- Саша, хоть бы ты попробовал воздействовать на Метелкина!
- Пробовал. Его и техника не берет". Саша ничуть на себя не похож, но Зоя долго рассматривает рисунок.
Объявления все те же. Два новых для Зои интереса не представляют. Одно сообщает о собрании охотников, другое гласит:
У кого хороший бас, пусть зайдет к руководителю хорового ансамбля тов. Дыркину (палата № 2).
В самом центре поселка высится большая лохматая сосна. В ее тени на разостланной мешковине сидит по-турецки старичок и, не обращая никакого внимания на великий гул строительства, мастерит рыболовную снасть. Зоя смотрит на него, он - на Зою. Первым заговаривает он.
- Давно к нам?
- Сегодня. Я посмотреть приехала.
- Смотреть сейчас у нас, пожалуй, нечего, а работать есть чего...
Старичок словоохотливый и весь какой-то очень чистый: и побрит чисто-начисто, и парусиновый костюм на нем чистый, и глаза чистые, и морщинки под глазами тщательно промыты. - Вы кем здесь, дедушка, работаете?
- Восемнадцать лет плотником работал, теперь пенсионер... Однако же не утерпел и сторожем определился.
- Где же вы восемнадцать лет работали?
- На одном месте, в мостоотряде. Зоя искренне недоумевает:
- Как же на одном месте, если мостоотряд все время ездит?..
- Это точно... Место работы одно, а география вокруг разная. Поездить много пришлось.
- Где же вы бывали, дедушка?
- У тебя на руках сколько пальцев?.. Десять?.. Так тебе никак не сосчитать, где наш отряд побывал. Организовался он в самую войну в Москве, оттуда мы и путь начали: поехали строить мосты в Бессарабию, из Бессарабии в Финляндию... Из Финляндии опять на юг - в Румынию, потом в Ростов, из Ростова в Астрахань, из Астрахани в Гурьев, из Гурьева опять в Ростов... Есть еще пальцы свободные?.. Отсчитывай: Ростов, Краснодар, Майкоп, Днепропетровск, Черкасск, Керчь, Таганрог, Вознесенск, Китай, Караганда, Стрый, Буг... Везде мосты строили... Потом подались мы на целину, в Казахстан. Во скольких местах здесь побывали, сколько мостов построили, запомнить невозможно, но только оттуда мы снова в Китай поехали, на Дорогу Дружбы, а сейчас вот здесь... По плану до 1961 года будем строить.
- Потом снова поедете?
- Это уж само собой. Нашему делу конца не предвидится. Уж кому-кому, а мостостроителям в самый расцвет коммунизма работа найдется.
- И вы дальше поедете?
- От внуков не отстану. У меня два сына здесь работают: старший, Иван, электрик, на работнице здешней бухгалтерии женат; младший, Михаил, - токарь, недавно на лаборантке женился... У обоих, понятно, дети - считай, тоже будущие мостостроители... Есть, понятно, такие, что над нами с бабкой посмеиваются, непоседами зовут. Так оно, конечно, и есть, только я считаю, что в непоседливости дурного нет: иной всю жизнь на одном месте сидит, небо коптит, а настоящего дела не делает...
Зое такая жизнь кажется удивительной.
- Как же вы живете? - спрашивает она.
- Неплохо живем, квартира у нас хорошая. Когда дома отстраивают, жилплощадь мне в первую очередь предоставляют.
- И не жалко вам бывает со старым местом расставаться?
- Когда и жалко, да мечта дальше зовет, не дозволяет заживаться.
- Мечта? - удивилась Зоя.
- Может, и что иное, да я назвать не умею и мечтой зову... Шестьдесят три года мне, и все кажется, что самое главное где-то впереди ждет... Приезжаем мы допустим, сюда или на другое место. Понятно, лишения терпим, потому что ничто как есть не устроено. Вот мы и начинаем мечтать, как бы получше устроиться и зажить Несбыточного в этом ничего нет, и через некоторое время заживаем лучше прежнего... Ну, думаешь, пора к берегу пристать, никуда больше отсюда не двинусь годы на то у меня законные!.. Сколько раз я таким образом зарекался, и все без толку! Начинает работа к концу идти - и уже слушок идет: скоро дальше ехать Вот тут и начинаешь тосковать! Сам не свой ходишь иной раз месяц или два сомневаешься, что делать, ну и, конечно, мечта пересилит: мне, как плотнику, обычно всегда в первом эшелоне ехать приходилось... Да и не я один такой непоседливый, все строители этак, а мостостроители особенно, потому что дело у них очень красивое и гордое.
На взгляд Зои, всякое строительство выглядит красивым и гордым делом. Старичок с этим соглашается, но не полностью:
- Понятно, красивое, но все ж таки не такое. Не видела ты моста, когда он украшенный стоит и по нему первый поезд проходит, сообщение открывает!.. Сколько людей вокруг ни соберется, все волнуются, все переживают, от начальства до поварихи, и у всех на глазах слезы... Говорят еще, высотники своим строительством очень возносятся, но только до нас им далеко!.. Большой мост - это, девушка, не простое сооружение, а преодоление препятствия на пути человечества. В нем сразу мощь видится: вся конструкция снаружи. Красота и только!
Понятие конструктивной красоты, хорошо осознаваемое всеми мостостроителями, в Зоину голову сразу улечься не может, но их труд предстает в новом, романтическом свете. Он выглядит если не лучше, то и не хуже труда геологов. Заставь геолога мост построить - небось, задумается и, чего доброго, не справится... А кому больше ездить приходится, еще вопрос... Из всех виденных Зоей непосед старичок-плотник выглядел самым непоседливым. В то же время из его рассказов вытекало, что мостостроители могли жить прочным семейным бытом. На взгляд Зои, в этом было их несравненное преимущество перед бездомовниками-геологами.
Возможно, старожил отряда рассказал бы еще что-нибудь очень интересное, но сирена возвестила обеденный перерыв, и Зоя поспешила к девушкам-штукатурам.
2.
Внимательный читатель, сумевший понять характер героини, конечно, догадался, что поездка в мостоотряд была предпринята ею не ради прогулки. Впрочем, здесь, в мостоотряде, она и не думала делать секрета из своих намерений.
Она сумела определить их очень просто, в немногих словах, сказав окружившим ее девушкам:
- Вот я и приехала!.. Возьмите, девчата, меня в бригаду!
Разумеется, Зоя могла пройти в отдел кадров и там для нее обязательно нашлась бы какая-нибудь работа, но она предпочла обратиться к полюбившимся ей девушкам через голову начальства. Принять ее на работу они не могли, но какое начальство могло устоять перед напором двадцати девчат?
Только одна предупредила:
- Зоя, ведь мы все разрядницы, специальное училище кончили...
- А я у вас выучусь и тоже разряд получу! Стану работать вместо этой, которая от вас сбежала... Честное комсомольское, выучусь и ни от кого не отстану! Вот увидите, что выучусь!
Сама Зоя, может быть, недопонимала этого, но в таком виде ее просьба переставала быть се личным делом, делом одного найма. Приняв и обучив специальности девушку, добровольно идущую на трудный участок строительства, бригада восстанавливала не только численность, но и комсомольскую честь.
- Ты понимаешь, что говоришь, Зоя?.. Это не волейбол!.. Если ты сдрейфишь...
- Никогда в жизни не дрейфила! Зоя даже покраснела от обиды.
- Девчата, предлагаю дать обязательство, что мы обучим ее специальности штукатура!.. И ты дашь нам обязательство, что ею овладеешь.
- Я же сказала!
- Идем!..
Через пять минут было поднято на ноги бюро комсомольской организации. На великий шум вышел из расположенного по соседству кабинета сам начальник отряда Георгий Федорович.
- Чи здесь контора, чи ярмарка невест, чи що? Начали объяснять начальнику все вместе и такой трам-тарарам подняли, что он за уши схватился. Тогда вперед выступил секретарь комсомольской организации и все объяснил.
Начальник посмотрел на Зою и решил:
- Отдать невесту приказом, а шуметь на свадьбе будем!
Сказал так и ошибся. Много шуму было до свадьбы...
После такого решения начальника Зоя заторопилась в Буран. Ее торопливость имела свою причину - как это ни странно, но ей не хотелось встречаться с крановщиком Александром Некачайголова... Пусть не забивает себе в голову, что это ради него она в мостоотряд поступает!
Таит в себе Зоя девичью обиду: оказалось на поверку, что на берегу реки целовал ее парень не по-настоящему, а как пятилетнюю девчонку, из жалости, утешал, чтобы не плакала...
- И без него проживу! - твердит себе Зоя. - Задается тем, что специальностей у него много. Сама, слава богу, не безрукая и не безголовая... Я ему докажу, какая я жалкая!..
Утешает себя таким образом Зоя, а сама все грустнее и грустнее становится, не верит себе, что сможет без Сашки прожить... Может, и впрямь нехорошо сделала, что хоть издали одним глазком на него не глянула?
3.
Впереди еще серьезное дело: не миновать долгого и можно думать, неприятного разговора с директоров ресторана Николаем Ивановичем. Хоть и ворчит он на Зою и без конца "однакает", но она понимает, что человек он неплохой и ничего, кроме добра, для нее не сделал.
Можно разговор на день-два оттянуть, но что в том проку? Набралась смелости и, выждав, когда Николай Иванович остался один, проскользнула в маленькую каморку с огромной надписью над дверью: "Кабинет директора".
