный подхалим. Я подумаю над твоим предложением.
— Иди уже. — говорю я, потому что если дать Майко развить тему, то мы услышим и про позирование без одежды и что модель может взять в уплату со скульптора, а уж из меня-то скульптор никудышний, я ж только мять руками могу. Майко уходит. Питер провожает ее глазами и мотает головой, явно пытаясь выкинуть яркий образ из головы.
— А что тут за история с Сакурой? — спрашиваю я у Питера, пока Майко нет.
— Да завела она моду, понимаешь, у меня с утра завтракать. Не кормят там ее в общаге что ли… или еда ей не нравится. Мне-то что… — пожимает плечами Питер, осторожно косясь в сторону Линды. Линда продолжает его игнорировать.
— Так что, хоть с утра она нормально ест. Завтрак — это краеугольный камень правильно питания, — говорит Питер, явно кого-то цитируя, — а у нее питание ужасное, она в основном сладкое ест. Как еще не в прыщах с ног до головы.
— Кого еще с утра принесло? — выползает на кухню Читосе, у нее на лице какие-то полоски от смятой подушки, волосы растрепаны, под глазами круги. Она нашаривает кофейную машину и запускает ее.
— Доброе утро, Читосе-сан! — улыбается Питер широкой улыбкой. Читосе фыркает и отворачивается. На ее вкус Питер-сан слишком уж жизнерадостен и позитивен для утра субботы. После вечера пятницы.
Входит Акира. Вот кто будто и не проходил через весь этот вечер пятницы и показательное курощание Лесного Лагеря. Она свежа, она умыта, у нее лёгкий макияж и очки на лице. Единственное, что напоминает о вечере пятницы — это тот факт, что Акира не в своем модном офисном костюме леди-босс, а в домашнем халате. Халат, впрочем, тоже — модный и удивительно хорошо подчеркивает ее фигуру. Конечно, Акира у нас не Майко, но все же…
— Доброе утро всем. — говорит она и проходит к кофеварке. — Читосе, ты не на ту кнопку жмешь. Давай, я сама. — Читосе садится за стол и роняет голову на руки, впадая в обычное для перебравшего вчера человека, состояние, в котором ты просто созерцаешь окружающий мир и задаешься вопросом, почему вчера не сдох.
— Ну… все в сборе. — говорит Питер. Косится на Линду. Линда его игнорирует.
— Кхм… — кашляет он, набираясь смелости. — Вообще-то, это собрание — только для членов команды. — при этих словах он снова смотрит на Линду. Линда снова его игнорирует.
— Не так ты Питер, собрания начинаешь. — укоряет его Майко, садясь за стол. — Сядь и не отсвечивай. У нас свои традиции есть. Читосе! Будь котиком, начни, пожалуйста.
— Ммм… — мычит Читосе, поднимает голову и смотрит на меня. — Син. Пожалуйста? А то у меня голова сейчас лопнет.
— Да, конечно. — в воздухе мелькает капелька крови и Читосе сразу выпрямляется, глаза начинают блестеть. Она потягивается и трясет головой, проверяя не болит ли больше. Разминает шею, глубоко вздыхает.
— Хорошо! — говорит она. — Тебе просто цены нет. Внимание! — продолжает она, переходя на «церемониальный тон». — Высокий Совет объединённой команды «Демоны Сумераги» объявляется отрытым. На повестке дня вопрос — какого черта тут делает Линда и почему мы еще не надрали ей жопу?
— Прошу у спикера право реплики. — поднимает руку Линда. Читосе смотрит на нее и кивает — валяй давай. Линда встает, поправляет костюм, застегивает пиджак на все пуговицы и откашливается.
— Высокий Совет объединённых команд! — обращается она своим низким, хрипловатым голосом, от которого лично у меня всегда мурашки по коже бегают. — начну со второго вопроса. Потому что у вас всех тут надиралка не выросла. У всех, кроме Сина. А если тут кто-то хочет счеты свести, так я никуда не прячусь. — она поворачивает лицо ко мне и находит взглядом мои глаза.
— А если Син сам захочет … счеты свести, то и от этой возможности я убегать не буду. — мурлычет она таким голосом, от которого подростки пубертатного возраста сразу на месте должны лопаться как воздушные шарики, а у мужчин постарше — апоплексический удар должен приключаться.
— Dixi. — поставила точку Линда и села на свое место.
